Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР

Верхотуров Дмитрий Николаевич

После больших успехов 1929 года новый 1930 год начинался как будто очень даже неплохо. Высокие темпы роста промышленного производства, сильно выросшие накопления и финансовые ресурсы, мобилизованные для развития народного хозяйства, бурный рост коллективного сектора в сельском хозяйстве. В 1929 году был сделан приступ к многочисленным стройкам, началось строительство металлургических гигантов и приближалось быстрыми темпами к победному концу строительство Сталинградского тракторного завода. Теперь индустриализация стала бесповоротной, и все это понимали.

Казалось бы, достигнуты большие успехи и теперь можно надеяться на еще большие достижения. Однако произошли крупные события, которые внесли в ход индустриализации существенные коррективы.

Этих крупных событий было

несколько. Первое, это то, что план строительства и промышленного производства выполнен не был. Несмотря на брошенные на ликвидацию крупного прорыва силы, несмотря на особый квартал 1930 года [233] , добиться выполнения плана не удалось. Это поставило показатели выполнения всего пятилетнего плана под угрозу и привело к тому, что за весь пятилетний план многие показатели так и не были достигнуты. Самый крупный прорыв произошел в черной металлургии. План по этой отрасли едва-едва удалось дотянуть до уровня 65 % от плана. Из-за этого руководство хозяйством, осуществляемое Куйбышевым, было признано недостаточным, и в декабре 1930 года, после провала плана на особый квартал, он был смещен с поста председателя ВСНХ.

233

Особый квартал – это три месяца, октябрь – декабрь, которые уравнивали 1929/30 хозяйственный год с календарным 1930 годом.

Второе событие 1930 года – это развернувшаяся коллективизация в сельском хозяйстве. Сталин, ободренный успехами строительства крупного сельского хозяйства в 1929 году, успехами советского тракторостроения, решил рискнуть и попробовать построить теперь уже целый коллективный сектор. Темп развития коллективного сектора, и без того высокий, в начале 1930 года еще больше увеличился. Развитие колхозов пошло семимильными шагами. Колхозы потребовали, теперь уже в массовом порядке, новой техники, людей, организаторов нового сельского хозяйства.

Третье событие – это процесс по делу «Промпартии», который вычистил из плановых и хозяйственных органов специалистов из бывших меньшевиков, из беспартийных. Вместе с процессом в кадровом деле произошел перелом. Теперь главная часть научно-технической работы ложилась на советские инженерные и технические кадры.

В 1930 году произошел крупный провал. Темпы строительства были не выдержаны, и вся пятилетка оказалась под угрозой. О перипетиях борьбы за выполнение плана 1930 года я еще расскажу в той главе, где будет идти речь о стройках. Там мы будем говорить о технических подробностях, о том, почему план выполнен не был. Эта история стоит того, чтобы уделить ей внимание.

Критики Сталина, конечно, скажут, что не нужно было втягиваться в это дело, что нужно было придерживаться менее быстрых темпов и вообще быть поосторожнее. Может быть, такие рассуждения и имели право на существование, однако к 1930 году в дело индустриализации с повышенными темпами втянулись уже прочно и бесповоротно, и теперь стало невозможно ни свернуть, ни остановиться на этом пути. Среди руководства, особенно после изгнания Бухарина и его сторонников, уже больше не было сомнений: индустриализацию нужно было довести до конца во что бы то ни стало. Темпы строительства были крайне важны. Их необходимо было выдержать. В противном случае вся эта политика индустриализации рушилась, как карточный домик, под бременем затрат и долгов.

Плановое задание не было выполнено не только потому, что были допущены прорывы на стройплощадках. Свою долю внесло недостаточное руководство хозяйственной стройкой и промышленностью. Плохо выполнил свою роль Куйбышев, председатель ВСНХ СССР.

Это звучит несколько странно. За послевоенные годы, за время «гениального» руководства страной Хрущевым, Брежневым и Горбачевым, у нас привыкли к тому, что руководство может быть только избыточным. Привыкли к тому, что там, где нет начальственного глаза, дела идут лучше. Это, конечно, заблуждение, порожденное негодным руководством. Ничто не может заменить самой простой, обыкновенной дисциплины. Любое дело идет гораздо лучше, если

есть толковое, твердое и оперативное руководство, если есть распределение задач, правильно расставлены люди и размещены ресурсы. Правильным руководством можно достигать грандиозных результатов.

В делах общегосударственного масштаба правильное руководство занимает еще более важное место, чем в управлении, например, отдельным предприятием. Управляя целыми отраслями хозяйства, трестами и объединениями, намного важнее, чем где бы то ни было, следить за ходом дел, ставить четкие, конкретные задачи, расставлять кадры работников. Потому что цена ошибок намного выше. На отдельном предприятии убытки исчисляются тысячами и миллионами, а в масштабе отрасли или объединения – десятками миллионов и миллиардами. Вопрос недопущения убытков в те времена стоял очень остро и обострялся растущими займами, растущими вложениями в капитальное строительство, инфляцией рубля. С убытками нужно было бороться самыми решительными мерами, и в этом вопросе твердое руководство играло самую большую роль. Но самое главное, нужно было во что бы то ни стало довести начатое до конца. В противном случае все жертвы и траты стали бы напрасными.

Именно поэтому на строительство, на хозяйственные вопросы бросались лучшие кадры партии. На стройплощадки отправлялись люди, работавшие ранее в высших государственных и партийных органах. Члены Политбюро ЦК сами руководили важнейшими хозяйственными органами. Партия не жалела своих членов для большого дела. В послевоенном же Советском Союзе уже большое дело не жалели ради спокойствия партийных руководителей.

Так вот, в 1930 году руководство хозяйством было признано недостаточным. Причем руководство именно самого высшего порядка, то есть уровня Президиума ВСНХ СССР. Куйбышев допустил несколько крупных недоработок и просчетов. Первой крупной недоработкой было то, что дело составления проектов для строящихся заводов оказалось фактически сорванным. Куйбышев не сумел обеспечить своевременное выполнение проектных работ.

Более подробно о сложившемся тогда положении говорит Конъюнктурный обзор Госплана СССР о выполнении народно-хозяйственного плана за октябрь 1929-го – июль 1930 года. Планом предусмотрено освоение за этот хозяйственный год 940 млн. рублей стоимости строительных работ. Но к июлю 1930 года затрачено оказалось 600 млн. рублей, или 63 %. Главная причина прорыва, по данным обзора, заключалась в неготовности проектов:

«Из-за проектов задержалось финансирование, заключение договоров, заказов на строительные материалы, размещение заказов на оборудование, материалы и т. д. Главнейшей причиной такого положения является бесплановость в работе; имелись случаи, когда строительства, которые не имели проектов, получили деньги, а строительства, имеющие проекты, их не получили. Такое же положение с рабочей силой, строительными материалами, оборудованием и т. п.» [234] .

234

Индустриализация СССР. 1929–1932. Сборник документов. М.: Наука, 1969, с. 134.

По данным этого обзора, в июле 1930 года 40 % строек вообще не имели проектов, 17 % работали по эскизным проектам и только 40 % имели готовые и утвержденные проектные материалы. Это порождало сильнейшие затруднения в строительстве. На Магнитострое дошло до того, что, когда прибыл готовый проект, пришлось сносить часть уже построенных зданий.

Соответственно, за шесть месяцев 1930 года средний процент освоения ассигнований на строительство составил 54,4 %. В феврале сумели освоить только 45 % выделенных денег на 450 объектах из 1121 строек, а к июлю долю освоенных ассигнований удалось поднять до 65,5 %, и теперь работы велись уже на 650 стройплощадках из 1053 [235] .

235

Индустриализация СССР 1929–1932. Сборник документов. С. 135.