Срочно ищу маму!
Шрифт:
Ведомая сложившимися привычками, отправилась с малышом в гостиную, тонко намекнув Антону, что ему, собственно, не помешало бы освежиться. А зайдя в комнату, в которой мы провели немало часов за работой или просмотром телевизора, обомлела.
Окинув взглядом непривычно яркое пространство, с любопытством покосилась на бутуза.
— Красавчик, а скажи-ка мне, тебя в какой капусте нашли? — ребенок так сосредоточенно пыхтел, что я не выдержала и состроила ему моську. — Да ладно, можешь не отвечать, я у старшенького спрошу. Судя по комнате, ты тут надолго.
Осмотрев еще раз бывшую гостиную, присвистнула. Нет, я, конечно, понимаю,
Отогнав от себя унылые мыслишки вроде: «Вот и конец твоей сказке»,
«Так и знала, что долго и счастливо — не про меня», «Скотина, мог бы и написать чертову смс», «А, может, стоит скинуть эту мамку, совершенно случайно, с балкона и сказать, что она сама?!», тяжело вздохнув, понесла малыша к месту для переодевания. Кто там у него папа, а кто мама — эту правду узнаю от Антона чуть позже, а ребенку уже сейчас нужен сухой памперс. Молчит он исключительно потому, что я новое для него лицо.
Положив ребятенка на пеленальный столик, проворно расстегнула боди и отлепила липучки с подгузника. Только опыт с двумя братьями и недолгое общение с сыном подруги помогли мне не попасть под прицельный огонь.
— Ага, то есть ты у нас малец-удалец! — переждав мокрую атаку, прикрывая сие безобразие краем подгузника, свернула переполненный труселябр в тугой комок и, отложив его в сторону, решила чуточку поиграть с пацаном.
— Вот почему некоторым девушкам достаются такие потрясающие парни, а другим остается о них только мечтать, знаешь? — пощекотав мягкий животик, улыбнулась карапузу. — Ты, я так чувствую, будешь тем еще покорителем женских сердец. Ууу, маленький Казанова. В тебя же невозможно не влюбиться.
Болтая с карапузом о всякой ерунде, сама максимально незаметно для него обработала детскую попку кремом и натянула чистый памперс. Пацан, как и любой представитель сильной половины человечества, с очень важным видом возлежал на мягком столике и благосклонно принимал комплименты в свой адрес. Боже мой, смотреть на это чудо и не мечтать о таком же, только своем собственном, было просто невозможно. А когда маленький принц растянул губы в беззубой улыбке, демонстрируя на правой щеке обворожительную ямочку, я поняла, что прибью любого, кто будет его обижать. В мою дурную голову даже мысли не пришло, что, возможно, я его вижу в первый и последний раз. Что может быть такое, и Антона мне придется отпустить во взрослую жизнь, просто потому что конкурировать с матерью ребенка я не смогу. Ну и потом, вариант с балконом все еще был актуален. Но просто уйти и не вернуться к этому малышу я уже не смогу. И это странно, потому как буквально вчера, обсуждая с подругами их детей, любовников и беременность, я чувствовала только радость за этих сумасбродок. Сейчас же меня съедала лютая зависть. Я хочу себе ребенка. Вот.
Подхватив на руки малыша, перенесла его в кроватку, а увидев, как он начал кукситься, включила мобиль и начала с ним играть, не обращая внимания на недовольное пыхтение. Парень сначала расстроился, что на его царское величество
Оторваться от такой сладкой картины было почти невозможно. Да я бы и не смогла, если бы не две теплые ладони, скользнувшие мне на талию, и наглый холодный нос, уткнувшийся мне в изгиб шеи.
Прикрыв глаза, позволила себе на несколько секунд раствориться в этих объятиях и решительно захлопнула дверцу в сердце, за которой хранилась вся моя свежеобнаруженная любовь к одному проходимцу. Нет уж, он мне задолжал объяснения!
— Мне сейчас так сильно хочется тебя треснуть, — зашептала на грани слышимости, — вот прям нестерпимо. Так что, Антон Батькович, лучше руки убери подальше.
Вру, конечно, у меня на него рука не поднимется. Хотя нет, вот тапкой по ушам, как нагадившему коту, очень даже хотелось врезать. Но малыш тут ни при чем. Все дело в тех пяти днях полной тишины. Прибила бы прям!
Антон, ничего не сказав, сильнее прижал меня к себе, и мягко поцеловал чувствительную кожу шеи. У-у, коварный какой, знает, что это мое крайне слабое место. Хотела уже начать ругаться на этого искусителя, как он пробормотал:
— Прости меня.
И такая тоска была в голосе и обреченность, что у меня сердце сжалось. Захотелось обнять его и больше не отпускать, вот ни на денечек не отпускать от себя. Какая-то ехидна в голове напомнила о вероятной маме малыша. А умный и расчетливый маньяк ответил ей, что если балкон — большое палево, то он знает еще множество способов по избавлению от нежелательных персонажей. Прислушиваясь к внутреннему диалогу, я недоумевала — когда мне в голову подселили таких занятных персонажей, а главное, почему я до сих пор с ними не была знакома?!
— Ты хоть понимаешь, как я волновалась?
Жалость жалостью, но прощать соседа молча я не собиралась.
Но только в ответ я получила очередное, произнесенное на выдохе:
— Прости.
И поняла, что моя крепость оборону не удержит. Не могу я на него злиться, когда он говорит с таким отчаянием.
— Пошли поговорим, пока ребенок спит, — улыбнулась, вновь посмотрев на пацана, накрыла его тонкой пеленкой и решила спросить: — Чей он?
Наверное, трусостью было задавать этот вопрос, не глядя в лицо Антону, но я ведь не Железный Дровосек, мне тоже сложно. И ответ Тошика, заставивший меня вздрогнуть, показал, как правильно я поступила. Вряд ли моя гримаса его порадовала бы.
— Мой.
Твою-то мать!
Антон, почувствовав, как я напряглась, развернул меня к себе боком и, подхватив на руки, вынес из комнаты. Я же спрятала лицо у него на плече и старалась взять себя в руки. Плакать хотелось нестерпимо сильно.
Мы зачем-то сделали остановку в прихожей, а после направились на кухню. Почему именно так, мне было все равно. И на звук «бамс», с которым что-то упало на кухонный стол, я тоже внимания не обратила. Да, в общем-то, даже когда Антон сел на диван, удобно, а главное, привычно, устраивая меня на своих коленях, голову я не подняла. Нет уж, пусть говорит с моим затылком, а я в домике.