Срезы
Шрифт:
Тишина в ответ, божок хоть и открывал рот, но звука не прозвучало и смотрел он куда-то в бок.
— Стэн как его разговорить?
— Да чтоб я знал, он себе на уме. Ему главное тебя услышать. Меня он слушать не будет я с этим повязан, — и белобрысый махнул в сторону черта головой.
Колян с минуту думал, что может заинтересовать забытую людьми сущность и пришел к простой истине. Он у нас бог чего, правильно мертвых деревьев, так про это и надо говорить.
— Уважаемый ты чего на Амазонку не перебрался там говорят леса рубят только щепки, летят. Раз тебя из Сибири
— Кого поперли? — резво подскочил мужичек, — я сам ушел. А убийства мне никогда по душе не были… Сейчас редкий случай, когда дерево само просит меня уйти… Вот вы… Желханы, только и можете, ууу… Еще не одного улха не было, а про меня уже вспоминать переставали… И нечего меня в мертвечину тыкает Амазонка ему, Сибирь.
— Уважаемый куда девушку потянули не из ваших?
— А мне до этого дела нет, — мужик снова уселся на пень, а Николай понял, что вот-вот потеряет собеседника.
— Да хоть из вредности скажите, чтобы этим тоже не досталось, — выкрикнул последний аргумент Колян.
— В поильно они пошли, а тащили желхану, Сестры Белого Помазанья. У Улха, падение третьего листа, — он зло захихикал.
— Ты понял, что-нибудь Стэн? — подходя к союзнику спросил Колян.
— Дык сейчас все…
— О! Господа… ни слова больше. Поильно с его наречия это вместилище богов, для услад. Кхе таверна, по-вашему.
— А что за сестры?
— Да кто их знает, по месту разберемся, — ответил Стэн, — трактир Богов находить, о сюрприз на улице богов. Я покажу, Этот меня туда спаивать водил.
Все складывалось очень уже удачно, и просто, но, с другой стороны, откуда взяться сложностям. Срез как никак кусочек мира, созданный по непонятной механики, и как водится сами законы миро воздания в нем не слишком и сложны. У Коляна возникло стойкое ощущение, что начни они сами искать пропавшую девушку, то все равно получил бы схожую информацию, возможно более долгим путем, и более опасным, но все же.
— Господа… если вам нужно улица богов, то идите на маяк, — и черт указал на столбы света бьющий в небеса справа от них
Колян стал догадываться что черт хочет казаться полезный при этом прилагая минимум усилий.
Союзники и нежелательный спутник выдвинулись в нужную сторону. Несмотря на прямые улицы рынка желаний, им постоянно приходилось корректировать курс движения. То поворачивая влево, то вправо. Когда они пересекли линию, отделяющую рынок от улицы богов, Колян не понял, им об этом сообщил информированный черт.
— О! Господа… помните любое согласие с местными обитателями может привести вас в культ и обратить в их веру. Будьте бдительны.
И Колян словно школьник в музее оружия завертел головой из стороны в сторону, поражаясь открывшимися видами. Парень не знал, видит ли он самих богов или же их проекции, но зрелище впечатляло. Тут было все, огромная голова висящий в воздухе, горящие глаза, голая женщина на резном троне, рядом некая сущность виде собаки, следом туман, играющий с воображением и не дающий ответов, и пяток людей высокомерны и прекрасных. Колян не без труда одернул себя, напоминая, что, засмотревшись можно угодить в плен сущностей. Так что он хоть и глазел на забытых богов, но взгляда не задерживал. Да и Стэн его постоянно торопил.
— Луч из таверны бьет, ну или там храм, вообще черт и тот язык сломит, ища нужные формулировки. В общем двинули, — проговорил белобрысый, пряча глаза за рассматриванием земли.
И снова Коляну пришлось идти за кем-то, и подобная форма передвижение начинала злить. Быть все время ведомым раздражало, но пока других альтернатив не видать, а из-за тупого эгоизма и самолюбия переть дуром было совсем уже безрассудно. Вскоре Николая посетило некое разочарование от божественного парада, они в своей массе выглядели однотипно. Лица, морды, парящие в воздухе, пусть каждое по-своему привлекательно или пугающе, единственное, что врезалось в память это многомерный куб, без начала и конца, и комментарий черта: мол это проповедник пятого измерения. Еще треугольник из лучей света, а в центре некий механизм, нечистый назвал его вратами в Алван. И, как ни странно, металлический скелет, но он привлек внимание Коляна только из-за ассоциации с терминатором. Черт обозвал его глашатаем механика.
Путь их закончился закономерным приходом к таверне. И описать ее, пожалуй, не смог бы ни один живущий человек, это как просить объяснить неандертальцу Одиссею Кубрика. Поэтому и Колян нашел только два слова: здание с дверью.
Зайдя внутрь, Колян все же удивился, хотя, казалось бы, куда уже больше. Но так бывает, когда ожидания обманывают тебя. За дрелью обнаружилась небольшая терраса, и далее холл с множеством дверей, словно они не в здание зашли, а в еще один Срез. На террасе под цветущей сливой, за простетским столом сидело несколько мужчин, активно что-то обсуждающих. Выглядели они как заурядные физики из шестидесятых годов советской эпохи, пиджаки, штаны, прически, манера держаться и двигаться. Все их вид прямо кричал о той эпохе, когда наука имела романтический ореол.
— Кхоны, — черт, как всегда, полез объяснять, — был такой слой интеллигенции в свое время, так они решили, что смогут понять суть бога есть это самого бога вызовут. Таки добилась своего, и теперь отчаянно пытаться свои познания вывести в математические формулы, и что самое интересное у них это вот-вот получиться. Правда это вот-вот может длиться десятилетия если не столетия. Только за плечо им не заглядывай, затянет, ведь тебе тоже покажется что вот-вот поймешь…
У Коляна и в мыслях ничего подобного не было, поэтому он спросил у Стэна:
— Что дальше?
— Ищем бар, — и балабол уверенно направился к деревянной двери с непонятной надписью.…
Колян усиленно перетирал в чашке какие-то снадобья, те при каждом столкновение с пестиком, источали жуткую зловонию, до рези в глазах. Откинув деревянную посуду, он резко встал оглядываясь. Та же терраса, ученые за столиком, Стэн в непонятной одежде и нечистый без цилиндра и со спиленным рогом, они тоже терли нечто в чашках.
— Мля, — рыкнул безрогий черт, вскакивая с пола, огляделся и после без стеснения врезал пощёчину Стэну, тот завалился на бок, и неистова закашлялся, — ты куда нас приволок… кх господа…