СССР без Сталина. Крах сверхдержавы
Шрифт:
9 февраля 1956 года доклад комиссии был заслушан на Президиуме ЦК. Ворошилов, Каганович и Молотов были категорически против того, чтобы выносить этот вопрос на предстоящий съезд. Более молодая группа партийных руководителей высказала противоположную точку зрения. Хрущёв всех помирил, пообещав не чернить прошлое. Была принята резолюция: ««Президиум ЦК считает необходимый на закрытом заседании съезда сделать доклад о культе личности.
Утвердить докладчиком т. Хрущёва Н.С.» [285]
285
Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС
До открытия съезда оставалось 5 дней, но текста доклада не было! Это было грубейшим нарушением всех мыслимых правил подготовки важнейших партийных документов.
Вспоминает Д.Т. Шепилов:
«Разговор с Хрущёвым в кулуарах XX съезда был коротким. Он спросил меня: «Поможете?» Я ответил, что помогу. Он сказал: «Тогда поехали».
Мы ушли со съезда. По стенограмме, наверное, можно установить, что в этот и на следующий день мы на съезде не присутствовали. Я сидел в своём кабинете, Хрущёв — в своём. Причём никаких указаний он мне не давал. Он лишь сказал: «Мы же с вами обо всём говорили, вы всё знаете, помогите мне и сделайте то, что нужно».
Я решил осветить два вопроса: международный (попытаться показать, что представляла собой сталинская внешняя политика) и военный, поскольку я сам прошёл всю войну и полагал, что имею право судить об этих проблемах… Таковы те разделы доклада о культе личности, которые готовил я. Эти разделы я лично передал Хрущёву в руки… Я не являюсь ни автором доклада, ни даже его соавтором… Это целикам была инициатива Хрущёва…
Когда Хрущёв стал читать свой доклад, я улавливал лишь отдельные куски, абзацы и фразы, написанные мною…» [286]
286
Шепилов Д.Т. Воспоминания // Вопросы истории. 1998. № 11–12. С. 5.
Как-то неуклюже оправдывается Шепилов — помогал, две главы написал, свои фразы улавливал, но соавтором не являлся. Как это так?
Имелись ли у Хрущёва ещё «помощнички», кроме Шепилова — ничего не известно. Однако вот какие подробности сообщает доктор исторических наук Рудольф Пихоя:
«Пока шёл съезд, он (Хрущёв. — И.П., И.Д.) вызвал к себе стенографистку и продиктовал такие «добавления» к докладу Поспелова, которые в значительной степени изменили само содержание доклада.
Ход закрытого заседания не стенографировался, магнитофонная запись не велась и подавно. Делегатам также было запрещено делать какие бы то ни было пометки. В то же время некоторые слушатели позже отмечали, что Хрущёв довольно часто отрывался «от бумажки» и нёс откровенную отсебятину В общем, можно констатировать: мы, скорее всего, никогда не узнаем, что именно говорил Хрущёв с трибуны XX съезда». [287]
Хотя съезд и проголосовал единогласно по докладу «О культе личности…», тем не менее, многие представители партийной элиты с «февральскими тезисами» Хрущёва были согласны не до конца. К тому же Никита Сергеевич раздражал коллег своим стилем руководства, весьма далёким от ленинского, который он так превозносил. К июню 1957 года в Президиуме ЦК КПСС сложилась внушительная группа людей, считавших, что Хрущёв должен покинуть пост Первого секретаря ЦК КПСС, так как коллективное руководство партией он старается подменить своим личным. Среди недовольных Хрущёвым оказались «старые большевики» В.М. Молотов, Л.М. Каганович, Председатель Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилов, Г.М. Маленков, Н.А. Булганин, а также «более молодые товарищи»: М.Г. Первухин, М.З. Сабуров и «примкнувший к ним Шепилов».
287
Загадки XX съезда // Аргументы и факты. 2006. № 7.
Под ногами Хрущёва заколыхалась земля. Но у «оппозиции» не оказалось решительного лидера, инициативу перехватил Никита Сергеевич. Был созван Пленум Центрального Комитета (июнь 1957 года) и «антипартийная группа» была разгромлена в полном смысле этого слова. Ни о каком «ленинском воспитании и разъяснении» не было и речи. Строптивых Хрущёв и его соратники просто топили. Тон выступлений Хрущёва был таким же, как и в 1937 году: церемониться не будем!
После пленума Молотов, Маленков и Каганович были вышвырнуты из руководящих верхов, их выслали из Москвы. Формальному главе государства КЕ.Ворошилову была устроена публичная словесная порка. Первухину, Сабурову, Шепилову тоже указали на дверь: мол, молодым везде у нас дорога. На своём посту оставили лишь Булганина.
Удержать «бразды правления» Хрущёву в значительной мере помог маршал Г.К. Жуков. И всё же его взяли под подозрение. Никита Сергеевич рассуждал так: «Да, сегодня министр обороны Жуков мне помог. А если завтра он решит помочь кому-то другому?»
Судьба Жукова была решена. В октябре 1957 года во время его пребывания с официальным дружеским визитом в Югославии Георгия Константиновича заочно сняли с поста министра обороны и отправили в отставку. Хрущёву приглянулся более покладистый маршал — Родион Яковлевич Малиновский.
А ещё через несколько месяцев, в марте 1958 года, попросили со своего кресла и «последнего из могикан» — Булганина. Председателем Совета Министров СССР стал Хрущёв, сохраняя при этом, разумеется, и должность Первого секретаря ЦК КПСС. Теперь Никита Сергеевич с полным правом мог сказать:
«Достиг я высшей власти!»
На XX съезде КПСС Хрущёв обвинял Сталина: «Он отбрасывал ленинский метод убеждения и воспитания, переходил с позиций идейной борьбы на путь административного подавления, на путь массовых репрессий, на путь террора». [288]
288
О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущёва Н.С. XX съезду Коммунистической партии Советского Союза // Известия ЦК КПСС 1989. № 3. С133.
Как уже отмечалось, при жизни Сталина сам Хрущёв репрессивными мерами отнюдь не брезговал. Ну а когда вождя не стало? Оказалось, что и в новых условиях без подавления не обойтись. Элементы террора поменяли окраску — на смену арестам пришло использование военной силы для «усмирения» народных волнений.
Прошло всего каких-то десять дней после закрытия XX съезда, и уже понадобились войска, чтобы «утихомирить» Тбилиси.
А после XXII съезда КПСС, в июне 1962 года произошли неприятные события в городе Новочеркасске Ростовской области. Забастовали рабочие электровозостроительного завода, требуя повышения зарплаты и улучшения продовольственного снабжения. Затем волнения захватили практически весь город. Они начались с мирных демонстраций, а закончились захватом административных зданий. Местные власти оказались не в состоянии выправить ситуацию «воспитательной работой» и запросили помощь из центра. «Помощь» выразилась в присылке войск. Для координации действий по наведению порядка из Москвы в Новочеркасск были направлены члены ЦК КПСС Ф.Р. Козлов и А.И. Микоян. Но и они не смогли достичь «мирного урегулирования». Тогда Козлов обратился непосредственно к Хрущёву и получил от него санкцию на применение оружия против демонстрантов. Военную часть «операции» возглавлял командующий Северо-Кавказским военным округом генерал-полковник И.А. Плиев. Войскам был отдан приказ, и лишь после этого жизнь в Новочеркасске вошла в мирное русло.
За время беспорядков было убито 23 человека. Все погибшие были из числа горожан, ни одного убитого со стороны военных не было.
Особенностью новочеркасских событий стало сращивание экономических требований с общеполитическими настроениями. В своей подавляющей массе демонстранты были сторонниками социализма. Над колоннами развевались красные флаги. Люди несли портреты Ленина, пели «Смело, товарищи, в ногу» и «Интернационал».
В начале 1920-х годов некоторые видные большевики из состава «ленинской гвардии» (Г.Е. Зиновьев, М.П. Томский) так объясняли забастовки на советских предприятиях: рабочие бастуют вовсе не против Советской власти, они бастуют против плохого управления.