Средство против шарлатана

Роу Кэролайн

— Из того, что мне удалось узнать, — продолжал Бертран, — количество их карманных денег было далеко от запросов этого Гиллема. Им едва хватало на кружку самого дрянного вина Родриге.

— Но это значит, что они искали учителя, — заметил Исаак. — Если не этот господин Гиллем, то другой шарлатан. И на какое-то время у них появился дополнительный источник доходов.

— Каких доходов? — спросил епископ.

— Боюсь, что Аарон запустил руку в сундук своего отца, чтобы платить за вино и, возможно, за уроки господина Гиллема. Но Аарон умер. Что они делали дальше?

— И чему их учил этот господин Гиллем? — добавил епископ. —

Я пошлю представителя закона допросить Гиллема де Монпелье.

Утренний туман, поднявшийся с реки, все еще висел над городом, когда Исаак встал с кровати. Шелест одежды у двери вынудил его повернуться.

— Я так рада, что ты проснулся. Тебе надо поторопиться, Исаак. — Он услышал знакомый голос Юдифи. — Утренний воздух прохладен. Я приготовлю тебе чашку чего-нибудь горячего и поесть, после чего тебе надо идти в пекарню, муж.

— К чему так спешить за хлебом, дорогая?

— Ты знаешь, что дело не в хлебе. Зачем бы я стала просить тебя об этом? Эсфирь больна и умоляет тебя прийти к ней.

— Чем она больна, Юдифь?

— Мальчик передал мне, что у нее кашель, лихорадка, а желудок не принимает никакой еды. Лично я думаю, что она тоскует по Аарону. И ей больше нужны сочувствие и подходящая пища, нежели врачи. Моссе ничем не может помочь скорбящей женщине. — Юдифь собралась уходить, чтобы в тишине прочитать утренние молитвы. — Я иду с тобой, муж. Наоми подогревает крепкий бульон и готовит горячее вино с приправами и взбитым яйцом. Мне надо уже давно было отнести все это Эсфири. Я слишком нерадиво исполняла свой долг соседки и друга.

— И захватим лекарства от ее болезни, — мягко закончил Исаак. — Между нами говоря, не думаю, что ей станет хуже, чем сейчас.

В пекарне царил дух отчаяния. Моссе с побагровевшим лицом, с которого капал пот, засовывал последнюю буханку из партии в огромную печь. Сара складывала остывшие буханки в корзины и с трудом вытаскивала их за двери.

— Не понимаю, что задумала моя жена, — пожаловался пекарь. — Легла в постель, как какая-то важная дама, и отослала за вами мальчика в тот момент, когда мне было нужно, чтобы он подбрасывал дров в огонь. — Пекарь отер лицо фартуком. — Доброе утро, госпожа Юдифь. Не знал, что она и вас просила прийти.

— Не просила, господин Моссе, — холодно ответила Юдифь. — Я пришла ее проведать.

— Она в спальне. Сара вас проводит.

— Юдифь, почему бы вам с Рахилью не пойти туда прямо сейчас? — предложил Исаак. — Уверен, Эсфирь с радостью выпьет немного бульона или вина со специями, пока они еще не остыли. Я присоединюсь к вам через минуту.

— Конечно, — согласилась Юдифь и, решительно схватив Рахиль за локоть, увлекла ее за собой.

— Как у вас дела, господин Моссе? — спросил Исаак. — Должно быть, вам тяжело без Аарона.

— Не столь тяжело, как было с ним, — отозвался Моссе. — Шлялся по ночам, а утром пытался выпекать хлеб с тяжелой головой. — Он провел руками над головой, демонстрируя, какое сильное похмелье было у Аарона. — Я все прекрасно знал. Они думали, что смогут скрыть от меня, но я-то знал, каким пьяным он являлся домой. А из сундука с деньгами уже ничего не пропадает, если не считать тех, которыми мы выплачиваем налоги Мордехаю или Его Величеству за наем дома. От этой кражи вполне могло пострадать все дело. Ученик вернулся, выполняет работу Аарона, а я учу паренька месить

тесто. Он хоть и маленький, но смышленый.

— Кормите его больше, и он вырастет большим и сильным, — предложил Исаак, всегда подозревавший, что дети, трудившиеся в пекарне Моссе, недоедали. — И тогда он сможет выполнять больше работы.

— Он и так есть за двоих, — угрюмо ответил Моссе. — Но, возможно, вы и правы.

— Порой дело отца не подходит сыну, — небрежно заметил Исаак и замолчал, чтобы понаблюдать, как отреагирует Моссе.

— В мальчишке не было ничего дурного, особенно в детстве, — принялся защищать сына Моссе. — Он любил мне помогать. Потом изменился, а все оттого, что научился читать. Я, например, знаю только то, что мне нужно, чтобы прочесть отрывки и молитвы, которым меня учили. Но Аарон! — Пекарь принялся перекладывать буханки с полок в корзины. — Он не успокоился, пока не выучил все буквы и умел читать не только Закон Божий и пророков, но и христианские книги, писания язычников, а также собирался научиться читать творения этих демонов мавров. Хочу вас спросить, зачем пекарю уметь читать все эти нечистые книги? Прошу прощения, молодой господин, — поспешно добавил Моссе, слишком поздно вспомнив, что у прилавка стоит Юсуф.

Мальчик выпрямился и сдержанно кивнул.

— Ничего страшного, господин.

Пекарь на минутку замолчал.

— Вот что погубило моего сына, — прошептал он. — Все эти знания.

— Я должен подняться к вашей жене, — сказал Исаак. — Юсуф?

Мальчик неслышно подошел к нему.

— Я здесь, господин.

Исаак положил руку Юсуфу на плечо, и тот повел его вверх по узкой лестнице.

Когда Рахиль и Юдифь вошли в комнату, Эсфирь лежала в постели, изможденная, бледная и несчастная. Рядом сидел Даниил, прикладывая ей ко лбу мокрую ткань и пытаясь уговорить поесть немного тушеной говядины. При виде женщин он поспешно встал.

— Пожалуйста, унеси это, Даниил, — слабым, охрипшим голосом попросила Эсфирь. — Я не могу есть.

— Прости, мама, — пробормотал он. — Я принесу тебе что-нибудь еще попозже. — Даниил взял миску, поклонился Юдифи и Рахили и вышел.

— Конечно, это есть нельзя, — согласилась Юдифь, приближаясь к постели Эсфири, словно прекрасная хищная птица, несущая еду своим голодным птенцам. — Мы принесли вам кое-что попить, теплое и успокаивающее. Наоми приготовила это сегодня утром. — Она поставила на стол две миски и достала вино со взбитым яйцом. — Оно проскользнет по вашему опухшему горлу так нежно, что вы даже не заметите, а поесть вам надо, иначе вы не поправитесь. — Юдифь жестом попросила Эсфирь не отвечать. — И не говорите мне, что не хотите поправиться, потому что Даниил сидит у вашей постели часами. Уверена, он очень любит вас. Что он будет делать, если вы совсем зачахнете? Вам должно быть стыдно. — Она замолчала, чтобы перевести дух.

— Я не…

— Я знаю. Но вы ведь выпьете немножко, верно? — И Юдифь поднесла миску к губам Эсфири. — Пожалуйста, — попросила она.

— Вам лучше повиноваться, госпожа Эсфирь, — заметила Рахиль. — Иначе вы от нее не избавитесь. Я знаю свою маму.

Жена пекаря слабо улыбнулась и сделала глоток. После трех или четырех глотков Юдифь убрала миску.

— Ну вот. Слышу, Исаак уже поднимается по лестнице. Он не захочет, чтобы я ему мешала. Отнесу эти миски на кухню и буду их разогревать, пока он не закончит.