Спящий

Ленский Вениамин

Моя собеседница, сжимая в ручонке малюсенького моржа.

Мы молча стоим на холме. И под нами Мжа

Протекает лениво. "В этой реке проживает кит", -

Не унимается девочка. "Неужели?" -

"Да, он побольше этой реки. Но его не увидеть Вам,

Взрослому человечку. На этой неделе

Он подарит мне золотое колечко. И я побегу к слонам,

Что прячутся вон за тем огородом, в редкой малине.

Что, не верите мне?"

Удивляюсь. Со мной приключилось чудо:

Я впервые такую девочку встретил. "Верю,

конечно же. Ты откуда

Такая взялась?" - "Попрошу вас отныне

Не задавать мне глупых вопросов", - произносит она.

"И не посмею".
– "Ну вот и славно.

Имя моё, если надо и если не надо, Анна.

Я Светланой Семёновной Удальцовой вчера рождена".

***

В глазах немножко потемнело

И побелело как зимой

Куда моё уходит тело

И непрерывный голос мой

Стучит в ледовые застенки

Моя душа не знаю чем

Снег опускается на зенки

И поднимается эдем

А вдруг всё это лишь обмана

Морозный воздух боль ума

Меня толкают непрестанно

В твои объятия зима

Я на утопленников будто

Взираю исподволь на всех

Они лежат переобуто

В пространство пышное как мех

Их обособленные лица

Меня пугают и влекут

Туда где время как мокрица

Где обрывается маршрут

Я погружаюсь несомненно

Под нереально прочный лёд

И надо мною то ли сена

То ль тихий дон уже встаёт

И словно веточкою ивы

Примерив зимнее тканьё

Моя душа дрожит мы живы?

Зачем цепляюсь за неё

Не нахожу ни в чём ответа

Но вижу вижу вдалеке

Застыла чёрная комета

И тень приклеилась к реке

В себя все силы устремляя

Взыскую солнечного дня

Из ада грешного из рая

Не важно лишь бы из меня

МУ

Я стоял на твоей могиле,

А всё думал, что на бугре,

На котором траву косили

В сентябре.

Впереди шелестели ивы;

И тропинка вела быка

На закланье, и он - мычливый,

Употелый - сушил бока...

Над землёй нависали тучи,

Ветер сил набирался, дул

На меня и в бурьян колючий,

Теребя позвонки акул.

Здесь когда-то плескалось море,

Утопало в самом себе.

А потом никаких историй

Не

случалось в твоей судьбе.

Твоя лодка уснула в ряске,

И тебя первородный ил

Облепил, голубой и вязкий,

На исходе ночных светил.

Бычелобый скиталец древний,

Вопиющий в пучине прах,

Что возник из утробных терний

И мочой божества пропах.

Извиваясь душой могучей

И густую объемля тьму,

Ты ведь тоже, на всякий случай,

Произнёс, погибая, "му!"

Это слово подобно шару.

И, представил я, где-то в нём

Ты навеки воздвиг хибару

И в оконный глядишь проём.

Разминаешь ладони, плечи...

Но тебе не дано - забудь -

Переплыть горизонты речи,

Воплотившись хотя бы в путь.

ЗВЕЗДА

Никто не угостит и чашкой чая.

Большак в Иран заснежен. Меркнет день;

За ним другой. Метели исчисляя,

Побрёл Нагиз от русских деревень.

Вчера - мечеть безлюдная; сегодня -

Безжизненный аул. "Ау! Вы где?" -

Кричит Нагиз и - Господу угодно -

Бросает вызов вспыхнувшей звезде.

Звезда горит серебряно-лилово,

И свет её над пропастью дрожит.

Ночь тяжела, удушлива, но слово

Летит вперёд, в заоблачный зенит...

"Аллах, услышь!
– вопит Нагиз.
– Мне жутко!

Гора, аул, самшит, колодец, но

Нет никого! На мне истлела куртка

И я сроднился с голодом давно...".

И зарыдал. Звезда же раскололась

Напополам, и ангел Джабраил

Явил себя на облаке - и голос:

"Был Судный День, а ты не приходил!".

КОШАТНИЦА

Молния - это дорога,

По которой взбегает чёрная кошка.

Вытянув руки кверху,

Пожилая кошатница молит небо

Сменить гнев на милость.

Ей отвечает гром.

Острые капли ударяют

По её сморщенному лицу.

Она воет от боли,

Топает ножками,

Беспомощно разжимая горбатые кулачки.

Вокруг кошатницы,

Хрипло стеная,

Толпятся все её кошки:

Белые, серые, голубые.

Не хватает только одной - чёрной.

Снова убежала, мерзавка!

Повадилась в Рай!

– Только не смей

Господу Богу дорогу перебегать!

Иначе наши мучения

Никогда не закончатся!
–

Кричит старуха.