Сражения Космического Десанта

Коннелли Майкл

— Ты не должна шнырять в темноте как крыса, Дорменендра. Я мог бы снести тебе голову.

Это была ложь. Улучшенное зрение Корпулакса позволило ему обнаружить культистку, когда та была на значительном расстоянии от него, даже в кромешной тьме.

— Прошу прощения, Повелитель Чумы. Я не хотела потревожить вас.

Почтительный тон женщины вызвал усмешки у Чумных Десантников. Культистка опустилась на колени.

— Твоя лесть похвальна, однако не думаю, что ты пришла сюда, чтобы упасть передо мной на колени. Есть новости?

Для культа, существовавшего в той или иной форме со времен Ереси Гора, Давиникус Ликаэ пережил бессчетное количество духовных лидеров. Дорменендра была последним культистом, ставшим главой культа, те, кто занимали этот пост после смерти Морфидаэ, либо сгинули в джунглях планеты, либо были убиты противником или другими амбициозными претендентами. Корпулакс питал уважение к этой женщине, в ее случае мантия предводителя досталась Дорменендре по последней причине. Прежде чем встать, Дорменендра подняла свою рогатую голову, чтобы взглянуть в глаза лорду Чумы. Несмотря на свои наросты, она едва дотягивала до груди Корпулакса.

— Да, мой повелитель, — произнесла она. — Подземелье Проклятых взломано.

За всю свою жизнь Корпулакс повидал много вещей. Будучи космическим десантником-лоялистом, сражавшимся во

имя Императора, он видел Экстерминатус миров, уничтожение рас ксеносов и целых культур. В его второй жизни, переродившись адептом Бога Чумы, он путешествовал в глубинах Ока Ужаса, чтобы добиться аудиенций с демонами, ощущал боль за гранью человеческих чувств и выживал в огромных мясорубках. Увидев то, что предстало перед ним в Подземелье Проклятых, Корпулакс осознал, что все, увиденное им ранее — ничто по сравнению с этим. Гигантский, в прямом смысле этого слова, узник Подземелья почти полностью заполнял пещеру. Его макушка, или, по крайней мере, то, что можно было назвать макушкой головы, почти касалась самого потолка пещеры, каждый участок его жирного тела упирался в стены Подземелья. Покрытое пятнами жирное брюхо узника пульсировало, блестящая от влажности кожа, словно покрытая токсичным потом, отражала зеленое сияние кристаллов пещеры. Мелкие копии демона, вылупившиеся из гнойников на теле твари, барахтались в зловонной жиже. Некоторые из них залезали обратно, пока другие поднимались и сражались друг с другом, пытаясь привлечь внимание их создателя. Прибывая в эйфории от увиденного, Корпулакс упал на колени, так же как и Дорменендра часом ранее. Даже в своей огромной броне, с усовершенствованным телом и дарами от своего господина, Корпулакс выглядел муравьем по сравнению с полубогом. Любопытные копии демона, сползли вниз, чтобы разглядеть приклонившую колени фигуру. Окружив его, они стали тереться об Корпулакса своими зловонными аппендиксами. В отличие от драчливых собратьев, эта парочка привлекла внимание их создателя, и демон обратил свой взор на крошечного последователя. Корпулакс слегка поднял голову, чтобы встретиться с взглядом огромных глаз.

— О, Великий, — произнес он, игнорируя мелких демонов. — Я прибыл освободить тебя из заточения, чтобы ты еще раз перекроил галактику по своему величайшему плану.

Глаза моргнули. Корпулакс не был уверен, как именно он должен общаться со своим повелителем. Вербально? Психически? Скоро он получит ответ на свой вопрос. Выбросив вперед пару щупалец, Великий Демон схватил двух мелких тварей, окруживших Чумного десантника, и вернул их обратно в свое тело, их тела снова слились с ним воедино. В участке тела, мгновение назад поглотившем мелкие создания, образовалась пасть, жирный язык пробежал по рядам гнилых, острых зубов. Пасть вдохнула спертый воздух подземелья и через несколько мгновений выдохнула его обратно с коричнево-зелеными миазмами. Облако окутало Корпулакса, и один из токсинов этого «коктейля» парализовал его, приковав к месту, где он склонился. Множество болезней, вирусов и инфекций, ворвавшихся в него, свободно соприкасались с теми дарами, которые уже давно сделали его своим носителем, мутируя и давая жизнь новым формам болезней. Спустя несколько часов, когда Чумной десантник наконец сможет контролировать свое тело, эти новинки полностью изменят его, возвестив о величайшем плане узника Подземелья Проклятых. Гнилостные пророки вновь вернут человечеству мир болезней. Получив краткосрочный контроль над своей перегруженной иммунной системой, с которой он боролся долгое время, Корпулакс улыбнулся. Высоко над ним, невидимая ни демоническому, ни сверхчеловеческому глазу фигура отделилась от расщелины тоннеля, закончив наблюдать за происходящем. Развернувшись в узком проходе, скаут-сержант Намаан начал долгий путь на поверхность, чтобы доложить лорду Азраилу об увиденном.

153961.M41 / Укрепление Яла. Двести восемьдесят километров северо-восточнее Атики, Пифос.

Хотя оккулоб давал Эпиметию полную картинку повреждений укрепления Яла на расстоянии двадцати километров от места сражения, он продолжал настаивать, чтобы Шира посадила шатл в том районе для более пристального изучения места событий.

Толстый слой дыма окутал его со всех сторон, сразу после его приземления на выступ прямо перед входом в шахту. Черничные листья папоротника заплясали по его теперь уже полностью серебристой броне, когда двигатели шатла вызвали внезапный подъем воды при подлете к скале. Толстые языки пламени распространялись от входа в пещеру, подземный комплекс был практически полностью объят огнем, но поджигателей нигде не было видно. Даже будучи облаченным в прочную броню, Серый Рыцарь чувствовал жар пламени, и поэтому он стоял в тридцати шагах от зарева пожара. Оранжевые отблески пожара делали его броню похожей на бронзу. Несмотря на неясную видимость из-за темного облака дыма, Эпиметий все же обнаружил то, что искал. Слева от нег, на земле, лежала почерневшая фигура с зажатым в руке пистолетом. Сначала Эпиметий принял черный цвет за результат возгорания, но когда он подошел ближе, Серый Рыцарь обнаружил, что кадианская униформа не пострадала из-за огня, само тело было измазано сажей. Наклонившись, он перевернул тело офицера Имперской Гвардии. Передняя часть униформы гвардейца была разорвана в пяти местах, засохшая кровь была видна на каждом порезе. Четыре из них располагались параллельно друг другу, но пятая, не такая глубокая, как остальные, находилась на некотором расстоянии от них, и проходила прямо вдоль бока убитого. В древние времена в суеверных культурах считалось, что те, кто умер насильственной смертью, сохранили образ убийцы под своей сетчаткой, словно доказательство обвинительного вердикта для их убийц. Спустя десять тысячелетий это суеверие было развеяно, но, все же, труп все еще мог поведать много интересных вещей. В каждом суеверии была доля правды, и, хотя глаза убитого не могли дать информацию по его убийце, это мог сделать его разум. Закрыв глаза и сконцентрировавшись, Эпиметий проник в разум трупа. Он знал ответ еще до того, как образ появился в его сознании. Этот же образ он видел в головах пятидесяти убитых на дюжине сожженных укрепрайонов на прошлой неделе. Абаддон. Действия Магистра Войны не поддавались объяснению. Слушая вокс-сообщения, они с Широй узнали, что враг эффективно сражался, противостоя армии освободителей Пифоса, но Абаддон не стал помогать им, как и не стал улетать с планеты. Вместо этого он выбрал бесполезную тактику нападений на не имеющие стратегического значения укрепрайоны. Казалось, что эти убийства совершает одна и та же группа, всегда находясь на шаг впереди от Эпиметия и Ширы. Невозможно было предугадать следующее место атаки, но оно всегда располагалось на одном и том же направлении. Словно кто-то специально оставлял для него след. И этот след вел к южным границам, ближе к Атике. Серый Рыцарь не планировал воссоединяться с силами освобождения,

но если Абаддон планировал усилить войска своих вассалов под планетарной столицей, у Эпиметия оставался только один выход. Подняв тело, Серый Рыцарь сделал несколько шагов вперед и бесцеремонно бросил его в костер, инферно в мгновение ока поглотило его. К тому времени, как он добрался до шатла, даже кости убитого превратились в пепел, настолько сильным было пламя пожара, подпитываемая остатками шахтного оборудования и складами прометия.

— Выживших нет? — поинтересовалась Шира, набирая команды на панели управления.

Она часто спрашивала один и тот же вопрос и всегда получала один и тоже ответ. Эпиметий молча кивнул головой и устроился в кресле десантного отсека, обдумывая план Абаддона, пока Шира уносила их высоко в небеса.

153961.M41 / Под-улей. Атика, Пифос.

Лезвие проникло под плоть Бальтазара, отделяя кожу от мускулов. Болеутоляющие наполняли его систему жизнеобеспечения коагулянтами и свертывающими реактивами, когда скальпель проникал все глубже и глубже в мясо предплечья Темного Ангела. Обнаружив цель, медик провернул инструмент и схватил посторонний объект, застрявший в тканях раны. Осторожно, чтобы не вызвать дополнительный повреждений, апотекарий Рэфиал медленно извлек серебристый кусок шрапнели. Он положил его рядом с дюжиной других, уже лежащих в металлической емкости позади валуна, который апотекарий использовал в качестве операционного стола.

— Этот — последний, — произнес апотекарий.

Его кожа была темно-оранжевой, выветренной и испещренной морщинами, напоминание о его ранних годах на мире-пустыне до того, как Рэфаила забрали Темные Ангелы, его Готик также выделялся сильным акцентом. Планета уже много лет служила источником рекрутов для космических десантников. Один из них, Бальтазар, служил с Рэфаилом в одном отделении, будучи боевым братом пятой роты, и, хотя считалось, что выходцы с мира-пустыни рождены, чтобы стать воинами, Рэфаил стал первым из них, кто занял место в рядах апотекариона.

— Постарайся не вставать рядом с гранатами какое-то время, хорошо?

Бальтазар изобразил гримасу, частично от боли, частично из-за шутки апотекария. Судьба космического десантника была мрачной, наполненной войной и вечным выживанием. Братья, с которыми они прослужили несколько жизненных циклов по меркам обычных людей, могли исчезнуть в мгновение ока, над каждым из них парила тень смерти.

— Это магистр Гавриил оказался рядом с этой гранатой, не я, — произнес Бальтазар, рассматривая свои шрамы на руках.

Он слегка расслабил щеки, чтобы снова не вызвать кровотечение.

— Как он?

— Спроси у него сам. Он вышел из комы, и брат Рагуил почти завершил все необходимые ритуалы. — Апотекарий указал на другую искусственную операционную на противоположной стороне тускло освещенной пещеры.

Кивнув в знак признательности, Бальтазар слез с камня, а апотекарий направился к другим раненным. Около тридцати космических десантников лежали или сидели на импровизированных столах или просто на полу, поговаривали, что вскоре ожидается новая партия раненных воинов. В течение месяцев с начала кровавого штурма, лабиринт тоннелей под бывшим городом-ульем превратился в смертельную ловушку с темными углами, тупиками и завалами. Разрозненные группы демонов, Астартес-предателей и культистов ожидали в укрытиях, устраивая засады и обвалы тоннелей прямо на имперцев. За все время подземной операции сгинула почти целая рота Темных Ангелов, многие все еще находились под завалами. Азраил перераспределил элементы десятой роты для поисковых и спасательных работ. Ситуация у Серых Рыцарей мало отличалась от их собратьев. Демонические твари избирательно атаковали только психически одаренных Серых Рыцарей. Поэтому в совместных операциях именно облаченные в серебристый керамит десантники несли самые тяжелые потери. Братство Драйго все еще оставалось грозной силой, но теперь численность боевых братьев составляла всего три четвертых от первоначального состава. Однако наибольшую угрозу представляла Имперская Гвардия, солдаты которой прибывали в паническом страхе. Отсутствие аугментики и естественного освещения под поверхностью Пифоса сводила практически к нулю возможности гвардейцев вести боевые действия в подземельях. Лишь те, у кого имелись фонари и другие виды иллюминации, могли частично выполнять боевые функции. Многие танковые бригады бездействовали, ожидай необходимых запчастей с орбиты, которые позволят им вести боевые действия под землей, но некоторые механизированные подразделения все же могли действовать в условиях ограниченной видимости. Примечательно, что целое бронированное подразделение катаканцев из сто восемьдесят третьего, находившееся в гуще битвы с самого начала, были приспособлены к ведению ночных боев, благодаря кристаллам с Пифоса, установленным на бронетехнику и служившим катаканцам естественным освещением. Но война под землей не делала поблажек ни для кого, и сотни тысяч обычных людей сражались вместе с Темными Ангелами и Серыми Рыцарями. Многие из них больше не увидят солнечного света, разорванные демонами и армией мертвецов, обороняя Подземелье Проклятых или Изумрудную Пещеру. Другие, если выживут, лишь на несколько мгновений снова ощутят на себе лучи солнца планеты, прежде чем умереть на борту медицинских фрегатов. Имперские гвардейцы, сражавшиеся с Бальтазаром и Гавриилом, принадлежали к первой категории. Полагаясь на отчеты скаутов Темных Ангелов, два терминатора Крыла Смерти и подразделение катаканцев пробирались в лабиринте тоннелей, ведущих к жертвенным камерам, где Чумные Десантники и культисты содержали пленников. Прибыв к месту назначения, десантники и катаканцы не обнаружили ни одного десантника-предателя, только ковен колдунов, проводивших своеобразный ритуал. Резня была кровавой и недолгой, штурмовые болтеры терминаторов окрасили стены багровым цветом, и лишь в конце, один из колдунов успел активировать токсичную гранату и спасся бегством. Первым обнаружив угрозу, Гавриил встал между гранатой и незащищенными броней гвардейцами, приняв на себя весь эффект токсичного взрыва. Несмотря на все преимущества усовершенствованного тела, аугментации и улучшения, магистр Крыла Ворона все еще был недостаточно быстр. Граната сдетонировала и шрапнель полетела в сторону незащищенной человеческой плоти, сразив насмерть несколько кадианцев и заставив часть других биться в предсмертной агонии. Все еще способный двигаться, Бальтазар тащил израненное тело магистра двадцать километров по тоннелям, и лишь дотащив его до безопасного места, вызвал помощь раненным гвардейцам.

— Похоже, ты снова спас мне жизнь, брат Бальтазар, — произнес Гавриил, заметив приближающегося космического десантника.

Рагуил вытаскивал осколки из груди магистра. Его скальпель глубоко вошел в плоть, но ветеран даже не поморщился от боли.

— Это становится привычкой.

— Это вы спасли меня от взрыва, господин. Если бы не вы, Рэфаилу бы пришлось применить редуктор вместо скальпеля.

Гавриил улыбнулся, несмотря на то, что Рагуил добрался до костей с грудными мышцами, доставая серебряный осколок гранаты.