Спящий тигр
Шрифт:
— Он рассердился?
— На первый взгляд кажется да.
— А где Тони?
— Уехал. Рудольфо ему заплатил.
Ей потребовалась секунда или около того, чтобы осознать масштабы бедствия.
— Но если он уехал… как же я вернусь в Сан-Антонио?
— Понятия не имею.
— Вам придется меня отвезти.
— Я не собираюсь опять тащиться в Сан-Антонио сегодня вечером, и потом билет нам все равно не купить.
Селина прикусила язык. Потом сказала:
— Поначалу Рудольфо показался мне очень
— Как у всех нас, у него есть оборотная сторона.
Рудольфо вернулся; цепочки занавеса звякнули у него за спиной. Он поставил на стойку пустой поднос и повернулся к Джорджу.
Он заговорил по-испански — к счастью, потому что выражения, которые он использовал, никак не годились для ушей благовоспитанной молоденькой английской сеньориты. Джордж горячо защищался. Когда их голоса грозили перейти на крик, Селина, понимая, что ругаются они в основном из-за нее, делала попытки вмешаться, говоря «простите, объясните мне, пожалуйста, в чем дело» или «вы не могли бы сказать это по-английски», однако мужчины даже не смотрели в ее сторону.
Перепалку прервало появление упитанного немца, заказавшего стакан пива; пока Рудольфо отвернулся, чтобы обслужить его, Селина воспользовалась возможностью и потянула Джорджа за рукав.
— Что случилось?Объясните мне, что происходит?
— Рудольфо злится, потому что вы сказали, что будете ждать в Каса Барко, и он решил, что таксист подождет с вами. Ему не нравится, когда незнакомые таксисты торчат у него в баре, накачиваясь бренди, а этот оказался еще и буйным.
— Ох!
— Да уж, ох…
— И это все?
— Конечно, не все. В конце концов, чтобы избавиться от таксиста, Рудольфо ему заплатил. Теперь он утверждает, что я должен ему шестьсот песет, и злится, думая, что я не смогу их вернуть.
— Но я отдам ему деньги, обещаю!
— Не в этом дело. Он хочет получить их прямо сейчас.
Толстый немец, почувствовав накаленную атмосферу в баре, вышел со своим пивом на террасу; стоило ему исчезнуть, как Рудольфо и Джордж снова повернулись друг к другу, но тут Селина сделала шаг вперед.
— Прошу, мистер… то есть, Рудольфо! Это я во всем виновата, и я обязательно вам заплачу, но, видите ли, у меня украли кошелек…
Это Рудольфо уже слышал.
— Вы сказали, что будете ждать в Каса Барко. Вместе с таксистом.
— Я же не знала, что он просидит здесь так долго.
— А ты, — Рудольфо снова повернулся к Джорджу, — где ты торчал все это время? Поехал в Сан-Антонио и пропал, никто не знал, где ты…
— Тебе-то, черт побери, какое дело? Я сам решаю, куда мне ехать и что делать, и не собираюсь перед тобой отчитываться!
— Придется, раз я оплачиваю твои счета!
— Я тебя не просил за меня платить! И счет, кстати, не мой. Вообще, ты все испортил, потому что теперь сеньорита не может вернуться
— Отвези ее сам!
— Будь я проклят, если поеду! — заорал Джордж. С этими словами он вылетел из бара, парой прыжков преодолел лестницу и вскочил в машину. Селина бросилась за ним.
— Что же мне делать?
Он обернулся и посмотрел на нее.
— Поедешь со мной или останешься здесь?
— Я не хочу оставаться!
— Тогда поехали.
Другого выхода не было. Половина деревни и посетители бара Рудольфо с нескрываемым интересом наблюдали за разыгравшейся сценой. Джордж потянулся открыть ей дверцу, и Селина уселась в машину рядом с ним.
В этот момент, словно по приказу неведомого небесного режиссера, ударила буря.
Небо расколола молния, раздался гром, резкий порыв ветра пробежал по верхушкам сосен. Скатерти на террасе отеля Кала-Фуэрте взлетели и захлопали как плохо натянутые паруса, с прилавка перед магазинчиком Марии сорвалась шляпа и, словно большое желто-розовое колесо, покатилась вниз по улице. В воздухе спиралями закручивалась пыль. Следом за ветром налетел дождь: он шел отвесной стеной, а капли были такие большие и тяжелые, что за несколько секунд сточные канавы наполнились до краев.
Люди врассыпную бросились с улицы: клиенты Рудольфо, женщины, болтавшие с соседками, шустрые ребятишки и мужчины, чинившие дорогу. Они убегали так поспешно, будто услышали сирену воздушной тревоги; в мгновение ока площадь опустела. Остались только Селина с Джорджем, да его крошечный автомобильчик.
Она хотела вылезти из машины, но Джордж уже заводил мотор и крикнул ей сидеть на месте. Она спросила:
— Может, нам лучше спрятаться?
— Это еще зачем? Хочешь сказать, ты испугалась какого-то дождика?
— Дождика?
Он сидел с каменным лицом, не собираясь отвечать.
— А крыша опускается?
Джордж включил передачу, и машина сорвалась с места словно торпеда.
— Уже десять лет как сломалась, — прокричал он сквозь рев мотора и шум дождя. Вода доходила до середины колес, ноги у Селины промокли насквозь. Она подумывала о том, чтобы начать ее вычерпывать.
— Тогда зачем нужна крыша, если она не опускается?
— Хватит ныть!
— Я вовсе не ною, просто…
Он нажал на газ, и она, напуганная, замолчала. Они с грохотом катились по дороге, срезая углы, отчаянно взвизгивая шинами и поднимая волны густой желтой грязи. Море было свинцовым, в садиках маленьких вилл хозяйничал ветер. В воздухе летал мелкий мусор: листья, клочья соломы и сосновые иглы, а когда они перевалили через гребень холма и начали спускаться к Каса Барко, оказалось, что вода, заливавшая дорогу между высокими стенами, образовала бурный поток, так что их спуск больше напоминал сплав по горной реке.