Сравнительное богословие. Книга 5
Шрифт:
Иными словами, обращение к разуму генетических представителей восточных цивилизаций, религиозные системы которых основаны на принципе бессознательных религиозных ощущений — дело весьма трудное, если пока и не безнадёжное. В то время как переубедить сторонников одной веры, основанной на осознаваемых религиозных убеждениях в другую, более прогрессивную веру (также основанную на осознаваемых религиозных убеждениях) — можно, сравнительно легко, если основой этих религиозных убеждений является всё то же учение о «посмертной справедливости», которое имеет восточные корни. [858] Но побудить и тех и других к отказу от всей иллюзорной основы восточных заблуждений — можно лишь при переходе к Человечному типу психики — чему препятствуют все без исключения религиозные системы, замыкая своих сторонников в труднопреодолимый круг «догматы — вера — эгрегоры — практики — социальный порядок — догматы», в котором нет места Языку Жизни.
858
Так многие цивилизации, исповедующие зороастризм приняли исторически сложившийся ислам, а некоторые из них — «христианство» и даже иудаизм. Но лишь исключительными эпизодами можно назвать принятие генетическими сторонниками религий восточных практик одной из вышеназванных мировых религий.
В этом отношении все существующие религиозные системы, как Запада, так и Востока — «сансаричны» (поддерживают
859
В то же время имитацию работы с душой в системе библейского христианства мы рассмотрели в Третьей книге курса, подробно разбирая таинства церкви. В индуизме всё в принципе то же самое, но более изощрённо, сложно и персонифицировано для каждого сословия и даже для каждого отдельного индуса.
Продолжим излагать нашу позицию отношения к Востоку и Западу с напоминания уже известного определения понятия «Свобода», которое мы приводили в Первой книге курса:
Свобода — С+овестью ВО+дительство, БО+гом ДА+нное.
Совесть — чувство Миры (Божиего Предопределения бытия) как таковое, неразрывно сопряжённое с той составной частью личностной нравственности, которая совпадает с праведностью. Праведность (однокоренное с «справедливость») — нравственность, которую Бог избрал для Себя Сам, и которую каждый может воспроизвести в себе и которой может следовать в жизни, если желает быть праведным. Соответственно вследствие обусловленности совестью свобода — не вседозволенность, поскольку предполагает определённое нравственно-этическое долженствование, необходимость — своего рода ограничения. В таком понимании для человека свобода воли всегда — ограничена праведностью. А праведность проверяется на Истинность через осознанный внутренний диалог с Богом в каждой конкретной жизненной ситуации, поскольку в этом человек не самодостаточен.
Действительно, природа человека такова, что в его психике обязательно есть место для выраженного выше ощущения Свободы. Но для того, чтобы это скрытое в глубинах психики ощущение Свободы стало первоочередной жизненной целью — необходим соответствующий Человечный тип строя психики и соответствующая Человечному типу строя психики нравственность. Лишь тогда совесть будет играть первостепенную роль при принятии тех или иных жизненных решений Человека, при осмыслении тех или иных явлений и фактов Жизни. Пока же этого нет, недочеловеки (недолюдки) руководствуются в жизни не совестью, а животными страхами и инстинктами (как и подобает животному) — и под систему своих страхов-инстинктов люди издревле подгоняли культурно-религиозные традиции, стараясь казаться сами себе же «культурнее» зверей, окружающих их. Если же культурно закрепить стереотипы и традиции, замкнув их на высшую религиозность — то может получиться красивая имитация высококультурной организации недолюдков, да ещё стремящихся в жизни к «справедливому» «освобождению», [860] как и подобает Человеку, его природе. Чего ещё надо для векового закрепления порочной религиозной организации?
860
Этот вопрос мы подробно разбирали в предыдущей Главе Книги «Религиозная система древнего Ирана».
— Как выясняется при изучении ведического Востока, убеждений в существовании рая и ада — как имитаторов посмертной «справедливости» — для восточного недочеловека, который руководствуется больше не разумом, а ощущениями мало. Ему издревле требовались практические подтверждения «освобождения» — и он их себе же придумал.
Но одновременно с этим, как только произошло «сансарическое» замыкание древних религиозных убеждений на культурно-«канонические» традиции и духовную культуру (эгрегориальную алгоритмику) — позитивная динамика социальной организации в сторону Свободы — избавления социального неравенства — можно сказать, остановилась. Остановилось и движение к Свободе: люди стали довольствоваться имитацией своего «освобождения» (как правило в следующей жизни; либо прямо в этой жизни, как это практикуется в некоторых религиозных школах ведического Востока), а поддержка подавляющим религиозным большинством социального неравенства обеспечивала и обеспечивает возможности концентрации материальных «богатств» в руках малочисленных верхушек, представляющих собой высшие иерархии региональных (либо межрегиональных) «элит» цивилизаций. Такой религиозный порядок, изначально основанный на древней системе восточных «тонкостей» [861] обеспечивает «бессмертие» «Кащею», который материально «богатеет» до тех пор, пока в восточные «тонкости» верят подавляющее большинство апологетов разнообразных религиозных систем, основанных на их разновидностях. Смерть «Кащея» должна произойти одновременно с отказом людей от всех религиозных и идеологических имитаторов справедливости: [862] лишь в этом случае восточным «тонкостям» (вошедшим в западные религиозные системы) придёт конец и люди не станут сами же поддерживать «бессмертное» (от поколения к поколению) материальное «обогащение» высших региональных и глобальных «элит» за счёт своего же труда. Но такое возможно лишь при доминировании Человечного типа строя психики. Процесс самоочищения глобальной цивилизации от недочеловеков, поддерживающих разнообразные доктрины имитирующие социальную справедливость будет проходить (и уже начался) как процесс столкновения бесперспективных (в этом смысле) региональных цивилизаций (и их дезинтегрированных представителей) на их взаимное уничтожение. В стороне от этого процесса может оказаться лишь та региональная цивилизация, которая имеет реальные перспективы выбраться в течении отпущенного Свыше строка из под доктрины имитации социальной справедливости.
861
В первую очередь это — имитация справедливости и свободы.
862
Не случайно Брахма рождается из «Золотого Яйца». А, как известно из русского эпоса, смерть Кащея на кончике иглы, которая находится в яйце. Также яйцо — символ «основного вопроса философии». Но, как мы знаем, «философия» всех религиозных и идеологических систем Запада и Востока основана на имитации справедливости, взятой с Востока. Яйцо — один из символов «христианского» возрождения (воскресения). А в марксизме, являющемся идеологией «социализма» имитация социальной
Но это мы уже знаем. А вот как трактует Кащея русская традиция (Викпедия — свободная энциклопедия):
«Кощей Бессмертный (Кащей Бессмертный, от древнерусского кащей «раб», тюркское заимствование) — отрицательный персонаж русских сказок и в русском фольклоре. Царь, иногда — всадник на волшебном говорящем коне. Часто выступает в роли похитителя невесты главного героя. Изображается в виде худого высокого старика, часто представляется скряжистым и скупым…
Смерть Кощея спрятана на острове Буяне (по некоторым толкованиям, это остров Рюген), на котором растёт дуб, на дубе висит сундук, в сундуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце игла. Если сломать эту иглу, то Кощей умрёт. Существует также версия, согласно которой Кощей принимает смерть от своего волшебного коня. Хотя, возможно, смерть от коня представляет собой более раннюю версию».
Оказывается понятия «кощей» и «раб» — близки по смыслу (также как и йога: может Яга?). Но и мы пришли к тому же выводу: жизнь кощея держится на рабстве, а рабство держится на восточных тонкостях поэтому Кащей сам раб своих же религиозных иллюзий. «Волшебный говорящий конь» — толпа, которая везёт Кащея покуда существует рабская религиозная доктрина. Взаимная вложенность иглы в яйцо, утку, зайца, сундук и дуб — скорее всего иерархическая и хронологическая взаимосвязь религиозных систем от начала появления доктрины посмертного воздаяния на Востоке (сама игла), её переходе на Запад (сундук) и так до места, в котором эта тонкость должна быть сломлена: дуб — символ Руси-России. После того, как толпа перестанет покупаться на восточные тонкости посмертного воздаяния (и другие имитаторы справедливости) — Кащей примет смерть от коня, поскольку конь-толпа будет не только говорить, но и праведно мыслить.
В той же «Викпедии» можно найти подтверждение тому, что символика Кащея относится к мировым религиозным системам («Мировому древу» — ещё одна символика дуба), а «космогонический» миф, связанный с Кащеем — напоминает индоиранский миф о творении:
«Сюжет о Кощее Бессмертном восходит к мифологическому мотиву о Змее, хтоническому существу, хранителю Мирового яйца. Первый культурный герой убивает Змея. Смерть Змея значит конец первозданному хаосу и начало организованного космоса. Пока Змей жив, космос находится до времени в свёрнутом виде в яйце, подобно зародышу. Отголоском таких мифологических представлений можно встретить в тексте, записанном Пушкиным, А. С., где Царь Кощей Бессмертный не хотел выдавать свою дочь замуж, пока сам будет жить. Дочь желает смерти Кощея. Выпытывает у него о местонахождении кощеевой смерти. После ряда вопросов и ответов, дочь Кощея Бессмертного узнаёт о месте, где спрятана смерть. Местонахождение яйца со смертью Кощея в сундуке на дубе и в утке, лишний раз доказывает, что архетип Кощея является Змей связанный с Мировым древом, у которого находится Мировое яйцо, снесённое уткой».
Но существуют и прямые параллели между Кощеем и мифическим индийским Пурушей:
«В одной из сказок встречается упоминание о том, что Кощею Бессмертному поднимают веки семью вилами. Это указывает на его родство с Вием. Кроме того, специалисты утверждают о родстве обоих этих существ с богом Велесом и еще более древними божествами: скандинавским Имиром ииндийским Пурушей, из тел которых создавалась вселенная. Подобная фигура есть на изделии древней трипольской культуры (3–4 тыс. лет до нашей эры), которая, как считают археологи, создавалась предками славян. Фигура эта соответствует описаниям Кощея, с особенно характерными для них прижатыми друг к другу коленями».
Вернёмся к индуизму. Как мы уже говорили, индийская цивилизация первая по пути с Запада на Восток, с которой начинается мировоззрение бессознательных религиозных ощущений — практик. Согласно восточным практикам индусы «убеждаются» (как говорится, «на практике») в верности религиозной системы ценностей, в которой они живут. Но при этом они не обращают никакого внимания на самую главную практику — практику Жизни. Находясь надёжно «повязанными» духовно-догматической «сансарой» своей религиозной системы, они не в состоянии взглянуть на себя хотя бы со стороны. Практика их Жизни свидетельствует не об «освобождении», а о многотысячелетнем рабстве и несправедливости, поддерживаемых большинством населения Индии.
Религиозные истоки индуистских иллюзий те же, что и в зороастризме. Мы уже знаем из рассуждений настоящеё Главы, что индуизм, также как и зороастризм, мировоззренчески дуалистичен, что нашло своё отражение в индуистских «канонах» и образе высших богов индуистской троицы (Брахма-Вишну-Шива). Поэтому нет смысла повторять все уже сделанные выводы сделанные в связи с дуалистичностью зороастризма в предыдущей Главе. Скажем лишь, что, несмотря на наличие в «канонах» индуизма доктрины рая и ада, она не стала основополагающей «доктриной справедливости» в индуизме, как то произошло в зороастризме. Индусы пошли дальше зороастрийцев в своих религиозных иллюзиях.
В индуистской основе все те же причины возникновения иллюзий: слабость и несовершенство психики древних людей индоиранского Востока (по отношению к идеалу Человечности) и одновременно с этим их амбициозность, честолюбие, связанные с желанием расширить границы властных возможностей, а также, историческая необходимость создания крупных государственных образований (чисто социальная проблема). От этого древнее желание списать все жизненные неприятности на выдуманные «сверхъестественные» силы у индусов выразилось в отличное от зороастрийцев своеобразие. Зороастрийцы и все последователи иранских особенностей дуалистического «образа» «Бога» (иудаизм, «христианство», ислам) детально разработали доктрину рая и ада, согласно которой люди делятся на две категории: грешники, которые попадут в ад и праведники которые попадут в рай — таков их дуалистический «Бог».
Индуисты же, признавая доктрину рая и ада (как некую завершающую стадию «справедливости» — как можно понять, наступающую одновременно с сансарическим «освобождением» либо наказанием падших) творчески детализировали и персонифицировали процесс «освобождения», добавив к доктрине рая и ада дополнительный контур, имитирующий уже сугубо личную посмертную «справедливость» (в следующей жизни) — доктрину многократных перевоплощений души в соответствие с её кармой, которая учит: если человек при жизни ведёт себя соответствующим образом, то его карма позволит ему перевоплотиться в следующей жизни даже в другое сословие.
Такой индуистский подход к «справедливости» уводит мысли людей гораздо дальше (чем просто доктрина рая и ада) от вопроса о социальной справедливости, которой надо деятельно (кармически — по-восточному) добиваться в настоящей жизни. Это так, потому что перед людьми Востока помимо дурилки рая и ада (которые обещаны лишь после однократной смерти) придумана ещё дурилка «улучшения своего социального статуса» в следующей жизни (либо пугало «ухудшения социального статуса» вплоть до животного или растения). Этой дополнительной к раю и аду дурилкой высший уровень иерархии решил сразу две проблемы: поддержки религиозной дисциплины (чтобы карма была лучше индус должен следовать «канонам» в жизни) [863] и изощрённого увода мыслей людей от проблемы социального неравенства в этой жизни.
863
Но то же самое и в религиозных системах Запада.