Сталин и контрразведка
Шрифт:
12 января 1947 года Василий Николаевич Гордов был арестован. Затем осужден по стандартному для того времени обвинению — в «вынашивании терактов в отношении членов советского руководства».
24 августа 1950 года Военной коллегией Верховного Суда СССР приговорен к ВМН. Захоронен на территории Донского кладбища. На памятной доске участка № 3 выбито имя — «В.Н. Гордов».
Основанием для ареста и казни боевого генерала явились результаты прослушки органами МГБ по заданию Сталина разговоров между Гордовым В.Н. и его женой, а также
Приведу часть рассекреченных документов МГБ СССР.
«Совершенно секретно
СОВЕТ МИНИСТРОВ СССР
Товарищу СТАЛИНУ И.В.
3 января 1947 г. № 082/А
Представляю при этом справку о зафиксированном оперативной техникой 31декабря 1946 года разговоре Гордова со своей женой и справку о состоявшемся 28 декабря разговоре Гордова с Рыбальченко.
Из этих материалов видно, что Гордов и Рыбальченко являются явными врагами Советской власти.
Счел необходимым еще раз просить Вашего разрешения арестовать Гордова и Рыбальченко.
АБАКУМОВ».
«Совершенно секретно
СПРАВКА
28 декабря 1946 года оперативной техникой зафиксирован следующий разговор Гордова с Рыбальченко, который прибыл в Москву проездом из Сочи, остановился на квартире Гордова.
Р — Вот жизнь настала, — ложись и умирай! Не дай Бог еще неурожай будет.
Г — А откуда урожай — нужно же посеять для этого.
Р. — Озимый хлеб пропал, конечно. Вот Сталин ехал поездом, неужели он в окно не смотрел. Как все жизнью недовольны. Прямо все в открытую говорят, в поездах, везде прямо говорят.
Г. — Эх! Сейчас все построено на взятках, подхалимстве. А меня обставили в два счета, потому что я подхалимажем не занимался.
Р — Да, все построено на взятках. А посмотрите, что делается кругом, голод неимоверный, все недовольны. «Что газеты — это сплошной обман», — вот так все говорят. Министров столько насажали, аппараты раздули. Как раньше было — поп, урядник, староста, на каждом мужике 77 человек сидело, — так и сейчас! Теперь о выборах опять трепотня началась.
Г — Ты где будешь выбирать?
Р — А я ни х… выбирать не буду. Никуда не пойду. Такое положение может быть только в нашей стране, только у нас могут так к людям относиться. За границей с безработными лучше обращаются, чем у нас с генералами!
Г — Раньше один человек управлял, и все было, а сейчас столько министров, и никакого толку.
Р — Нет самого необходимого. Буквально нищими стали. Живет только правительство, а широкие массы нищенствуют. Я вот удивляюсь, неужели Сталин не видит, как люди живут?
Г. — Он все видит, все знает.
Р — Или он так запутался, что не знает, как выпутаться?! Выполнен первый год пятилетки, рапортуют, ну что пыль в глаза пускать?! Ехали мы как-то на машине и встретились с красным обозом: едет на кляче баба, впереди красная тряпка
Г. — Формально службу несет, а душевно ему не нравится.
Р. — Я все-таки думаю, что не пройдет и десятка лет, как нам набьют морду. Ох и будет! Если вообще что-нибудь уцелеет… Как наш престиж падает, жутко просто!..За Советским Союзом никто не пойдет.
Г — За что браться, Филипп? Ну что делать. Е… м…, что делать?
Р. — Ремеслом каким что ли заняться? Надо, по-моему, начинать с писанины, бомбардировать хозяина.
Г. — Ты понимаешь, как бы выехать куда-нибудь за границу?
Р — Охо-хо! Только подумай!..
Г. — Почему, интересно, русские катятся по такой плоскости?
Р— Потому что мы развернули такую политику, что никто не хочет работать. Надо прямо сказать, что все колхозники ненавидят Сталина и ждут его конца. Сталин кончится, и колхозы кончатся.
Г. — Я хотел бы куда-нибудь на работу в Финляндию уехать или скандинавские страны.
Р. — Да, там хорошо нашему брату.
Г. — Ах, е. м. что ты можешь еще сказать?! Едят кошек, собак, крыс…А людей честных стало меньше
Р — Гораздо меньше стало. А цены сейчас какие, ужас! А возьми деревню — очень много земли пустует.
В тот же день Рыбальченко выехал из Москвы к месту своего жительства в Куйбышев.
АБАКУМОВ».
«СПРАВКА
31 декабря 1946 года оперативной техникой зафиксирован следующий разговор между Гордовым и его женой Татьяной Владимировной.
Г— Я хочу умереть. Чтобы ни тебе, никому не быть в тягость.
Т.В. — Ты не умирать должен, а добиться своего и мстить этим подлецам!
Г — Чем?
Т.В. — Чем угодно…
Г — Я очень много думал, что мне делать сейчас.
Т.В. — Я знаю, плюнь ты на это дело! Лишь бы тебя Сталин принял.
Г — А почему я должен идти к Сталину и унижаться перед. (дальше следуют оскорбительные и похабные выражения в адрес товарища Сталина). Я же видеть его не могу, дышать с ним одним воздухом не могу!.. Что сделал этот человек — разорил Россию, ведь России больше нет!..
Т.В. — Когда Жукова сняли, ты мне сразу сказал: все погибло. Но ты должен согласиться, что во многом ты сам виноват.
Г. — Если бы я не был виноват, то не было бы всего этого. Значит, я должен был дрожать, рабски дрожать, чтобы они мне дали должность командующего, чтобы хлеб дали мне и семье? Не могу я! Что меня погубило — то, что меня избрали депутатом. Вот в чем моя погибель. Я поехал по районам, и когда я все увидел, все это страшное — тут я совершенно переродился. Не мог я смотреть на это. Отсюда у меня пошли настроения, мышления, я стал высказывать их тебе, еще кое-кому, и это пошло как платформа.