Стакан наполовину
Шрифт:
— А вот и ясельная группа! — лучезарно улыбаясь сообщила встретившая их женщина.
Навстречу им, весь облепленный малышами лет двух-трех, с видимым трудом вышагивал Лиам Мак-Магон — гроза врагов веры и один из самых опасных клириков Атенрай. На каждой руке у него сидело по милейший девочке с одинаковыми бантиками в волосах, в заднем кармане брюк прямо на ходу шарил какой-то ушлый белобрысый пацан, еще один мальчишка руками и ногами обхватил голень и не собирался отцепляться. А самый мелкий, с кожей шоколадного цвета, которая выдавала в нем потомка уроженцев Зумбы, расположился у клирика на плечах в одном подгузнике, и шерудил обеими руками в седой шевелюре.
—
— Виньярд, ради всего святого… — при виде Сью выражение лица Лиама изменилось с обреченного на жалобное. — Подержи хотя бы этих двух пока я поменяю Молли колготки!
Глава 22
В которой Лиам Мак-Магон находит себя, а ребята отправляются дальше
Матушка Катарина, одна из немногих оставшихся в живых Незабудок с Горго, потеряла на той немыслимой войне всех своих детей и внуков. Не сойти с ума ей помогло только чувство ответственности — в Последнем Оплоте нашли убежище десятки сироток всех возрастов. Ллевелин Подорожник оказал ей всемерную поддержку, и детей эвакуировали с гибнущей под стальной пятой дроидов планеты одними из первых. Заботливая женщина прошла со своими подопечными через семь кругов ада — адаптация к тяжелым условиям Ярра была предельно жесткой. Она находила в себе силы вставать с постели и терпеть жуткие боли в позвоночнике и суставах, вечную тахикардию и одышку — и читать сказки, петь колыбельные и молитвы, гладить по волосам детишек-эстоков.
Детишки выросли, превратились в юношей и девушек, мужчин и женщин, нашли свое место в жизни и позаботились о том, чтобы их добрая матушка не потеряла своего предназначения. Сиротки со всего освоенного космоса, которых судьба привела на Ярр находили приют в Элае, под крылом церкви и заботливой Катарины.
И вот теперь она выглядывала в окно и улыбалась. Суровый воин Лиам и тот, кого он мечтал убить совсем недавно, вместе возились с детьми! Не только ясельная группа, но и малыши постарше с восторгом наблюдали за тем, как высокий, почти как настоящий эсток, парень жонглирует деревянными колечками от пирамидки, крутит одной рукой сразу четыре обруча и ходит на руках, отвлекая внимание от Мак-Магона, который с трудом справляется с гигиеническими процедурами для одной маленькой нетерпеливой девочки.
Еще одна группа малышек окружила гостью — удивительно красивую юную девушку в изящном легком платье. Они с восторгом перебирали ее иссиня-черные волосы с алыми прядками, и, посовещавшись и заручившись согласием подопытной, заплели тугую косичку и повязали ленту — тоже алую. И остались довольны.
Звонок возвестил, что детям пора на обед. Только ясельная группа осталась на площадке, и матушка Катарина решила, что пора спасать Лиама и дать ему возможность наконец поговорить по душам с посетителями.
Пока она спускалась — парень уже развлекал детишек совсем по-другому.
Из двух листков бумаги он сложил примитивное оригами в виде лягушачьих голов и разыгрывал не менее примитивную сценку:
— Скажи ква? — говорила первая лягушка, смешно открывая рот.
— Не-а, — отвечала вторая, старательно мотая головой.
— Ну пожалуйста, скажи ква! Пожалуйста-пожалуста!
— Ладно — ква!
— Тьфу! — подло плевала прямо в открытый бумажный рот коварная лягушенция и смеялась: — ХА!ХА!ХА!
На что получала закономерное:
— Тьфу! Тьфу! Тьфу! — от мстительной подруги.
Дети были в восторге и смеялись до визга.
— Ребята! — сказала матушка Катарина. — Пойдемте со мной, оставим Лиама
— Они забияют Ияма? — спросил самый маленький пацаненок в подгузнике. — Не забияйте Ияма, я юбью Ияма!
Мак-Магон беспомощно посмотрел на малыша, подхватил его на руки и сказал:
— Абэ, никто меня никуда не забирает. Даже если я уеду ненадолго — то это будет не сейчас. И я совершенно точно к вам вернусь!
— Обисяесь? — малыш крепко обнял старого клирика за шею.
— Обисяю! — серьезно ответил один из величайших воителей Атенрай.
Грушевый компот был просто отличным. Сью отставил граненый стакан в сторону и выжидательно глянул на клирика.
— Вот этот момент, когда твое лицо становится как восковая маска. Ты буквально один-в-один носферату. Бездушная смертоносная тварь. Меня смущали глаза и клыки, точнее — их отсутствие. Но невозможность найти любые сведения о тебе, нежелание проходить медицинское обследование, поведение на ночной пистолетке — это всё указывало на то, что ты аристо с Ракоци. Да, я должен признаться — носферату убили моего напарника, и потому это стало личным. Я выискивал их по всему освоенному космосу, залетал даже в сектора Рашен и Чайниш если были хоть малейшие шансы выцепить этих ублюдков за пределами Ракоци. Но я ни разу не ошибался! Я убил за двадцать лет восьмерых, и мало кто может похвастаться таким же результатом… Это были настоящие, стопроцентные упыри — я разрубал их на части и убеждался в этом — строение внутренних органов у них в корне отличается от человеческого. Я был уверен и на этот раз. Моя главная ошибка — я не обратился к Гаю… К его величеству. Господь наказал меня за гордыню. Но — пути Его неисповедимы, и я оказался тут, в этом месте и, кажется, я больше не могу быть клириком.
— Из-за детей?
— Из-за детей. Я теперь всегда буду оглядываться назад. Мне теперь всегда будет к кому вернуться и о ком думать… Всю жизнь я провел сражаясь, или готовясь к сражениям. У меня никогда не было сыновей — а теперь дюжина внуков! Это такое богатство! Если я и обнажу когда-нибудь оружие, то только для того, чтобы защитить их. Я буду просить его величество о подданстве и о ходатайстве перед первосвященником Ллевелином. Получу статус фамильяра церкви и буду здесь вот детишек воспитывать… Виньярд, ты простишь старика?
Сью стало неловко. Слышать такие слова от такого человека — это дорогого стоило.
— Мистер Мак-Магон, ведь по большому счету ничего не было! Ну, постреляли. Никто даже не ранен!
— Да-да, сыпь мне соль на раны, мальчишка, который отстрелил мне пистолеты…
— Так вы ж меня по-честному на бой вызвали! Ежели б хотели убить — то пристрелили бы как собаку да и всё. И ничего бы я не сделал.
— Пристрелил бы. Эх, гордыня моя тяжкая…
— Выходит, гордыня ваша на пользу пошла — никто не пострадал!
Лицо Мак-Магона просветлело.
— Та Диа аг файрэ! — прошептал он. — Отец, ты не оставил меня! Это была Твоя воля! Эти дети — Твой подарок мне на старости лет…
— Мистер Мак-Магон, какая старость? Вы себя в зеркало видели? Да и вообще — подданым монархии Ярра полагается процедура омоложения.
— Кха-а-а, нет уж! Отмеряно человеку полтора века сроку — так тому и быть! Мы, гэлы, народ крепкий и без процедур всяких сто пятьдесят лет по Атенрайскому календарю проживаем. Если раньше не подохнем, конечно! А морщинки разглаживать да волосы чернить — это пускай вон… Женщины занимаются. Ладно, Виньярд, мне еще малышню спать ложить, режим, понимаешь… Но ты меня утешил, утешил… Заглядывай, коль будешь в Элае — всегда рад.