Сталин

Рыбас Святослав Юрьевич

В руководстве работой группы ученых (Л. Леонтьев, К. Островитянов, П. Юдин, Д. Шепилов) над учебником политэкономии в 1951–1952 годах Сталин проявил не только глубокое знание марксистской теории, но и нечто большее. «Общение со Сталиным на эти темы оставляло ощущение, что имеешь дело с человеком, который владеет темой лучше тебя» ⁶²⁸.

Наш герой постоянно держал в сфере своего внимания работу над учебником, отредактировал три главы и введение, показав, что сохранил остроту ума. Занимаясь учебником, Сталин первоначально не предполагал предавать широкой огласке свои заметки, о чем прямо написал ученым-экономистам, разрешив, впрочем, без ссылки на его авторство использовать их «в лекциях, на кафедрах, в политкружках». Потом он

передумал, и перед открытием XIX съезда партии в «Правде» была напечатана его работа «Экономические проблемы социализма в СССР». Почему он так сделал, объяснений не было. По-видимому, причину надо искать в том, что он предвидел экономическую либерализацию (что прочитывалось из проекта доклада Маленкова съезду) и хотел задать ее теоретический вектор.

В сталинском труде содержится несколько важных мыслей:

в СССР существует товарное производство и действует закон стоимости;

действия закона стоимости, принцип рентабельности производства регулируются «законом планомерного развития народного хозяйства», который выравнивает дисбаланс между важными для страны, но малоприбыльными отраслями (тяжелая промышленность) и прибыльными;

главный экономический закон капитализма: это «обеспечение максимальной капиталистической прибыли путем эксплуатации, разорения и обнищания большинства населения данной страны, путем закабаления и систематического ограбления народов других стран, особенно отсталых стран, наконец, путем войн и милитаризации народного хозяйства, используемых для получения наивысших прибылей»;

основной экономический закон социализма: «обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники» ⁶²⁹.

Сталин предвосхищал экономическое реформирование по пути, который сегодня называется «китайским». Из этого следовало, что он должен был осудить период репрессий, чтобы развязать обществу руки. И скорее всего, виноватыми были бы названы люди из его ближайшего окружения. Кто это? Берия? Хрущев? Молотов?

Кроме того, огосударствленная экономика СССР и отсутствие рынка не создавали стимулов, что делало невыгодным для предприятий инновационное развитие. Пример силового «внедрения» изобретенной В. Мацкевичем РЛС был одним из подтверждений этого печального факта. К тому же объем свободных денег у бедного населения являлся ничтожным и не мог создать для промышленности платежеспособного спроса. Нищий человек не был способен купить дорогую высокотехнологическую вещь, а предприятие не могло предложить торговле подобных товаров, так как для них не находилось покупателей.

Думается, Сталин подошел вплотную к важнейшей проблеме экономического развития государства и остановился. Каким мог быть его следующий шаг?

Трудно ответить на этот вопрос. Однако опыт Мао Цзэдуна, не верившего в развал капитализма, может кое-что подсказать.

Да, Сталин «закрыл» мировую революцию, создал великое государство, но его историческое время завершилось. Это время включало в себя грандиозное пространство. В нем было все:

великая православная империя во главе с царем, духовным руководителем страны;

переход от абсолютной монархии к конституционной;

заговор политической верхушки против имперской власти;

поразительная слабость этой верхушки и катастрофа государства;

большевистский переворот;

жестокий выбор между мировой революцией и возрождением страны;

модернизация экономики;

урбанизация страны;

война внутри новой элиты;

войны с Германией и Японией;

создание мирового лагеря социалистических государств;

восстановление разрушенной экономики;

война с Западом в Корее;

создание атомного и ракетного вооружения;

гармонизация взаимоотношений внутри западного мира под влиянием успехов его, сталинской, деятельности;

перемена всего мира.

Но он настолько изменил мир, что и сам уже устаревал в этой новизне. Время пожирало и этого титана, как когда-то он пожирал иные времена, иных людей.

Пятого октября 1952 года открылся съезд партии, которому предстояло оценить прошедшие с последнего съезда 13 лет и перспективы развития страны. Новый пятилетний план отличался от прежних примерно равными темпами прироста тяжелой и легкой промышленности, соответственно: «группа А» — 13 процентов, «группа Б» — 11.

Доклад Маленкова продолжал идеи Сталина. В международном положении это «мирное соревнование с капитализмом», во внутреннем — рост промышленного производства от 1950 к 1955 году на 70 процентов (рост производства средств производства — на 80, рост производства предметов потребления — на 65 процентов).

Но благодушия в докладе не было. Наоборот, явственно прозвучала тревога: «Дело в том, что в связи с победоносным окончанием войны и крупными хозяйственными успехами в послевоенный период в рядах партии развилось некритическое отношение к недостаткам и ошибкам в работе партийных, хозяйственных и других организаций. Факты показывают, что успехи породили в рядах партии настроения самодовольства, парадного благополучия и обывательской успокоенности, желание почить на лаврах и жить заслугами прошлого. Появилось немало работников, которые считают, что „мы все можем“, „нам все нипочем“, что „дела идут хорошо“ и незачем утруждать себя таким малоприятным занятием, как вскрытие недостатков и ошибок в работе, как борьба с отрицательными и болезненными явлениями в наших организациях. Эти вредные по своим последствиям настроения захлестнули часть плохо воспитанных и неустойчивых в партийном отношении кадров. Руководители партийных, советских и хозяйственных организаций нередко превращают собрания, активы, пленумы и конференции в парад, в место для самовосхваления, в силу чего ошибки и недостатки в работе, болезни и слабости не вскрываются и не подвергаются критике, что усиливает настроения самодовольства и благодушия. В партийные организации проникли настроения беспечности. Среди партийных, хозяйственных, советских и других работников имеет место притупление бдительности, ротозейство, факты разглашения партийной и государственной тайны. Некоторые работники, будучи увлечены хозяйственными делами и успехами, начинают забывать о том, что все еще существует капиталистическое окружение и что враги Советского государства настойчиво стремятся заслать к нам свою агентуру, использовать в своих грязных целях неустойчивые элементы советского общества» ⁶³⁰.

(Буквально эти же слова о беспечности, потере бдительности, ротозействе говорил Сталин на заседании Политбюро 1 декабря 1952 года, то есть уже после съезда, из чего можно сделать вывод: Маленков озвучивал мысли вождя.)

Также была выражена сильная озабоченность «опасными и злостными проявлениями» приписок, местничества, сокрытием от общегосударственного учета ведомственных ресурсов, клановости.

Предупредил Маленков, сославшись на Сталина, и об опасности «легкомысленного забегания вперед и перехода к высшим экономическим формам без необходимого создания необходимых предпосылок для такого перехода». Он повторил тезис Сталина о невозможности отрицать законы экономики.

Говоря о культуре, Маленков неожиданно стал критиковать «крупные недостатки в развитии нашей литературы и искусства»: много серых, скучных, просто халтурных произведений, «искажающих советскую действительность». «Нам нужны советские Гоголи и Щедрины, которые огнем сатиры выжигали бы из жизни все отрицательное, прогнившее, омертвевшее, все то, что тормозит движение вперед» ⁶³.

Налицо ранее озвученная мысль Сталина о необходимости «советских Гоголей и Щедриных». Он высказал ее на заседании Политбюро при обсуждении претендентов на Сталинскую премию 26 февраля 1952 года (К. Симонов). Что касается заостренной критики, то напомним отношение нашего героя к гегелевскому положению о единстве и борьбе противоположностей.