Спящее убийство
Шрифт:
На этот раз реакция была вполне определенной. Эрскин быстро отвернулся, а чашка его жены звякнула о блюдце.
— Не хотите ли выйти в сад? — резко спросила она.
— С большим удовольствием.
Выйдя из гостиной через застекленную дверь, они оказались в отлично ухоженном саду с выложенными плиткой дорожками и цветочными бордюрами. Гвенда поняла, что это была заслуга майора: когда он заговорил о розах и других цветах, его печальное лицо расцвело. Садоводство, несомненно, являлось его любимым времяпрепровождением.
Позже, когда машина молодой
— Ты… ты его уронила?
Гвенда кивнула:
— Да. У второй клумбы с дельфиниумами.
Она опустила глаза на безымянный палец левой руки и машинально повертела обручальное кольцо.
— А если ты его не найдешь?
— Ну, это же не настоящее обручальное кольцо. Настоящим я бы ни за что не рискнула.
— Рад это слышать.
— Всякий раз, когда я думаю о нем, я становлюсь страшно сентиментальной. Помнишь, что ты сказал, надевая мне его на палец? «Это изумруд для моего загадочного зеленоглазого котенка».
— Я полагаю, — бесстрастно ответил Джайлз, — что ласковые слова, которые мы говорим друг другу, показались бы весьма странными человеку в возрасте мисс Марпл.
— Хотела бы я знать, что сейчас поделывает наша прелестная старушка. Сидит на набережной и греется на солнышке?
— Ты шутишь! Она наверняка что-то выискивает, с кем-то разговаривает, кого-то выспрашивает — это на нее больше похоже. Надеюсь, что все эти расспросы не доведут ее до беды.
— Женщине ее возраста свойственно любопытство. Она привлечет к себе меньше внимания, чем мы.
Лицо Джайлза опять стало серьезным.
— Потому мне и не нравится… что ты все берешь на себя. Мне просто невыносимо сидеть сложа руки и ждать, пока ты делаешь всю грязную работу.
Гвенда ласково погладила мужа по щеке.
— Я знаю, милый, я знаю. Но ты должен согласиться с тем, что это очень непростая работа. Подвергать мужчину допросу о его сердечных делах — это требует известного нахальства, и на такое нахальство способна только женщина, умная женщина. И я собираюсь вести себя именно как умная женщина.
— Я знаю, что ты умна. Но если Эрскин тот, кого мы ищем…
— Я не думаю, что это он, — задумчиво проговорила Гвенда.
— Ты хочешь сказать, что мы идем по ложному пути?
— Не совсем. Мне кажется, он действительно был влюблен в Хелен. Но он добрый человек, Джайлз, ужасно добрый. Такие люди не способны задушить кого бы то ни было.
— Позволь мне заметить, Гвенда, что на своем жизненном пути ты встречала мало душителей!
— Ты прав, но у меня женская интуиция.
— Многие жертвы подобных типов придерживались такого же мнения. Кроме шуток, дорогая, я настоятельно прошу тебя быть осторожной. Обещаешь?
— Обещаю. Мне жаль этого бедного майора. У него не жена, а настоящая мегера. Я уверена, что ему живется очень несладко.
— Да, она странная особа… С ней даже становится немного не по себе.
— В ней есть что-то зловещее. Ты обратил внимание на то, как она все время на меня смотрела?
— Надеюсь, тебе
План, о котором говорил Джайлз, был приведен в исполнение на следующее утро.
Джайлз, чувствовавший себя, как он выразился, в роли плохого частного детектива, нанятого для возбуждения дела о разводе, выбрал себе наблюдательный пункт, откуда он мог следить за тем, что делалось в Энстелл-Мэнор. Около половины двенадцатого он пошел предупредить Гвенду, что все идет как надо. Миссис Эрскин выехала из усадьбы на своем маленьком «остине», вероятно, за покупками в соседний городок в трех милях от их виллы. Путь был свободен.
Гвенда подъехала к парадной двери и позвонила. Когда ей открыли, она сказала, что хочет видеть миссис Эрскин; ей ответили, что той нет дома. Тогда она осведомилась о майоре Эрскине. Хозяин Энстелл-Мэнор стоял, наклонившись над клумбой, и при виде молодой женщины выпрямился.
— Извините меня за беспокойство, — начала Гвенда, — но, кажется, вчера я обронила где-то здесь свое кольцо. Я помню, что когда мы вчера вышли в сад после чая, оно еще было на пальце. Оно неплотно сидело, поэтому и упало. Я во что бы то ни стало хочу найти его — это мое обручальное кольцо.
Не теряя времени, она принялась искать. Гвенда прошла по тем местам, где ходила накануне, делая вид, что старается вспомнить, где она останавливалась, какие трогала цветы, и вскоре обнаружила кольцо у большой клумбы с дельфиниумами. Молодая женщина не скрывала своей радости.
— Позвольте предложить вам чего-нибудь выпить, миссис Рид. Стакан пива или рюмку хереса? Или, может быть, вы предпочитаете чашку кофе или чая?
— Благодарю вас, ничего. Вот если у вас найдется сигарета… Спасибо.
Она села на скамью, и Эрскин присоединился к ней. Какое-то время они молча курили. Гвенда почувствовала, как ее сердце учащенно забилось.
— Я хотела кое-что у вас спросить, — сказала она. — Вы наверняка сочтете меня ужасно нахальной, но мне просто необходимо знать это, а вы, по всей вероятности, единственный человек, который способен мне помочь. Вы ведь, кажется, были когда-то влюблены в мою мачеху.
Он повернулся и удивленно взглянул на нее:
— В вашу мачеху?
— Да, в Хелен Кеннеди, ставшую впоследствии миссис Халлидей.
— А, теперь я понимаю.
Эрскин спокойно сидел, обратив невидящий взор на залитую солнцем лужайку. Сигарета медленно тлела в его пальцах. Несмотря на его внешнее спокойствие, Гвенда, плечо которой касалось плеча сидящего рядом майора, ощутила овладевшее им смятение.
Наконец он прошептал, словно в ответ на вопрос, заданный им самому себе:
— Конечно, письма…
Гвенда промолчала.
— Я мало писал ей. Всего два, может быть, три раза. Она заверила меня, что она сожгла мои письма, но женщины никогда этого не делают, не правда ли? Итак, они попали в ваши руки. И теперь вы хотите знать…