СРЕДА ОБИТАНИЯ
Шрифт:
— Когда ты собираешься побывать у полковника?
— Деньги большие, и мне не хотелось бы надолго оставлять их у себя. Лучше я отвезу их прямо сейчас — ведь мне идти на дежурство в ночь.
— Значит, сегодня вечером мне будет известен ответ?
— Даже раньше. Часа через три смогу вам доложить… Приехать к вам или позвонить по телефону?
— Лучше по телефону.
В тот же день Хорикава сообщил:
— Тадокоро очень обрадовался и не знает, как вас и благодарить. Что до господина Тэцуо, то он приходится полковнику племянником.
ТАЭКО
Таэко встретилась с Тэцуо в кафе. Выслушав его рассказ о встрече со спортивным репортёром, она сказала:
— Значит, Морита ничего определённого вам не сказал о Яманэ и Хацуко?
— Да. Но в то же время категорически не отрицал, что они виделись в Гонконге. — Тэцуо тоскливым взглядом смотрел на Таэко. В последнее время она, опасаясь последствий, не приглашала его к себе домой.
— Морита соблюдает, наверно, осторожность: ведь он впервые познакомился с вами, — сказала Таэко. И всё же она ухватилась за то, что репортёр не отрицал возможность связи между Яманэ и Хацуко.
«Но как подать всё это Идохаре? — думала Таэко. — Возможно, он успокоится, если ему сообщить, что между Хацуко и Яманэ ничего нет, но это прозвучит неубедительно». В то же время у Таэко не хватало смелости сказать Идохаре, что, по её предположениям, всё-таки что-то было. Лучше всего объяснить ему всё таким образом, чтобы снять с себя ответственность и в то же время навести его на мысль, что Яманэ и Хацуко встречались.
Опасаясь, как бы при встрече не наговорить лишнего, Таэко решила позвонить Идохаре по телефону. Она хотела также намекнуть Хацуко, что ей всё известно, но правду она Идохаре не сказала.
Таэко позвонила Идохаре в контору и сообщила:
— Насколько мне удалось выяснить, Яманэ вёл себя в Гонконге безупречно. — Она уже догадалась, что на самом деле Идохару интересует Яманэ не сам по себе, а в связи с его женой, поэтому её утверждение, будто Яманэ вёл себя безупречно, должно формально снять подозрение Идохары относительно Хацуко. Вопрос был в том, уловит ли Идохара в слове «безупречно» и в официальном тоне, каким оно будет сказано, нечто иное, имеющее противоположный смысл.
— Кто тебе сообщил об этом? — спросил Идохара.
— Я узнала через Курату.
— Она сама тебе так сказала?
— В общем да, но посоветовала за подробностями обратиться к спортивному репортёру Морите, который одновременно с Яманэ находился в Гонконге и пытался взять у него интервью. Тогда я…
— Спросила об этом у Мориты?
— Да, — растерявшись, ответила Таэко, понимая, что обманывает Идохару.
Честно было бы сказать, что вместо себя она отправила к Морите Тэцуо, но ей не хотелось, чтобы Идохара узнал о существовании Тэцуо, и, кроме того, он, наверно, усомнился бы в достоверности информации, если бы Таэко призналась, что сведения получены через третье лицо. Вот почему она не решилась сразу же исправить свою ошибку и сказать правду.
— Спасибо, — ответил Идохара и опустил трубку.
Таэко несколько опешила. Её удивило, почему Идохара не стал больше ни о чём расспрашивать. Видимо, у него совещание, он в комнате не один, и ему неудобно при людях подробно говорить об этом. Значит, как и в прошлый раз, он по пути в контору заглянет к ней домой и попросит обо всём рассказать, решила она. Но, несмотря на расчёты Таэко, Идохара не появился ни на другой, ни на третий день, и это вызвало в ней недовольство. В то же время Таэко не считала это плохим признаком. Главное — она сумела отвести от Хацуко нависшую над ней угрозу разоблачения. И об этом следовало незамедлительно ей сообщить.
На следующий день она с утра позвонила Хацуко и спросила, можно ли её навестить.
— Приходи, буду рада, — Хацуко, по всей видимости, скучала. Последнее время в связи с заботами о новой строительной компании муж каждый вечер приходил поздно, а иногда вообще уезжал из Токио на несколько дней. В этих поездках его нередко сопровождал Рёсабуро. Обеих женщин мало интересовала суть работы, которой занимались их мужья, — лишь бы их собственная жизнь была спокойной. Единственное, что они усвоили, — всякий раз, как их мужья затевали новое дело, их состояние росло и в доме становилось больше денег.
Хацуко провела приехавшую к ней Таэко в свою роскошно оставленную комнату и усадила в кресло.
— Твой муж, должно быть, в последние дни поздно возвращается домой? — спросила она.
— Каждый вечер после двенадцати. А ваш?
Хацуко, не отвечая, глядела на экран телевизора. Передавали новости дня, но она их не видела. Её длинны ресницы вздрагивали, а во взгляде было нечто загадочное, сразу напомнившее Таэко неожиданный приход жены Идохары к ней в дом и её встречу с Тэцуо, вырядившимся в пижаму мужа. «Ну погоди, — думала Таэко, — сегодня ты у меня попляшешь!»
По телевизору стали передавать спортивные новости, и Таэко перешла в наступление.
— Какая жалость! Из-за дождя отменили сегодняшний матч. — Таэко знала, что вечером должна была играть команда «Кондорс».
Этой фразой Таэко хотела намекнуть, что ей кое-что известно о Яманэ и Хацуко.
— Да, такая погода! — спокойно сказал Хацуко, и её голос даже не дрогнул. Но Таэко почудилось, будто в глазах той на мгновение мелькнул испуг. И как бы в подтверждение этого Хацуко переключила телевизор на другую программу и стала слушать модную песенку, хотя Таэко доподлинно было известно, что она терпеть не может эстраду, предпочитая ей классику.
— Таэко, давай приготовим вместе что-нибудь вкусное, — предложила она, входя в роль хозяйки. От мгновенного испуга не осталось и следа.
— Может, куда-нибудь пойдём?
— В такой-то дождь!
— Скучно сидеть дома. Хочется развлечься. Давайте поедем в ресторан — там и пообедаем.
Через два часа они сели в машину и отправились на Гиндзу. Столько времени потребовалось Хацуко, чтобы нарядиться. Она очень придирчиво относилась к своим туалетам и, даже когда ей нужно было просто выйти из дома, готовилась к этому долго и тщательно. Иначе она чувствовала себя не в своей тарелке. И на этот раз она прежде всего приняла ванну, долго сидела перед зеркалом, накладывая на лицо косметику, и перемерила не одно платье, прежде чем выбрала подходящий наряд.