Сражения Космического Десанта
Шрифт:
— Ты до этого сталкивался с космодесантниками? — невпопад спросил я.
Дипломат слегка вздрогнул.
— Нет, не приходилось. Ох, и могучие же бойцы, — он улыбнулся. — Но, как бы сильны они ни были, друг Дж’тен, Высшее Благо сильнее. Настолько сильнее, что его не сможет превозмочь горсточка гуэ’рон’ша. Не бойся их.
— А я боюсь, — признался я. — И с грустью вспоминаю об их гибели.
Откинувшись на спинку кресла, Умелый Оратор снова закрыл глаза.
— Это печально, но объяснимо. Они — герои твоей культурной среды. Полная ассимиляция в тау’ва живородящих существ, которые создают пары, заботятся о потомстве и обладают вашей продолжительностью жизни, занимает три поколения. Я надеялся, что люди будут приспосабливаться быстрее, —
Когда пор’эль вновь открыл глаза, в них искрило веселье.
— Я побился об заклад с пор’уи Ка’шато, что ты полностью вольешься в тау’ва. И, кажется, проиграл.
Наверное, у меня был немного удрученный вид, потому что Умелый Оратор потянулся ко мне успокаивающим жестом.
— Не волнуйся! Уверен, что для не-тау, решивших присоединиться к нам в тау’ва, только на пользу будет сохранить частичку прежней жизни, определяющей их личность. Как наши пять каст различаются между собой, что к лучшему, так и расам, входящим в тау’ва, лучше оставаться уникальными. И, пусть я впечатлен твоим погружением в Высшее Благо, но счастлив, что ошибся с достигнутым тобою уровнем. Да, мой друг Дж’тен, ты нравишься мне таким, какой ты есть! Я доверяю тебе. Ты раз за разом доказывал свою верность и полезность тау’ва, — дипломат широко улыбнулся, показав крупные, идеально серые зубы, и коснулся моей руки тыльной стороной ладони. Наверняка я в тот момент упустил множество тонких нюансов, переданных языком тела. — Я рад, что ты рядом со мной, правда.
— Спасибо, — ответил я.
Мне хотелось увидеть, что происходит снаружи «Манты», но в пассажирском отсеке не было ни иллюминаторов, ни обзорных экранов. Не скользил ли за нами полночно-черный корабль? Не наводились ли на нас орудийные системы адептус астартес?
Ненавижу летать. Ну, то есть, меня это не пугает, но я ненавижу подступающее чувство беспомощности. Ракета может ударить прямо в нас, и ничего с этим не поделаешь. Будь я пилотом, хотя бы держал собственную жизнь в своих руках. Но я не пилот, и в такие моменты нахожусь в полной зависимости от кого-то другого. Знаю, это важнейшая часть тау’ва, его базовая философия — вера в окружающих, но таков уж я. Вы сами просили об искренности.
Мы немного подремали, все, кроме Крикса. Никогда не видел этого крута спящим, вообще ни разу. Неужели они постоянно бодрствуют? Проснулся я незадолго до стыковки и сразу почувствовал себя каким-то задеревенелым и липким. Очень захотелось принять душ. Голиаф спал, уронив голову на грудь, изо рта у него свисала ниточка слюны. Отельяр смотрел куда-то в пустоту и скрипел зубами; глаза его сверкали гневом, и это мне не понравилось.
Потом мы ощутили резкие перегрузки при торможении, которые тянулись так долго, что я едва их выдержал. Последовал легкий толчок, и пилот-кор’уи объявил о прибытии на кор’ваттра «Да’колсуйо».
Глава одиннадцатая
[Мужчина умирает, на руку мальчика льется горячая кровь. Он застал мужчину врасплох, как тот застал врасплох его подругу. Слезы, такие же горячие, как и кровь, стекают по лицу мальчика. Он оплакивает не позор и муки подруги, но совершенное им убийство. Это первая жизнь, отобранная им, и мальчик охвачен стыдом. Возмездие не исцелило сердечную боль, как он надеялся, лишь прибавило новые горькие нотки к его страданиям.
Глаза мужчины расширяются, он как будто складывается вокруг ножа в животе и безуспешно пытается схватить мальчика за плечи. Тот скрипит зубами, проворачивает полоску металла и вытаскивает её.
«За что?» — вот последние слова мужчины. Мальчик не отвечает, просто сталкивает его с края пешеходного мостика. Пока тело падает на темные улицы с высоты в пятьдесят этажей, он утирает лицо. Кровь
Он уходит в тени и остается в них навсегда.
Так субъект сопротивляется нам, хотя сейчас это происходит исключительно на подсознательном уровне. Машины касты земли на 97 % мощности. Препарирование сознания возобновляется.]
Я обращаюсь к моему отделению:
— Мы потеряли трех достойных братьев в бою с ксеносами. Их контрудар был впечатляющим, а их оружие смертоносно даже для нас, наделенных прекрасной броней и дарами Императора. Такой враг заслуживает уважения. Судите тау не по их упадочной философии, не по их напыщенным утверждениям о превосходстве. Возможно, в сравнении с человечеством и его легендарной историей они подобны детям, но их игрушки не становятся от этого менее опасными.
Братья мои согласно кивают. Наш «Громовой ястреб», взбрыкивая на тепловых потоках, быстро уносится от высушенных джунглей Агреллана, громыхает и скрипит корпусом. Подобные возмущения в атмосфере не пугают нас. Гибель не пугает нас. И то, и другое — всего лишь мелкие помехи на пути к исполнению поставленной задачи.
— Не беспокойтесь о срыве изначального плана, ведь мы выгнали нашу добычу из логова, и теперь она слепо бежит навстречу большим опасностям.
В кабине пилотов звучит сигнал тревоги, почти неслышимый в пассажирском отсеке. Корабль ложится на крыло, раздается гудение батарей питания, отдающих энергию, и лазерные пушки открывают огонь. Затем «Громовой ястреб» возвращается на прежний курс: какой бы ни была угроза, с ней покончено.
Мы прибываем на борт «Скорого Возмездия». Рааван приветствует нас по воксу, как только десантный корабль касается палубы в ангаре ударного крейсера.
— Добыча обнаружена. Мы летим в погоню за ней.
Высадившись из «Громового ястреба», мы слышим нарастающий вой реактора, который прокатывается по всему кораблю. «Скорое Возмездие» устремляется вперед на полном ходу, чтобы настичь нашего врага.
Отделение «Бесшумный коготь» снаряжается в оружейном отсеке; бойцы передали посты на борту ударного крейсера в руки сервов. Из членов ордена на корабле останутся только Рааван и наши братья-технодесантники.
Мы разбираем оружие и очищаем его, не обращая внимания на ускорение. Технодесантники, покинув «Громовой ястреб», перепроверяют наше снаряжение. Сервы, служащие в кузне, нараспев читают мистерии Марса во время мелких починок. Приходит черед серьезных повреждений. Рассеченные силовые кабели сыплют искрами, когда с Роака снимают пробитый нагрудник и поправляют расположенный под ним пластрон. Из кладовых приносят запасной элемент доспеха, звучат многочисленные молитвы, и броню вновь собирают воедино.
Подобные замены делают ещё несколько моих братьев. Кто-то закрепляет новый наголенник, кто-то надевает другую латную перчатку. Некоторые из выданных им элементов доспеха не окрашены; поскольку каждый брат ответственен за свое облачение, снятые фрагменты будут отремонтированы и возвращены его заботам. Сейчас же для нас важнее всего быстрота.
У брата Райваака отказал механизм боепитания болт-пистолета, так что он берет другое оружие. Сервы вносят полные ящики с боекомплектом. Произнося литании победы, мы заново снаряжаем магазины и, распевая воинские песни, некогда звучавшие из уст самого Коракса, подвешиваем новые гранаты на пояса. Системы охлаждения наших силовых установок подключены к алтарям обеспечения и заправлены. Подсоединив ауспики к нашим доспехам, техножрецы проводят тестирование, после чего осуществляют дополнительную подгонку снаряжения. Они перенастраивают фибросвязки, исправляют ситуации с плохой передачей сигнала, налаживают перекрестную телеметрию когитаторов. В результате проверки у брата Хука из отделения «Бесшумный коготь» забирают сбоящий шлем.