Срочно, секретно...
Шрифт:
Лемке постарался придать своему лицу выражение искреннего сочувствия.
— Я вас вполне понимаю, — выдохнул он с интонацией соболезнования.
Доктор Исии поблагодарил собеседника коротким кивком.
— Впрочем, — продолжил он глубокомысленно, — даже эпизодические случаи заболеваний нельзя сбрасывать со счетов. Согласитесь, герр Лемке, что действующей армии на руку, когда в тылу у противника поднимается паника. А если в прифронтовом районе хотя бы несколько человек заболеют чумой или холерой, тут уж я готов вам дать любые гарантии в том, что население
Генерал умолк. И тут же, по-видимому, о чем-то вспомнив, бросил быстрый взгляд на часы.
— Постараюсь, герр Лемке, чтобы вы еще сегодня смогли увидеть бактериологическое оружие в действии, — с улыбкой сказал он. — Полагаю, не будет лишним и то, если перед поездкой на полигон мы с вами немного подкрепимся.
Исии вскинул глаза на стоявшего в сторонке майора Мицубиси и произнес несколько фраз по-японски.
— Я попросил, чтобы майор распорядился насчет обеда, — объяснил он гостю, когда Мицубиси бросился исполнять распоряжение начальника. — А пока я познакомлю вас с работой еще одного отдела — научно-исследовательского.
Они вышли из комнаты, вновь пустившись в путь по длинным коридорам и отлогим лестницам.
По дороге Исии открывал то одну, то другую дверь, и всякий раз Лемке видел одну и ту же картину: неизменно маленькую комнатку-бокс и, казалось бы, одного и того же человека в белом халате, склонившегося над квадратным столиком с высокими ножками.
Это были микробиологи, исследующие, как пояснил Исии, болезнетворные микроорганизмы всех видов и разновидностей. Их задача, по его же словам, не сводилась лишь к изучению бактерий. Изыскивалась в первую очередь возможность поставить неисчислимые орды всякого рода микроорганизмов, несущих гибель как людям, так и животным и растениям, на службу военным интересам.
— Поле деятельности этих сотрудников чрезвычайно широкое, — рассказывал Исии. — Ведь нас интересуют практически все заразные болезни — и чума, и холера, и оспа, и проказа, и сыпной тиф, и паратиф, и воспаление мозга — как головного, так и спинного, и столбняк, и малярия. Это если говорить о человеческих болезнях. А болезни животных, такие, как сибирская язва, сап, туляремия, бруцеллез, разве они не должны быть поставлены на службу армии?
Перед тем как выйти на свежий воздух, заглянули и в лабораторию, где работали специалисты по ядам.
— Наиболее перспективными у нас считаются работы по изучению колбасного яда, — заметил доктор Исии, тронув доктора Лемке за локоть. — Что такое цианистый калий, вам, полагаю, прекрасно известно. Так вот, хотя цианиды и считаются царями всех ядов, на самом деле в сравнении с ядом колбасным они лишь мелкие князьки. Колбасный яд в тысячи раз сильнее цианистого калия, и уже одно это дает все основания причислять его к арсеналу самых эффективных средств бактериологической войны. Если бы удалось растворить в воде какого-либо озера лишь щепотку этого токсина, то глоток воды из такого источника стал бы для человека смертельным. Несколько
— Так за чем же дело? — быстро спросил Лемке, отводя взгляд от своего высокоэрудированного гида.
Доктор Исии нахмурился. Провел ладонью по щеке.
— В том-то и дело, что опыты по практическому применению этого в своем роде исключительного токсина наталкиваются пока на непредвиденные трудности, — проговорил он с нотками недовольства. — Впрочем, наши ученые интенсивно работают над этой проблемой, и можете не сомневаться: анаэробы — производители колбасного яда — рано или поздно займут достойное место среди других воинов-невидимок.
Он помолчал. Потом сказал задумчиво:
— Вот, пожалуй, на сегодня и все, что я планировал вам показать. — И поинтересовался у берлинского гостя, резко обернувшись к нему: — Что вы скажете о нашем центре?
— Я бы назвал это комбинатом! — голосом, в котором слышался театральный пафос, воскликнул доктор Лемке. Помедлив, уточнил: — Еще лучше — фабрикой смерти!..
— Фабрикой смерти? — переспросил Исии с легкой улыбкой. — Согласен, но с одним дополнением, маленьким, однако необходимым: не просто фабрика смерти, а фабрика смерти для наших врагов.
— Наших общих врагов! — с живостью откликнулся Лемке.
— Да-да, — энергично подтвердил доктор Исии, — наших общих врагов!
И круто переменил тему разговора.
— Герр Лемке, — произнес он деловито, — нам нужно поторопиться. Приглашаю вас разделить со мною скромный холостяцкий обед, а потом — на полигон.
Они уже прошли в вестибюль, когда входная дверь с шумом распахнулась и запыхавшийся майор Мицубиси, стремительно подлетев к генералу Исии, голосом, в котором отчетливо различались тревожные нотки, произнес какую-то длинную прерывистую тираду. Лицо у него было возбужденное, и доклад свой, явно нарушая устав, он сопровождал выразительной мимикой.
Генерал Исии — не в пример майору Мицубиси — держал свои эмоции под контролем. Выслушав сообщение с неподвижным лицом, о чем-то переспросил майора и, получив удовлетворивший его ответ, повернулся к гостю.
— Герр Лемке, — проговорил официальным тоном, — наша поездка на полигон, к моему глубочайшему сожалению, откладывается до лучших времен. Меня вызывают на экстренное совещание в штаб армии.
— Что-нибудь экстраординарное? — не удержался от вопроса Лемке, испытующе вглядываясь в бесстрастное лицо генерала.
Тот криво усмехнулся:
— Ничего особенного не произошло.
Генерал Исии провел ладонью по жестким, коротко подстриженным волосам, надел форменное коричневато-зеленое кепи с прямым козырьком.
— Ничего особенного, — повторил он. — Если, конечно, не считать, что, судя по всему, появилась счастливая возможность испробовать кое-что из бактериологического оружия. На тех, кого вы сами изволили причислить к нашим общим врагам...
Брови Конрада Лемке напряглись и дрогнули. В серых ледяных глазах промелькнуло что-то очень похожее на лихорадочный блеск.