Среди овец и козлищ
Шрифт:
– Очень даже имеет, – ответила она.
Эрик поднялся, задвинул стул под стол.
– Мой тебе совет, – сказал он, – забудь, что вообще их видела.
– Но я не могу. – Она подняла коробку, та показалась ей какой-то странно тяжелой и неудобной. – Разве человек может забыть то, что когда-то видел? Для этого даже фотографии не нужны. Можно просто вспомнить, когда придет нужный момент.
Дом номер десять, Авеню
18 июля 1976 года
Эрик Лэмб шел по безлюдной, как ему казалось, улице
Он знал, что сказал о доме одиннадцать всю правду. Они бродили вокруг дома, оценивали причиненный ущерб. Он не хотел туда идти, но тут Гарольд заметил его и окликнул.
– Проверь, безопасно ли там, – сказал он. – А то еще обрушится что-нибудь нам на головы, а это совсем ни к чему.
Дюжина пожарных и половина местных полицейских уже сделали это, но спорить с Гарольдом было бесполезно. Куда как проще сразу согласиться, чем провести несколько следующих дней, отбиваясь от его насмешек и упреков.
Они обошли дом номер одиннадцать, засунув руки в карманы. Осматривали стены и потолки, в один голос твердили, как все это ужасно.
Они ничего там не брали. Даже ни к чему не прикоснулись.
А потом ушли, оставив все как есть, и поведали всей улице о том, что видели.
Но в одном Дот была права. Конечно, она все путает, иррациональна, и нервы у нее не в порядке, и иногда ее болтовня доводит до того, что хочется сорвать с черепа скальп. Но в этом случае она попала в точку. Человек всегда может вытащить из памяти событие, когда придет нужный момент. Единственная проблема в том, что события эти порой вспоминаются внезапно. Особенно то, что хотелось бы забыть; то, что изменило твой взгляд, само заползло в голову, как бы ты ни старался это оттолкнуть.
23 ноября 1967 года
Элси наверху, в постели. Последнее время она все больше спит, но Эрик старается не думать об этом. Потому что стоит только задуматься, сразу же найдется причина такой ее усталости. Можно, конечно, объяснить и другими причинами, уговорить себя, что здоровье тут ни при чем. На улице похолодало. А от холода люди быстрее утомляются, разве не так? Или, возможно, это оттого, что дни стали короче, или оттого, что они последнее время только и знают, что мотаться в больницу и обратно. Он проводит целые дни, подыскивая наиболее приемлемое объяснение, стараясь доказать себе, что ничего страшного не происходит. Ищет соломинку, за которую можно было бы ухватиться.
Пока Элси спит, он тихо готовит ленч, потом тихо садится за стол в очень тихой гостиной. Смотрит из окна на улицу и пытается хоть как-то отвлечься.
Все соседи договорились наблюдать за Уолтером Бишопом по очереди. С тех пор как пропал ребенок, на улице воцарилась паника. Эрик видел ее в глазах людей. В том, как они спешили поскорее скрыться в своих домах. Никто больше не проводил много времени на улице, даже днем. Никто не стоял на углу или прислонившись к садовой изгороди. Если и встретишь человека, он непременно очень куда-то торопится. И хотя все они наблюдают за Уолтером Бишопом, ощущение такое, словно это не он, а все остальные превратились в пленников.
Вот маленькая дочурка Шейлы Дейкин
Наверху слышен какой-то шум. Может, это Элси пробует встать, и ему хочется взбежать по лестнице и помочь ей. Помочь подняться с постели, найти шлепанцы, застегнуть кофточку на пуговицы. Но в глубине души он понимает – впереди еще много дней, когда ему придется этим заниматься. И тогда уже не будет ни желания, ни удивления, останется одна лишь неизбежность, так что если он займется этим сейчас, то как бы признается себе в том, что последний лучик надежды растаял.
Тут-то Эрик и видит его – стоит всего на миг обернуться к окну.
А ведь прошло не больше минуты.
Уолтер Бишоп.
Он держит ребенка за руку. То ли пытается помочь девочке, то ли…
Лайза кричит и плачет. Пытается вырваться.
Эрик распахивает дверь на улицу и слышит, как в гостиной падает и разбивается чашка.
– Ты что это тут удумал, а, черт бы тебя побрал? – Гарольд опередил его на несколько секунд. Он оттаскивает девчонку, отрывает ее от Уолтера Бишопа.
Малышка визжит уже во весь голос:
– Ты плохой человек! Плохой, плохой! Мама говорит, ты крадешь детей!
Уолтер отступает. Теряет равновесие, спотыкается о бордюрный камень. Эрик останавливается, спешить на помощь поздно.
– Это просто недоразумение. Вот и все, ничего больше. – Голос Уолтера еле слышен, так громко кричит девочка. – Я просто хотел помочь.
– Помочь? – Эрик слышит свой собственный крик. – Интересно, как это ты собирался помочь?!
– Ее пальто, – говорит Уолтер. – Она никак не могла надеть его. Наверное, стало маловато. Вот я и подошел, хотел помочь.
Он указывает на розовое шерстяное пальто с капюшоном, оно валяется у обочины. Гарольд хватает его с таким видом, точно хочет защитить от Уолтера и это пальто. В этот момент дверь дома номер двенадцать распахивается, и на улицу выскакивает Шейла Дейкин, мчится к месту происшествия, размахивая руками, точно это помогает быстрее преодолеть расстояние.
Шейла подбегает, Лайза так и прилипает к матери, прячет заплаканное лицо в складках ее свитера.
– Да как ты только посмел, – шипит Шейла, – как посмел, гад!
Сейчас девочка служит щитом, думает Эрик, – если б не она, Шейла бы набросилась на Уолтера Бишопа с кулаками.
– Просто пытался помочь ей, вот и все. Никогда не обижу ребенка. Я люблю детей.
– Уезжай. Убирайся отсюда. – Гарольд выплевывает слова изо рта. – Оставь всех нас в покое.
Уолтер Бишоп подбирает валяющуюся на тротуаре сумку и поспешно уходит. Голова опущена, пряди волос свисают над воротником куртки. Даже когда спешит, он шаркает подошвами. Сутулится, втягивает руки в рукава, словно старается занимать в этом мире как можно меньше места.