Сражения Космического Десанта
Шрифт:
Каррильону удалось сдержаться, он только сузил оставшийся глаз. Реакция гвардейцев оказалась более яркой: послышались вздохи изумления и приглушенные ругательства. Уверен, все они слышали истории о предателях, перекинувшихся к чужакам, но пока что в тау’шас’ва немного таких, как мы, поэтому бойцы наверняка считали нас мифом. Подняв руку, посол заставил их умолкнуть.
— Гуэ’веса’вре Джатен Корлинг, вспомогательные силы гуэ’веса, охрана дипломатического корпуса, ла’руа восемь-четыре-четыре-восемь, — представился я, глядя Каррильону в единственный глаз. Если чиновник и собирался что-то ответить, то не успел — на сцену вышел Умелый Оратор. Сопровождаемый Криксом, он спустился
Дипломат огляделся по сторонам широкими, радостными глазами, словно упивался всем, что видел, словно каждое новое зрелище казалось ему чудесным. Пор’ла, они ведут себя по-детски, по крайней мере, в таких ситуациях. Выглядит это по-детски, точнее говоря. Как и всё, что делают сами дипломаты и что они заставляют делать нас, это просчитано заранее, с целью вызвать определенную реакцию.
Отойдя в сторону, я снова надел шлем, а то глаза уже начинали слезиться. Умелый Оратор вышел вперед, мы встали навытяжку, держа карабины вертикально перед собой. Ещё одна заранее просчитанная показуха, цель которой — продемонстрировать нашу верность. Я не особенно волновался: кор’ла Д’ианой Йель’фир оставался в «Каракатице», сохраняя повышенную боеготовность, а дроны, размещенные в носу БТР, всегда были настороже.
Сложив руки перед грудью, дипломат поклонился.
— Глубоко благодарен вам за сердечный прием, полномочный посол Каррильон. Я — эмиссар пор’эль Борк’ан Каис Пор’ноа, но для простоты меня называют Умелым Оратором.
Чиновник фыркнул, услышав такое имя, но Оратор проигнорировал его. Людям кажется, что ваши имена чрезмерно нескромны, хотя причины этого загадочны для большинства знакомых мне тау. Разве, мол, стали бы они брать себе прозвища из пустого бахвальства? Хорошо, пусть так. Но у нас часто считается невежливым кичиться тем, что ты хорош в каких-то делах — по крайней мере, в некоторых человеческих культурах. Моя относится к их числу. Мы куда более деликатные и разнообразные создания, чем большинство из вас готовы признать, и у меня на Швартовке Гормена не любили хвастунов.
— Я приветствую вас от имени тау. Мы — пять каст, один народ. Мы предлагаем вам мир.
Каррильон почти незаметно покачал головой. Его лицо помрачнело, и я увидел в этом выражении смесь неприязни и предчувствия собственного поражения.
— Прошу сюда, эмиссар Умелый Оратор, — аугметика чиновника с неприятным акцентом выдавила полное имя дипломата на языке тау, — лорд Грюнкель ждет вас.
Нас провели кружным путем к большому, герметически закрытому павильону, у входа в который располагался воздушный шлюз претенциозного вида. Один из охранников Каррильона активировал модуль, и мы с Криксом, Бу и Умелым Оратором зашли внутрь. Я воксировал отделению, приказав не удаляться от входа.
— Следите за ними, — я был совершенно уверен, что имперцам не взломать зашифрованный канал тау. — Мне это не нравится, от всего происходящего воняет засадой.
— Уже не первый раз, Джатен’вре, — отозвался Голиаф.
— Мы вас прикроем, — передал Хольон, и на этот раз я поверил ему.
Внешняя дверь закрылась. Из шлюза выкачали воздух, закачали обратно новый. Открылась внутренняя дверь. Весь процесс совершался под аккомпанемент жужжащих, гремящих, лязгающих и визжащих звуков, сливающихся в какофонию. Тогда мне стало ясно, насколько примитивна наша техника, насколько она запущена. Не могу поверить, что когда-то считал подобные вещи нормой.
Мы шагнули внутрь. Пол был застелен коврами, и на них уже появились мокрые пятна от влаги, скопившейся под тентом. На стенах павильона выступали капли конденсата; в целом он выглядел роскошным,
— О, лорд Грюнкель, — с неподдельной радостью произнес Умелый Оратор, сложив руки перед собой, — огромное наслаждение встретиться с вами лицом к лицу. Я — эмиссар пор’эль Борк’ан Каис Пор’ноа. Я приветствую вас от имени тау, пяти каст, одного народа, и сообщаю, что наделен всеми необходимыми правами, чтобы предложить вам сложить оружие и присоединиться к нам. Мы предлагаем светлое будущее и новую жизнь каждому, кто согласится встать на нашу сторону. Мы можем поделиться многим с верными друзьями. Все мы объединены мечтой о новой, лучшей жизни для обитателей вселенной, и все трудимся ради Высшего Блага. Я надеюсь, что вы решите принять культуру, технологии и защиту Империи Тау, как уже поступили ваши сородичи, пришедшие сюда со мной.
Хмыкнув, Грюнкель уставился на меня.
— Прежде я уже слышал ваше стандартное предложение и знаю об этих предателях. Уверен, если спросить его, он расскажет, как прекрасно жить с вонючими ксеносами и плевать на законы Императора. Я не настолько наивен, чтобы поверить, будто он абсолютно честен или может говорить свободно. Мне это неинтересно.
Вытерев руки и рот салфеткой, имперец поднялся и указал на кресла.
— Тем не менее, прошу вас садиться. Чужаки мне не нравятся, но я не варвар: мы честно договорились об этой встрече, и я намерен блюсти соглашение. Предлагаю вам отведать немногочисленных яств, имеющихся в нашем распоряжении. Блокада тяжело сказывается на моих людях.
Судя по жирному брюху Грюнкеля и инопланетным деликатесам стоимостью в небольшое состояние, страдал он намного меньше своих подданных. Так происходит всегда.
— Это весьма печально. Сожалею о несчастьях вашего народа, — ответил дипломат. И, черт подери, Оратор действительно так думал, хотя имперец не поверил ему. Слуга в ливрее отодвинул для дипломата кресло, и он изящно опустился на сиденье. Тау из касты воды превосходят в росте воинов огня, и это ещё одна вещь, удивительная для людей. — У нас имеется множество провизии высокого качества. Как только вы капитулируете, припасы будут немедленно переправлены в ваш город, вместе с отрядами поддержки и офицерами-логистиками, каждый из которых полностью подготовлен к оказанию помощи вашему правительству в деле подготовки новых граждан для тау’ва.
— И что это такое? Содружество или вроде того? — имперец щедро налил вина в бокал и передал его Умелому Оратору. Он не мог знать, что алкоголь не оказывает на тау никакого воздействия и малоприятен для них. Кроме того, ему не было известно, что дипломаты касты воды, благодаря достижениям ученых касты земли, практически невосприимчивы к ядам. Дипломат выпил вино; не сомневаюсь, вкус показался ему отвратительным, но он благодарно улыбнулся.
— Скорее, империя, — продолжил Грюнкель, потянувшись за сайкой. Разломив хлеб надвое, он запихнул в рот один из кусков. Жуя, имперец махнул второй половиной в сторону Умелого Оратора. — Вы являетесь сюда, приводите предателей, надеетесь показать мне, как хорошо и безопасно живется под властью тау. Считаете меня идиотом? Ваш обман не удался.