Сталинград: Записки командующего фронтом
Шрифт:
По пути в корпус проехал по улицам Зимовников. Город только что был взят в жарких боях. На его окраинах – груды разбитой техники (сгоревшие танки, орудия) штабеля снарядов и бомб, много трупов, которые еще не успели убрать.
С командного пункта 4-го гвардейского механизированного корпуса мы вместе с товарищем Танасчишиным проехали в бригады. Побеседовав с танкистами и удостоверившись в их хорошем боевом настроении, я, к моему удовлетворению, нашел, что снабжение и питание в бригадах корпуса организовано хорошо. Пожелав танкистам успехов в боях за освобождение советской земли, мы затем навестили 302-ю стрелковую дивизию (командир дивизии полковник Макарчук). Штаб дивизии располагался в районе станции Грушевка. Вдоль железной дороги Котельниково – Сальск шли напряженные бои. Враг сопротивлялся. Боевые действия наземных войск поддерживались
На обратном пути с командного пункта дивизии произошел случай, надолго оставшийся в моей памяти. Два полка наших штурмовиков («илов»), сопровождаемые группой истребителей, шли на боевое задание в район Сальска. Через 3-4 минуты группа самолетов скрылась из виду, а спустя еще 2-3 минуты затих и гул моторов. Вскоре мы заметили, что один из наших ястребков, участвовавших в сопровождении штурмовиков, начал отставать от группы; по-видимому, имелись какие-то неполадки. Командир эскадрильи, заметив это, приказал летчику вернуться на свою базу. И вот, когда самолет был уже на полпути к своему аэродрому, его перехватили истребители противника (Ме-109) и атаковали. Он вынужден был принять неравный бой. Первая атака Ме-109 не принесла победы фашистам. Меткой очередью один из самолетов врага был подбит и со снижением пошел [481] на свою базу. Летчик нашего ястребка, свалив машину в пике, резко пошел вниз, имитируя падение, но на высоте 100-120 метров вывел самолет из пике, спланировал и приземлился, не выпуская шасси (на «пузо», как говорят летчики).
Фашистские истребители, заметившие, что «падавший» самолет благополучно приземлился, поняли, что обмануты советским летчиком. Они немедленно обстреляли его из пушек и пулеметов, пикируя на цель. После двух заходов каждого Me-109, а их осталось два, наш самолет загорелся. Фашистские самолеты, сделав круг над своей жертвой, ушли в западном направлении. Мы оказались невольными свидетелями этого эпизода. Что же с летчиком? Возможно, он ранен?
Когда немецкие самолеты ушли, мы подъехали к горевшему самолету. Летчика, однако, не оказалось. Вокруг без конца расстилалась степь. Снег слегка припудрил землю, более плотно он лежал во впадинах и трещинах, сглаживая их поверхность. Лишь шары перекати-поле несколько нарушали степное однообразие. Наконец мы обнаружили след, ведший от самолета. Сев в машину, поехали по следу. Проехав примерно 200-300 метров, мы заметили и летчика, лежавшего за кустом перекати-поле. Вдруг над нами засвистели пули, Одна из них пробила наше ветровое стекло. Летчик обстреливал нас из пистолета. Выскочив из машины, мы криком дали ему знать, что «свои». Стрельба прекратилась. Поднявшись из своего «укрытия», он не мог выговорить ни слова: так растерялся, с него градом катил пот, хотя было довольно холодно. Успокоившись, летчик рассказал, что потерял ориентировку, он предполагал, что сел на территории, занятой гитлеровцами; наши машины (они были трофейные) он принял за вражеские. Эпизод лишний раз показал нам самоотверженность и патриотизм наших воинов. Молодой летчик, вся жизнь которого была еще впереди, не раздумывая шел на явную смерть; ему и в голову не приходило сдаться в плен, чтобы сохранить свою жизнь.
Выяснилось, что летчик был из состава истребительного корпуса генерал-майора авиации И. Т. Еременко (моего однофамильца). Части корпуса действовали с передовых аэродромов, прикрывая наступление наших [482] войск и сопровождая штурмовики. Посадив летчика в машину, мы доставили его в штаб корпуса, который находился недалеко. Летчик был представлен к награде. Нельзя не подчеркнуть здесь, что авиакорпус генерала Еременко, расположенный на передовых аэродромах, тесно взаимодействовал с наземными войсками и показал замечательную боевую выучку и организованность.
Покидая штаб авиационного корпуса, мы получили печальную весть: вскоре после нашего отъезда из 302-й стрелковой дивизии погиб командир дивизии полковник Макарчук; следуя на машине в один из полков, он подвергся в открытом поле нападению истребителей противника и был смертельно ранен (пулеметной очередью с пикирования). Погиб талантливый, мужественный командир дивизии. Для нас это была тяжелая утрата.
Тогда же побывали мы в 28-й армии (командующий генерал-лейтенант В. Ф. Герасименко). Здесь, кроме решения обычных вопросов, я постарался наладить связь и взаимодействие с соседом фронта слева – 44-й армией Северо-Кавказского фронта. 28-я армия наступала в условиях бездорожья,
На всем пути нашего наступления противник оказывал упорное сопротивление, постоянно переходя в контратаки, [483] стремясь задержать наше продвижение с целью прикрыть левый фланг своей кавказской группировки. Но все эти попытки остановить наше наступление и удержаться на рубеже реки Маныч оказались для него безуспешными. Охватывающие удары 28-й армии с юга, 2-й гвардейской армии с севера и сильные режущие удары частей 51-й армии через реку Маныч заставили противника отходить в западном направлении из опасения вновь попасть в окружение.
9 и 10 января бои с новой силой разгорелись на правом фланге Южного фронта в районе 5-й ударной армии (командующий армией генерал-лейтенант В. Д. Цветаев), где создалось очень серьезное положение. Силами 6-й, 11-й танковых, 336-й пехотной дивизий противник овладел населенными пунктами Демкин, Араканцев, Алифанов, пытаясь 10 января развить успех в юго-восточном направлении, чтобы выйти при этом на рубеж реки Кагальник. На усть-быстрянском направлении противник силой до пехотного полка и 50 танков при поддержке авиации атаковал Нов. Россошанский и также потеснил наши части. Свыше 100 вражеских танков при поддержке пехоты с трех направлений контратаковали наши части в районе Вифлянцев.
Командующему 2-й гвардейской армией было приказано немедленно выбросить два танковых полка 6-го стрелкового корпуса и резервный полк 387-й стрелковой дивизии в район Каргальско-Белянский, а передовые части этой группы на рубеж совхоз № 37, Кондаков и войти в связь с левым флангом 5-й ударной армии.
Чтобы нанести поражение танковым соединениям противника, мы вынуждены были здесь перейти к обороне. Северная группировка противника в составе пяти дивизий (более 120 танков) вела активные наступательные бои против частей ослабленной 5-й ударной армии и правого фланга 2-й гвардейской армии. Эта группировка стремилась последовательными ударами разгромить их, чтобы в дальнейшем получить возможность направить свои главные силы полностью против 2-й гвардейской армии.
В связи с этим по нашей просьбе Ставка передала из состава 5-й танковой армии Юго-Западного фронта 40-ю гвардейскую стрелковую дивизию и 8-ю гвардейскую [484] танковую бригаду в подчинение командующего 5-й ударной армией. Одновременно часть сил 5-й танковой армии должна была нанести контрудар с севера на юг во фланг противнику, атакующему части 5-й ударной армии.
12 января войска фронта на правом фланге вели бои на прежних рубежах, а остальными силами вели наступление. Авиация противника непрерывно бомбила боевые порядки наступающих 51-й и 28-й армий.
В связи с тем. что в районе Ряска, Лозовой, Буденновская сосредоточивалась вражеская танковая группа в составе 120-150 танков, армии фронта получили следующие задачи: 8-я воздушная армия – всей штурмовой и бомбардировочной авиацией нанести 13 января удар по этой группе танков; 2-я гвардейская, 51-я и 28-я армии – решительными атаками в тесном взаимодействии с авиацией 8-й воздушной армии разгромить танковую группу противника.
Весь день 14 января центром и левым крылом фронт наступал в направлениях на станицы Буденновская, Пролетарская. В результате напряженных пятидневных боев с 17-й, 23-й танковыми дивизиями и моторизованной дивизией СС «Викинг» наши части продвинулись вперед до 15 километров и овладели станицами Батлаевская. Московский, Ряска, Украинский, Атамановский. Орловская (и одноименной железнодорожной станцией), Двойная.