СССР без Сталина. Крах сверхдержавы
Шрифт:
«…сталинщина запугала и развратила народ, без неё не было бы и брежневщины с её полной утратой нравственных критериев… К счастью, большинство уже разобралось, кто есть кто. Поэтому не противопоставлять их надо, а очиститься от того и от другого…». [382]
И всё же страницы периодических изданий свидетельствовали о том, что далеко не все соглашались с антисталинской пропагандой.
«Домашний музей И.В. Сталина существует не только в Грузии, ной в Ленинграде — в моей квартире на Бестужевской улице. В моей комнате на стене висят портреты товарища Сталина, газетные вырезки 30-40-х годов, рассказывающие, как жила страна, о великих её стройках, о передовиках производства, с письмами людей к И.В. Сталину….». [383]
382
Зайцева
383
Урбан В.Ю. Есть у меня музей // Ленинградский рабочий. 1989, 20 января.
«Пока у нас гласность только на покойников, они всё стерпят. Но очень обидно, что заслуги позабыли. Спасибо ВЮ. Урбану за его музей. Я — за Сталина». [384]
«Вы никогда не вырвете светлый образ Сталина из наших сердец, потому что всё, что вы пишете, ЛОЖЬ, и мы-то это знаем и говорим об этом нашим детям и внукам… Сейчас, когда кругом всё рушится, никому мы уже не верим, убедились уже в том, что хрущёвские выкормыши развалили социализм и нагло повернули к капитализму Мы ЖИЛИ при Сталине, а теперь только влачим жалкое существование, которое нам дало поколение Хрущёва… Петрова, г. Свердловск». [385]
384
Душкина М.Я. Я — за музей //Ленинградский рабочий. 1989, 10 февраля.
385
Крокодил. 1989. № 35. С13.
«….что касается репрессий при Сталине, то общество становилось чище, избавляясь от скверны: жуликов, взяточников, казнокрадов, политических евреев-авантюристов. Да и не так уж много «пострадало». Реабилитировано 261 тыс. Сейчас из-за пьяного угара на дорогах гибнет почти столько же. Так что жив тов. Сталин. И вы можете махать рукой Горбачёву сколько угодно, а мы подождём. В. Соколов, г. Москва». [386]
Даже самокритичность И.В. Сталина, сто готовность оставить пост Генерального секретаря партии стали трактоваться как пример непревзойдённого лицемерия и коварства. Разработке этой темы доктор исторических наук А. Зевелев посвятил целую статью. Приводя факты заявлений Сталина (в 1924, 1925, 1926, 1927 и 1952 годах) о возможности его замены на высшем партийном посту, профессор комментирует их как образец маккиавелизма и двойной морали, как образец фарисейства и двоедушия:
386
Там же.
«Отставки Сталина, особенно после кончины Ленина, были, по существу, не отставками в их изначальном демократическом смысле, а угрожающим шантажом соперникам и единомышленникам. Им как бы внушалось: «Без меня вы пропадёте, вас сотрут в порошок». И эти угрозы, как свидетельствует историческая практика, действовали безотказно, связывали круговой порукой». [387]
Даже в одном коротком абзаце профессор-обличитель допустил две серьёзные накладки. Прежде всего, совершенно непонятен пассаж: «Отставки Сталина, особенно после кончины Ленина…». Ведь согласно тому же Зевелеву, все разговоры об «отставках» происходили уже после смерти Ленина, а до того были лишь размышления Владимира Ильича о возможности перемещения Сталина на другую партийную работу.
387
Зевелев А. «Отставки» Сталина или об искусстве политического шантажа // Известия. 1989, 21 июня.
Во-вторых, кого конкретно мог шантажировать Сталин в 20-е годы? Ведь согласно утверждениям Хрущёва на XX съезде, «99 процентов из присутствующих здесь мало что знали и слышали о Сталине до 1924 года». [388] То есть, по Зевелеву получается, что никому неизвестный выскочка угрожающе шантажировал стальную ленинскую гвардию, несгибаемых большевиков? Не нашему ли историку Владимир Маяковский посвятил известные строк: «Профессор, снимите очки-велосипед!»
388
О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущёва Н.С. XX съезду Коммунистической партии Советского Союза // Известия ЦК КПСС. 1989. № 3. С.160.
По горькой иронии судьбы, чем больше проклятий раздавалось в адрес Сталина и «сталинщины», тем неустойчивей становилось положение в стране. Словно начал действовать какой-то объективный закон исторического возмездия.
До предела обострились межнациональные отношения. После тбилисских событий, буквально во время работы I съезда народных депутатов СССР (июнь 1989 года) заполыхала Фергана в Узбекистане. Чуть позже в Нагорном Карабахе началась настоящая война между Арменией и Азербайджаном. В январе 1990 года в столице Азербайджанской ССР Баку было введено чрезвычайное положение…
Повсюду, словно грибы после дождя, вылезли и стали активно действовать так называемые «народные фронты», идеологией которых стал неприкрытый антисоветизм. Как визитную карточку любого «народного фронта» можно представить первую страницу газеты «Невский курьер» (издание Ленинградского Народного фронта) от 19 августа 1990 года.
На первой странице на фоне портретов Гитлера и Сталина помещена «карта раздела Польши с подписями Сталина и Риббентропа». Рядом своего рода передовая статья Георгия Матвеева, озаглавленная «Дружба, скреплённая кровью»:
«23 августа 1939 г. Молотов и Риббентроп подписали договор о ненападении между Германией и Советским Союзом, а уже 1 сентября началась самая страшная война на нашей планете. У историков всего мира нет сомнения в том, что её развязали кровавые режимы Советского Союза и Германии.
Преуспев в уничтожении населения своих стран, они обрушили вооружённые силы на Польшу. Суверенное государство, оказавшись меж молотом и наковальней, было буквально раздавлено в течение одного месяца, и 28 сентября армии агрессоров соединились.
Стыдно сейчас читать победные сводки из «Правды» того времени. Ещё больше леденит душу подписанный в конце сентября Договор о дружбе и границе между СССР и Германией. Сталин и Гитлер готовились уничтожить остатки демократии на европейском континенте.
Нынешнее наше руководство, сохраняя преемственность партийной власти, воздерживается от объективной оценки разжигания войны. Комиссия Съезда дошла только до августа 39 года. До сих пор считается, что следующие два года кремлёвское правительство потратило на укрепление обороноспособности страны, забывая о беспрецедентных поставках стратегического сырья воюющей Германии.
«Никто не забыт и ничто не забыто», — эти слова сейчас приобретают новый смысл». [389]
Возникло общество «Мемориал», вся деятельность которого сфокусировалась на обличении «кровавого сталинского террора». 30 октября стало именоваться «днём памяти жертв политических репрессий». При этом умалчивалось, что политические репрессии имели место во все времена нашей многовековой истории: при великих князьях, при царях, при императорах. Соответственно и жертв политических репрессий было достаточно. Однако обличителей из «Мемориала» это мало волновало. Ведь главное — заработать политические дивиденды. А для этого надо было кричать о «палаче-Сталине» и потрясать списками «невинно пострадавших». На доверчивые головы советских людей выливались океаны антисталинских помоев. Одна чудовищная ложь сменялась другой, ещё более мерзкой. Каких только ярлыков не наклеивали на Сталина, каких только собак не навешивали: и «агент царской охранки», и «сверх-Борджиа в Кремле»… Воистину: чем чудовищнее ложь, тем больше в неё верят.
389
Матвеев Г. Дружба, скреплённая кровью // Невский курьер. 1990, 19 августа.