Средневековая история. Тетралогия
Шрифт:
Марта фыркнула, явно оставаясь при своём мнении.
— А малышку этому зачем учишь?
— А кто ее кроме меня научит? Нянюшка, никто ведь не знает, что в жизни пригодится. Думали мы с тобой оказаться в таком кошмаре?
— Ты у меня умница…
Лиля потерлась щекой о плечо. Плевать на грязноватое платье и не слишком приятный запах. Просто — ощутить, что тебя любят. Вот что важно.
— Нянюшка, родная моя… как хорошо, что ты у меня есть…
Марта погладила женщину по волосам. Сколько бы лет ни
Завтра ты опять будешь вести дела, все завтра…
А сегодня — пей молоко и спи.
Спи, малышка. А я спою тебе колыбельную…
Лиля засыпала, убаюканная знакомыми с детства словами. И даже не почувствовала, когда ей под бок пристроилась Мири.
Марта покачала головой, но ругаться не стала.
И тихонько вышла из комнаты.
За дверью ждал Ганц Тримейн.
— Графиня уснула?
— Спит, как солнышко, лэйр, — Марта могла себе позволить небольшие вольности на правах любящей и любимой няньки. — Да и то сказать, намаялась за сегодня…
— Я и не ожидал, что у нее такие познания в лекарском деле…
— Так это она как ребеночка потеряла, так и начала узнавать, расспрашивать… Раньше-то не особо интересовалась, а как при смерти побываешь, так все сразу по-иному кажется…
Спорить с этим было сложно.
— А вы ведь с детства с графиней?
— Она у меня на руках выросла. Как ее матушки не стало, так почитай она все со мной и со мной…
— А виконтесса?
— Леди Мири? Там же, — кивок на дверь. — Она к Лилюшке тянется, да оно и понятно, легко ли без матери…
— Нелегко, — согласился лэйр Ганц. — А раньше они не общались?
— Так граф как засунул Лилюшку сюда, так и дочку не привозил… Простите лэйр Ганц, некогда мне болтать впустую…
Намек был понят. Лэйр Ганц отпустил служанку и с интересом посмотрел на дверь.
Какая же ты, Лилиан Иртон?
Сильная?
Слабая?
Или просто вынужденная стать сильной?
Может быть и так.
Разберемся. Это работа королевского представителя.
С утра Лиля прошлась по замку.
Побеседовала с Ганцем Тримейном. Порадовалась.
Оказалось, что работорговцы все подтвердили, так что ее люди были полностью в своем праве. Даже более того. Их надо будет наградить, на что деньги выделит сам король.
Когда Лиля искренне спросила — как это, Ганц объяснил все просто на пальцах.
Эрка Грисмо и его родственничков-уродственничков допросили по полной программе. С применением нехитрых средств из местной пыточной. И оказалось, что они нарыли примерно пятьдесят килограмм янтаря. Сумма по местным меркам… бешеная, по-другому и не скажешь.
Этого хватило бы, чтобы
Даже с учетом королевской четверти.
Да, такое тут было.
Обычно король не заморачивался, собирал десятину налога, и все. Кстати, иногда дворяне платили сами в столице, иногда на места выезжали соратники Ганца с достойной охраной…
Но вот если дело касалось ценных и полезных ископаемых…
Найдешь золото?
Открывай рудник, но четверть всего — королевская. Найдешь брюлики — то же самое.
Любое ценное ископаемое из земли — облагается налогом.
Лиля спорить не стала. Только подумала, что где-то Эдорова кубышка еще припрятана. И вообще — незачем быть жлобьем.
Она из своего мира может такое вспомнить… что четверть, отданная королю, копейками медными покажется! А уж что они с Хельке могут наворотить… Тем более что и Хельке, и его сестричка Лория, навестив с утра ребенка, преисполнились к Лиле горячей благодарности. А то ж!
Сколько народу в этом мире вымирало из-за грязи. А Лиля это дело ликвидировала. И то сказать — кто бы стал возиться с мальчишкой-эввиром?
А тут — рану промыли, перевязали, на тюфяк отдельный уложили в чистой комнате, сиделки ходят… за королем иногда так не ухаживают.
Так что Хельке готов был на графиню молиться.
А пастер, кстати, и молился.
Приехавшие ночью Лейф и Ингрид застали самый шапочный разбор, чем Лейф очень огорчился. Настучал Эрику за трату ценного кувшина. Поругался с Лейсом. Но потом махнул рукой и признал, что сделано все было вовремя и не так плохо.
А пастера тут же перехватила Эмма. И отправила молиться за выздоровление всех раненых.
Что пастер Воплер и сделал. И пошел. И молился прямо в палатах, и не обращал внимания, кто тут есть кто.
А на удивление Ганца Тримейна пожал плечами.
— Так все мы — дети Альдоная. И мы, и вирманы, и эввиры, а то, что они еще этого не поняли… Альдонай равно милостив ко всем своим чадам.
Ганц покачал головой — мол, ни к чему такое вольнодумие… но в глуши сойдет. Да и графиня такую точку зрения полностью поддержала. Мол, кому не нравится — идите к Мальдонае.
А в ее доме никому в помощи отказано не будет — и плевать на веру.
Ну, так резко она, конечно, не выразилась, но Ганц все равно понял, покачал головой и перешел к делам насущным.
Итак, пятьдесят килограмм янтаря за вычетом королевской четверти — что есть 12,5 кг Его Величеству.
Плюс работорговцы. Плюс два корабля. Не самых лучших, но неплохих. Они тоже являются собственностью графини Иртон. Так что решайте, вашество, что с ними делать…
Работорговцев я, конечно, заберу в Альтвер, там их к делу приспособят, вам-то в Иртоне такие радости ни к чему. А корабли… ваша проблема.