Спустить ночь с цепи
Шрифт:
Но что больше всего привлекло ее внимание – так это очевидное превозмогание боли.
Маргарита присела рядом с кроватью. Ее терзало чувство вины. Во всем виновата она. Во всем.
– Почему ты не сказал мне об этом?
Рен не ответил. Вместо этого он потянулся и убрал прядь волос с ее лица.
– Тебе не следовало возвращаться сюда, Мэгги.
Его рука была грубой и мозолистой. В отличие от ребят, которых она знала, его руки привыкли к тяжелой работе, а не к сверкающему маникюру.
– Я хотела преподнести тебе небольшой
Рен скользнул взглядом по цветам в комнате. Медведи и другие Вер-Охотники беспощадно дразнили его из-за них. Не то чтобы это его беспокоило. Для него эти цветы невероятно дороги.
Никто еще не преподносил ему подарков. Никто.
Он начал было подниматься, но Мэгги остановила его.
– Тебе не следует шевелиться.
Беспокойство на ее лице тронуло его.
– Все в порядке.
– Нет, – она указала на повязку, на которой начало расплываться кровавое пятно. – Видишь, у тебя кровь идет. Мне позвать кого-нибудь?
Он покачал головой.
– Вылечусь.
Ее красивые карие глаза посмотрели на него с сомнением и осуждением.
– Не могу поверить, что ты не сказал мне, что тебя подстрелили. А что, если бы ты умер?
Он фыркнул.
– В меня достаточно стреляли, чтобы научиться различать, когда это не смертельно.
Маргарита ошарашенно уставилась на него. Он серьезно? С ним она никогда не была до конца уверена. Во время разговора у него случайно проскальзывали такие вещи, что, окажись они правдой, ужаснули бы любого. Но он настолько спокойно о них говорил, что это предполагало только их вероятность.
– В тебя стреляли? Кто?
Он не ответил на вопрос, помогая себе приподняться на постели. Дреды упали ему на глаза и закрыли от нее лицо. Она начинала подозревать, что он делал это нарочно: чтобы наблюдать за миром в то время, когда остальные не могли наблюдать за ним.
Даже если и так, она увидела, как маленькая капелька пота скатилась по его напряженному лицу от усилий оставаться в бодром состоянии.
– Я не останусь надолго, – сказала она, протягивая ему пакет.
Он уставился на сверток, будто это что-то инородное. Выглядело действительно комично. Можно подумать, что этому человеку никогда не дарили подарков.
– Что это? – спросил он.
– Открой.
Когда он взял бумажный сверток и поднес его к лицу, Мэгги показалось, что оно помрачнело. Было похоже, что он обнюхивал пакет…
– Что ты делаешь? – нахмурив брови, спросила она.
Не ответив, он развернул бумагу и вытащил серую спортивную футболку. Она улыбнулась его смущению.
– Знаю, ты сказал, что учишься в УНО, но я не могла заставить себя одеть на тебя пирата. Поэтому, когда увидела в магазине майку с тигром ЛГУ18, то решила купила тебе ее. Знаю, что это странно, но у меня пунктик насчет тигров, и к тому же я подумала, что в ней ты будешь хорошо смотреться.
Он немного наклонил голову набок, будто ее слова смутили и заинтриговали его.
– Спасибо,
Она затрепетала при звуке своего уменьшительного имени, произнесенного им. Ей нравилось его манера произношения – уверенная, глубокая и покровительственная. Это было похоже на нежность.
– Я могу что-нибудь сделать для тебя? – спросила она.
Рен замер от прозвучавшего вопроса. Единственное, что он хотел от нее, было единственным, о чем он никогда не посмеет просить, – она, обнаженная в его постели. И это, вдобавок, вызывало глубокое, необъяснимое жжение в груди.
– Я в порядке.
– Ты уверен? Может мне…
– Эйми? – позвал он, прерывая ее.
Двери моментально открылись, и показалась медведица. Она быстро окинула их взглядом, направляясь к его постели.
– Ей надо уйти, – сказал ей Рен.
Эйми кивнула и потянулась за Мэгги.
Та уклонилась от нее.
– Рен…
– Мне надо отдохнуть, Мэгги. Пожалуйста.
Маргарита помедлила, услышав напряжение в его голосе. Как она может спорить с ним? Его одолевала жуткая боль из-за ранения, которое он получил, спасая ей жизнь. Другие мужчины наверняка повернулись бы в другую сторону и даже не побеспокоились бы.
– Хорошо. – Она снова подошла к кровати, наклонилась и нежно поцеловала его в щеку.
Желание обрушилось на него, и Рен перестал дышать. Это все, что он мог сделать, чтобы не затащить ее в свою постель.
Прежде чем он успел понять что делает, он поймал ее уже отдаляющееся лицо и прикоснулся своими губами к ее. Рен зарычал от ее сладкого вкуса. От мягкости ее губ на своих устах. Впервые в жизни он пробовал женщину, но даже несмотря на это, не мог представить женщину вкуснее, чем Мэгги. Она была невероятной.
Ее губы были нежными и чувственными. Они пробуждали в нем свирепый голод, страстно требующий только ее. Этот голод одновременно напугал его и вызвал трепет, который он даже не мог представить.
Он не должен чувствовать это. Только не к человеку. Ни к кому.
Сохрани их бог от его неуправляемых эмоций.
Маргарита застонала, когда вкусила грубую порочность его рта. Его язык скользил по ее, вызывая трепет. От него исходил аромат пачули и антибактериального крема.
Более того, от него исходил запах необузданного, земного мужчины, с которым она желала провести весь день в порочных, полночных наслаждениях.
Он отпрянул от нее с гортанным рычанием.
– Иди, Мэгги. Пока не поздно.
Его слова окончательно сбили ее с толку.
– Не поздно для чего?
– Эйми, – произнес он сквозь зубы, отказываясь посмотреть на Маргариту.
Айми потянула ее назад.
– Пойдем, Мэгги. Ему действительно следует отдохнуть.
Рен наблюдал, как девушка уходила. Сердце разрывалось от потери. Даже сейчас ее аромат окутывал его. Наполнял ноздри, заставляя зверя внутри него рычать от собственнического инстинкта. Он так сильно хотел ее, что отрицать обратное было невозможно.