Срок годности
Шрифт:
Дать объявление в газету – придумка старшего сына. Он удачливее вас, богат, скрывает родство с мертвой маменькой и живым отцом. Причина в убеждениях. Его убеждения кормит чековая книжка, мои – библиотечная. Нужно сознаться, чековые книжки просты в обращении; исправно, без мук плодятся. На их стороне быстрое счастье. От обиды фарфоровая интеллигенция взывает к сочувствию: «Высшие ценности в этом мире слабее низших ценностей, духовные ценности слабее материальных. Пророк, философ или поэт слабее полицейского или солдата». [17] Чушь. Долгое счастье крепче быстрого. Быстрое не проникает, не оседает, не успевает менять цвет. Оно смертно.
17
Николай Бердяев «Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого»
После завтрака усадите меня в кресло, отправимся гулять, заводить знакомство.
Роберт помогает перенести старика в кресло, устраивает парализованные ноги. Сандра выдает на прогулку термос с чаем, керамические кружки, печенье.
У
– К судьбам людей, сегодня живых, завтра мертвых, я безучастен. Интерес вызывают управляющие судьбой идеалы. Именно так, управляющие. Перемена идеалов меняет судьбу, утрата – коверкает, останавливает ее движение, развитие. Самый плохонький, завалившийся за сердечную перегородку идеал сохраняет интригу. Им следует дорожить насколько получается, дорожить смыслом жизни. И не вопрошать к нему о значении и цене. Полагаю, это самое изысканное искушение человека.
День. Трапезная в доме Продавца Золота. За низким, прямоугольным столом, заставленным яствами, возлежит хозяин. На нем туника из голубого виссона, расшитого шерстяным узором. На голове круглая шерстяная шапка с голубыми вкраплениями из виссона. Вытянутое лицо заросло густой черной бородой. На длинных ухоженных пальцах крупные перстни и кольца. Ему за пятьдесят лет, взгляд цепкий, испытывающий.
Напротив стола стоит среднего роста, крепкого телосложения, с бритой головой Надзиратель. На нем туника из грубого льна пурпурного цвета. Круглое лицо покрыто стойким загаром. Ему не больше сорока лет, взгляд ровный, уверенный.
ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА
Говори о моем зяте. Что он, все немотствует?
НАДЗИРАТЕЛЬ
Нем, господин.
ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА
Ты веришь его молчанию?
НАДЗИРАТЕЛЬ
Я верю тишине.
ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА
Тишина умеет кричать хищными голосами. Молчание Иуды оглушает, раздражает мое незнание о нем.
НАДЗИРАТЕЛЬ
Если созвать всех, о ком мы не знаем…
ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА
Моя дочь жена Иуды!
НАДЗИРАТЕЛЬ
На базаре люди добавляют: «Прости Господь ее выбор!».
ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА
Поздно говорят…
НАДЗИРАТЕЛЬ
Просить благословения у покойника и то не поздно. Стоит только поднять его руку…
ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА
Вот, что важно. Руки. Ты видел, как он внушает при помощи рук? Ведь так передают слова немые.
НАДЗИРАТЕЛЬ
Нет. На базаре люди судачат: «Иуда черт. Что он хочет, то все делают».
ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА
Известно, черт. Немому полагается кривая с горбом, а получил первую красавицу.
НАДЗИРАТЕЛЬ
Наверное, так справедливо – немому языкатую девицу.
ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА
Справедливость взвешивают на этих весах.
Продавец Золота указывает на весы для взвешивания золота.
НАДЗИРАТЕЛЬ
И сколько причитается за унцию справедливости?
ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА
Меньше, чем за донесение. Говори, что нужно Нищему от Иуды.
НАДЗИРАТЕЛЬ
Защита. Спроси, что нужно Иуде от Нищего.
ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА
Что нужно Иуде от Нищего?
НАДЗИРАТЕЛЬ
Люди на базаре…
ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА
Золото от меня получают не люди на базаре! Говори, что сам думаешь!
НАДЗИРАТЕЛЬ
Не знаю. Никто не знает.
ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА
Никто это Бог. Он знает. Есть еще кто?
НАДЗИРАТЕЛЬ
Люди на базаре уверены – знает жена Иуды.
ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА
Продолжай, говори все: что полезно и никчемно. Лишнего не будет.
НАДЗИРАТЕЛЬ
Желаешь судить о его силе?
ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА
Нет, все будет ложь. Покажи его слабость.
НАДЗИРАТЕЛЬ
Его слабость – жена. Его слабость выносливее его силы.
ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА
Возьми это и погуби Иуду!
НАДЗИРАТЕЛЬ
Взять это, означает взять твою дочь, Продавец Золота.
ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА
Погуби Иуду!
– «Интеллигент и по настроению,
Слышали голубчик, «со своей собственной культурой»! Расслоение общества необходимое условие для выживания культур. Речь не о национальных традициях, мне за них спокойно.
18
Семен Франк «Этика нигилизма»
Что выйдет, когда накрыть интеллигенцию культурой лавочника? Общество утратит духовно-нравственную основу. Как быть, если волна повернет в обратную сторону? Торговое судно пойдет ко дну. Близко расположенный к лавочнику интеллигент рискует не больше лавочника. Смешение грозит отмиранием культурного нароста. Все можно устроить, только бы договориться, кто кормит, а кто окармливает.
Нет, ошибаетесь, милейший, совсем не ясно. Нынче интеллигент и по настроению, и по складу жизни не желает быть монахом. Ему нравиться отщипнуть от жизни лавочника.
Я живу в госпитале, потому что у меня нет другого дома. Раз в сутки на этаже меняется персонал. Меня приветствуют, спрашивают, как отдохнул. Старик умело подыгрывает, жалуется на беспомощность в мое отсутствие.
Смена Ибрагима, гиганта с кривым глазом из Габона и толстой островитянки Жасмин завершается. Верховный заказчик не скрывает ожидания Порции.
– Сколько в человеке залежей таланта! Так ведь ленится добывать волшебную руду, уверовал – никуда не денется. Путает талант с даром. Бородавку с родимым пятном.
Талант портится с запахом, если не проветривать, держать под солнцем. Даже при заботливом обращении он старится, ветшает, усыхает. О нем вспоминают…
Талант рождается из внутренних сцепок, перестроений человека, дар в него погружается, пронзает. В отличие от таланта дар не расходуется, у него нет количества и объема. Им можно пренебрегать, мучить невниманием, обратиться к нему на исходе жизни. У дара нет срока годности.
Не хуже вашего слышу, успеем дописать, Сара ее задержит.
Дар о себе молчит, талант напоминает, ибо не знает на какой отрезок времени отпущен. Талант рождается и умирает. Дар бессмертен.
Теперешняя жизнь Порции тащится по черной полосе. Костариканец уехал в свое отечество навестить родню. Молодая женщина истязает себя сомнением – ждать возвращения любовника или не ждать. Страдает в одиночестве. Старик внимателен к ее бедам.
Жена Иуды жила, как готовила бульон – на крутом огне, не снимая накипи. Ее окружала вражда к мужу. Люди боялись его силы. Нищий не боялся Иуды и его жены. Жена Иуды не любила заботу Иуды над Нищим. Она опасалась, что Иуда попадет через Нищего в беду.
Ночью Нищий шептал Иуде в ухо, напускал в их постель холод. Днем просил в рядах, когда отказывали пугал дружбой с Иудой. Жена Иуды чувствовала в муже перемены. От нее ускользала его слабость. Она знала: кто владеет слабостью Иуды, тот владеет Иудой.
В день базарного праздника жена Иуды пошла к отцу, Продавцу Золота. По дороге встретила Надзирателя. Тот был любезен, превозносил словами Иуду. Женщина не доверяла Надзирателю. Его взяли служить из других мест. Кто он, никто не знал.
Продавец Золота встретил дочь с почтением, полагающимся жене Иуды. Расспросил о товаре и прибылях. Угостил лучшими дарами базара. Жена Иуды первой заговорила о Нищем. Она сказала про него надежное слово. Вспомнила о дружбе Нищего с Иудой. Продавец Золота спросил дочь, что общего у мужа с Нищим. Она ответила, что не допущена к их плану. Прощаясь с отцом, сказала, что Нищий приближает час Иуды.
После дома отца жена Иуды пошла к базарной стене. И раздала побирающимся медные монеты. Те спросили, чем могут ее отблагодарить. Она сказала, чтобы приходили вечером к лоткам, где торгуют острыми приправами.
Часть вторая
Надзиратель
Надзирателя взяли служить из других мест. Насельники на должность не шли, брезговали подбирать за властью. С его появлением на базаре установился твердый порядок: мелких воришек секли; причинившим изрядный урон рубили руку.
19
Арсений Тарковский «Дерево Жанны»
– Пошлость заслуживает право стать пропуском в бессмертие? А почему, собственно, нет, если она знамя эпохи, десятилетия, дня. Кто осмелится вычеркнуть из истории день? Его можно переписать, но заменить, тем паче утаить, не выйдет.
20
Арсений Тарковский «И эту тень я проводил в дорогу…»