Срочно, секретно...
Шрифт:
Лю улыбнулась, что-то сказала и вытащила из чемодана антенный провод.
— Ну, товарищ Люся, действуй, если умеешь! — с одобрением кивнул Сергей.
Держа моток провода в руках, Лю выпорхнула из фанзы. Сергей увидел в открытую дверь, как она со сноровкой, показывающей, что это дело ей не в новинку, взмахнула тонким, как леска, проводом, а когда он зацепился крючком за ветку яблони, смотала со шпульки еще метра полтора, перебросила моток через толстый сук соседнего дерева и, подхватив упавшую в траву шпульку, пятясь, скользящей походкой вернулась в фанзу, на ходу разматывая провод.
— Ха-ра-шо? —
— Шанго! — подтвердил он.
Лю засмеялась. Присев перед печью, она бросила на тлеющие уголья пучок березовой щепы и принялась раздувать огонь в очаге.
«На тот случай, если придется в спешном порядке избавляться от шифровок», — подумалось Сергею.
— Шанго! — снова повторил он и подключил рацию к питанию. Потом включил контакты и, как только разогрелись лампы, застучал ключом передатчика, посылая в эфир тире и точки своих позывных.
ШИФРОВКА ИЗ ХАРБИНА
В Москве был поздний вечер. Но если на Дальнем Востоке крупные японские силы, перейдя советскую границу, ведут бои за высоту Заозерную, а ты возглавляешь дальневосточный отдел разведуправления, то тебе, конечно же, будет не до сна.
Бои, то затихая, то разгораясь с новой силой, продолжались вот уже вторую неделю. Но, несмотря на серьезность событий, происходящих у озера Хасан, их можно было еще отнести к разряду тех, что на языке военных именуются боями местного значения. Однако в бои какого значения они перерастут завтра? Этот вопрос неотвязно преследовал человека со шпалами на петлицах.
Он придвинул ближе к абажуру последнюю сводку из района боевых действий и в который уже раз перечитал ее.
«31 июля в 3 часа ночи значительные японские силы под прикрытием артиллерии снова атаковали высоты, расположенные к западу от озера Хасан. Благодаря внезапности нападения, совершенного к тому же под покровом темноты и тумана, японским войскам удалось захватить эти высоты и проникнуть в глубину советской территории на четыре километра».
Закинув руки за голову, с силой сдавил ладонями ломящий нудной болью затылок. Несколько секунд, словно оцепенев, сидел с закрытыми глазами. Потом, не размыкая век, потянулся к телефонной трубке. И тут же аппарат пронзительно зазвонил.
Звонили из шифровального бюро.
— Через благовещенский радиоцентр, — доложил дежурный, — пришла шифровка из Харбина. Только что закончили работу над ней. Прикажете доставить лично вам?
— Уведомьте старшего лейтенанта Карпова. Распорядитесь, чтобы он как можно скорее был у меня. Естественно, с расшифровкой, — коротко приказал человек со шпалами на петлицах.
Старший лейтенант Карпов ждать себя не заставил. Минут через десять он стоял в дверях кабинета с ярко-красной папкой, бережно прижатой согнутым локтем к кителю.
Начальник отдела посмотрел на вошедшего с нескрываемой симпатией. Приглашая присесть, жестом указал на стул. Старший лейтенант раскрыл папку. Вынул несколько листков с лиловыми машинописными строчками.
— Дракон информирует, — без лишних слов начал он доклад, — что в Чанчуне, Харбине, Цицикаре, да и, по всей видимости, во всех остальных местах дислокации японских войск гарнизоны приведены в полную боевую готовность.
— Что и следовало ожидать, — тихо вставил начальник отдела.
Офицер с тремя лейтенантскими кубиками быстро пробежал глазами по строчкам донесения. Спустя минуту продолжил:
— Затем Дракон сообщает, что на станции Харбин-Товарная формируют два воинских эшелона. Судя но тому, что работы ведутся под контролем японского офицера в чине полковника, эшелоны готовятся для отправки в район боевых действий. Дальше. Дракон ставит нас в известность о том, что руководство Коммунистической партии Китая призвало подпольщиков и партизан, пустив в ход все доступные им средства, противодействовать переброске японских войск в районы, прилегающие к маньчжурско-советской границе.
Вскинув глаза на старшего лейтенанта, человек со шпалами на петлицах сухо спросил:
— А о бактериологических центрах есть новости?
— Кое-что имеется, — немедленно отозвался тот. — Из разведдонесения следует, что секретный полигон для испытаний бактериологического оружия находится вблизи поселка Аньда. Сейчас Дракон изыскивает возможности получить сведения о бактериологических центрах через какого-то немца, прибывшего в «хозяйство» доктора Исии из Берлина...
Старший лейтенант осторожно кашлянул.
— Думаю, рискованная это затея, — тихо высказал он личное мнение.
И услышал в ответ:
— А я, Вася, думаю, что Дракон найдет способ выудить из этого немца всю информацию, которую японцы соблаговолят ему доверить по большому секрету. Неужели ты запамятовал, Василий Макарович, случай с хабаровским почтовым?
Случай с хабаровским почтовым? Конечно же, старший лейтенант Карпов прекрасно помнил эту историю.
...В середине декабря 1937 года бесследно исчез советский почтовый самолет. 18 декабря рано утром пилот Гусаров и бортмеханик Попов, загрузив машину мешками с письмами и другими почтовыми отправлениями, поднялись в воздух с аэродрома в Хабаровске. Под вечер они должны были приземлиться во Владивостоке. Однако самолет туда не прилетел. Поисковые группы прочесали всю трассу, но безрезультатно — машина и ее экипаж словно сквозь землю провалились. Тогда возникло предположение: очевидно, самолет сбился с пути, и Гусаров, увидев, что горючего в баке на донышке, а до Владивостока еще лететь и лететь, мог посадить машину где-нибудь на территории Маньчжоу-Го.
Советский генеральный консул в Харбине обратился с запросом к маньчжурским властям. На запрос последовал лаконичный письменный ответ:
«О вынужденной посадке советского самолета на территории Маньчжоу-Го нам ничего не известно».
Как тут быть? Поди проверь: действительно ли маньчжуры в полном неведении или идут на заведомый обман?
И вот по заданию Центра к поискам загадочно исчезнувшего самолета подключился Дракон.
Можно себе представить, каково это — сорвать завесу с тайны, действуя в одиночку, в стране, где нельзя доверять телефону и телеграфу, где на каждом шагу требуют предъявить документы, где того и жди, что угодишь в облаву или нарвешься на засаду?