Спроси у реки
Шрифт:
– Речь шла о заказном убийстве?
– Ну, у вас это так называется.
– Имя козла Квасова называла?
– Нет. Мы насчет цены не столковались. Я, конечно, на мокруху не собирался подвязываться. Так, хотел ее просто на бабки раскрутить, а потом слинять. Заяву на меня она все равно не стала бы писать. Дело выходило чистое.
– Сколько она предложила?
– Триста кусков. Я сказал, что хочу пятьсот. Она торговаться начала. Я предложил ей перепихнуться, чтобы покрыть часть суммы, если у нее на заказ денег не хватает.
– Что дальше было?
– Хомяк потом подвалил. Я ей сказал, что мое слово она слышала. Если буду нужен, пусть ищет меня через Табанина. И мы уплыли. А она там осталась, на песочке.
– Какой у вас размер обуви?
– Чего? А, размер. Сорок шестой! – Стасов поднял левую ногу и с гордостью на нее посмотрел.
Посохин не смог скрыть разочарования.
– Да уж…
– Ну что, начальник, я пошел? Телефон верни.
– Не торопитесь, гражданин Стасов.
– Какие на меня предъявы, майор?
– Правдивость ваших слов еще нужно подтвердить.
Стасов длинно и замысловато выругался.
– Только без истерики. Все по-честному. За обстоятельный рассказ вам лично от меня полагается скидка. Итак, посидите в коридоре пару часов или желаете здесь на пару дней задержаться? Право выбора дается не каждому.
– А че? Получить в подарок два дня воли не так уж и плохо. Напомни-ка мне свою фамилию, майор.
Глава 47
Обогнув очередь, Жарких подошел к окошку регистратуры и, слегка оттеснив плечом потную тетку в крепдешиновом платье, заглянул внутрь. Пожилая медсестра торопливо листала пожелтевшие страницы чьей-то толстой, как роман, медицинской карты.
– Мамаша, один вопрос.
– Куда лезешь, бугай! Ты тут не один! – возмутился кто-то из стоявших в очереди людей.
– Не бугай, а старший лейтенант полиции, – огрызнулся Жарких и, глядя через плечо, миролюбиво пояснил: – Мне только спросить, уважаемые граждане.
– Ага, тут таких лейтенантов до хрена ходит! Мы уже почти час здесь торчим и вперед ни на миллиметр не продвинулись!
– Тихо! Не выражаться в общественном месте. Говорю, мне только один вопрос задать. – Жарких снова просунул голову в окошко. – Мамаша, где можно Самохина Александра найти?
– Завхоза нашего? – спросила пожилая медсестра.
– Да, – кивнул старший лейтенант.
– Налево по коридору, потом налево за угол и до конца прямо. Там увидите табличку.
– По коридору налево от меня или от вас налево?
– От тебя.
– Спасибо! Видите, вы зря переживали, – сказал Жарких, поворачиваясь к очереди лицом. – Мне, правда, надо было только спросить. Еще раз извините – служба!
Старший лейтенант прошел по пахнущему лекарствами коридору, свернул за угол и через три десятка шагов остановился перед выкрашенной белой краской дверью, на которой была прикреплена пластиковая табличка
Стучаться Жарких не стал. Он взялся за болтающуюся на двух не до конца закрученных шурупах огромную никелированную ручку и открыл дверь.
У зарешеченного окна за столом сидел смазливый мордастый парень в белом халате и что-то писал. На его левой руке золотом сиял огромный хронометр.
Жарких глянул по сторонам. Вся небольшая комната была заставлена стеллажами. На них громоздились оцинкованные и пластмассовые ведра, банки с краской, картонные коробки, а на нижних полках – даже деревянные ящики с гвоздями и шурупами.
– Привет славным работникам здравоохранения!
– Сюда нельзя, – не поднимая головы, строго сказал парень.
– Вы Самохин?
Парень посмотрел на Жарких.
– Что надо?
– Старший лейтенант Жарких, уголовный розыск. Вы Самохин?
– Я, а что?
– Жениться на тебе хочу, – с серьезным лицом пошутил Жарких, доставая удостоверение из нагрудного кармана. – Ты как, согласен?
Самохин непонимающе уставился на старшего лейтенанта.
Жарких подошел к нему и показал раскрытое удостоверение, потом взял стоявший возле стеллажа табурет, и сел перед Самохиным положив руки на стол.
– Вы в позапрошлый понедельник забирали с пляжа гражданина Стасова? Число назвать для полной ясности?
Самохин сделал глотательное движение.
– Забирал.
– Во сколько это было?
Парень задумался.
– В половине десятого.
– Точно?
Самохин снова задумался.
– Может, чуть позже.
– Насколько позже?
– Минут на пять или десять.
– На пляже вы еще кого-нибудь видели, кроме Стасова?
– Баба… Женщина там еще была.
– Как она выглядела? Опишите.
– Полная такая, в коротком халате. Классная грудь. Что еще? Высокая. Под сто восемьдесят, наверное.
Жарких достал из кармана фотографию, где Квасова была снята вместе с дочерью и внучкой, и показал его завхозу.
– Эта?
– Да, которая постарше. Только на фотографии у нее волосы по-другому уложены.
Старший лейтенант, спрятав снимок, кивнул:
– Возможно. Как вы оценили бы ее душевное состояние?
– Не знаю…
– Она была пьяна?
– Вроде нет.
– Какое у нее было выражение лица? Не бойтесь ошибиться.
– Мне показалось, она была чем-то недовольна.
– Ругани между ней и Стасовым вы не слышали?
– Как я мог что-то услышать при работающем моторе?
– А вы его не глушили?
– Нет.
– А в каком состоянии был Стасов?
– Вы про алкоголь?
– И про него.
– Спиртным от него пахло. Еще когда он выпьет, то шутить начинает.
– Он шутил?
– Да. Частушки напевал.
– Какие частушки?
– Обычные частушки. Русский народный рэп. Если вас интересует, попробую вспомнить.