Спрут
Шрифт:
Адвокат Терразини что-то записал в свой блокнот и кивнул головой.
— Я их к тебе пришлю. Только гляди, не делай больше никаких глупостей.
Вот уже несколько дней о Каттани не было ни слуху ни духу. Титти начала немного беспокоиться. Но она знала, что у него сейчас полно важных дел, не найти свободной минутки. Поэтому старалась ждать терпеливо.
В последний раз, когда они виделись, он, казалось, был очень доволен тем, что нашел ее веселой, с хорошим цветом лица. «Я не хочу раньше времени трубить
Она посмотрела на часы и поняла, что и сегодня вечером он не приедет ее проведать. Тогда она решила отправиться спать — хотя вот уже несколько недель она ложилась с курами, рано вставать по утрам ей было еще нелегко. Она спала одна в маленькой, скудно обставленной комнатке, где ничего не было, кроме койки и шкафчика. Войдя к себе, она сразу увидела на подушке конверт.
Сама не понимая почему, она испугалась. Потом взяла конверт и заметила прикрепленную к нему записочку: «Посмотри, что внутри». Она открыла конверт, и ее словно ударило током: внутри лежал шприц и целлофановый пакетик со щепоткой белого порошка.
У Титти закружилась голова, громко застучало в висках. Она дрожала как в лихорадке. Ее словно вдруг снова бросили в топкое болото, из которого она только что еле выбралась. Наркотик притягивал ее как магнит, и она чувствовала, что у нее не хватит сил долго противиться. Она сжимала кулаки и кусала губы, пытаясь побороть искушение. Но тщетно. В конце концов она сдалась и впрыснула в кровь несколько капель яда.
В кабинетах банка царило недоумение. Служащие не могли поверить своим глазам, когда Каттани предъявил ордер на обыск. Это было чертовски серьезно. Комиссар явился в сопровождении своего заместителя Альтеро и троих полицейских.
Слуха Раванузы достиг шум голосов. Банкир вышел из своего кабинета с видом, как обычно, безмятежно-спокойным. Узнав, о чем речь, он сказал:
— Пожалуйста, в чем же дело..— И, обводя широким жестом все вокруг, обратился к Каттани: — Проходите, комиссар. Ищите все, чего вашей душе угодно.
В течение нескольких часов Каттани и Альтеро перерыли сверху донизу весь банк. Обнаруживая какой-либо интересный документ, они отдавали его полицейским, которые аккуратно все укладывали в картонные коробки. Они искали улики против тех, кто вызывал подозрения. Надо было понять, каким образом их банковский счет вдруг непомерно раздувался, установить размер полученных сумм и проследить движение капиталов за последние месяцы.
Когда Каттани с Альтеро вернулись в управление, они были похожи на школьников, торжествующих после победы своей команды. Каттани извлек из одной из коробок несколько листков, словно желая полюбоваться на добычу. Листки были испещрены загадочными цифрами.
— Ну, — проговорил он, — охладим наши восторги, самое трудное начинается только сейчас. Не знаю, сумеем ли мы во всем этом разобраться.
— Неужели же нет, — ободряюще отозвался Альтеро, — в бухгалтерии я старый специалист.
Однако комиссар был другого мнения.
— Дело в том, что мы, полицейские, порядком отстали. Мы остановились на традиционной преступности. А сегодня преступления
Многое зависит от человека — недаром говорится: «Терпение и труд все перетрут». Каттани долгими часами горбился над бумагами. С карандашом в руках он проверял цифры, сравнивал, выписывал даты некоторых финансовых операций. При помощи цифр, обозначавших колоссальные капиталы, он пытался проникнуть в цели манипулирующих ими людей, понять, почему одна сумма снята с банковского счета, а другая на него поступила.
Изучение финансовых документов он перемежал допросами.
— Скажите-ка, — обратился он к сидящему перед ним мужчине, — ведь еще два года назад вы были по уши в долгах. А потом вдруг покупаете себе отличное новенькое рыболовное судно, начинаете строить шестиэтажный дом, разъезжаете на «мерседесе». Объясните мне, откуда привалило такое богатство?
Допрашиваемый вертел в руках старую кепку.
— Господин комиссар, — плаксивым тоном отвечал он, — я рыбак. Днем и ночью в море ловлю рыбу.
Да, подумал комиссар, видно, рыбки, которых ты ловишь, золотые.
Этот рыбак и не подозревал, что в то время, как он вертится на стуле перед комиссаром, на его моторном баркасе идет обыск. И, в самом деле, улов у него был поистине необычайный. Альтеро, бродившего по палубе, вдруг позвал один из его полицейских.
— Идите посмотрите, что я нашел!
Полицейский, стоявший у ящиков, полных рыбы, отодвинул рукой верхний слой мелкой рыбешки, и под ней обнаружились аккуратно уложенные рядами здоровенные рыбины. Полицейский взял одну из них и продемонстрировал Альтеро: Рыба была выпотрошена и вместо внутренностей вложен целлофановый мешочек с каким-то мучнистым порошком. Это был морфин, очевидно, приготовленный к отправке в подпольные лаборатории, где его перерабатывают в героин. Другой полицейский обнаружил на носу баркаса спрятанные под обшивкой еще несколько подобных мешочков, но гораздо больших по размеру.
То, чего опасался старик прокурор, действительно начало происходить в точности так, как он и предвидел: вследствие проверок, конфискаций, закрытия стройплощадок остановилась работа некоторых предприятий, А владельцы подвергшихся проверке фирм раздували недовольство рабочих, оставшихся без заработка. Глава строительной фирмы Беллеми пошел еще дальше. Как только он учуял, что проверка коснется и его, он сразу же захлопнул ворота, оставив на улице десятки каменщиков и подсобных рабочих.
— Я не могу работать, когда у меня под ногами мешаются эти шпики! — заявил он. — Я закрываю дело навсегда и уезжаю с Сицилии.
— Но прежде чем уедете, — спросил вызвавший его к себе Каттани, — не смогли бы вы ответить на парочку интересующих меня вопросов? Вы погасили задолженность банку по предоставленному вам кредиту одним чеком на сумму в триста миллионов лир, подписанным Джельсомино [По-итальянски — жасмин] и с указанием о снятии со счета некоего Джузеппе Куттоне.
— Да, это мой двоюродный брат. Мы с ним компаньоны.