Стальной король
Шрифт:
Ее голова отстранилась от моей. Ее глаза стали невероятно широкими. — Ты выяснила? Кто?
— Прежде чем я расскажу тебе, пожалуйста, не отвлекайся. Я знаю, что у тебя нет причин доверять мне, но я прошу тебя поверить мне.
Она слегка кивнула. — Расскажи мне.
Я сделала глубокий вдох, а затем проговорила. — Дрейвен Слейтер не убивал твою мать. Я уверена в этом. У меня нет доказательств, но я думаю, что он искренне заботился о твоей матери и не причинил бы ей вреда.
Ее глаза сузились. — У полиции есть доказательства. Он убил ее. Он заманил
— Она попросила его приехать в мотель, потому что ей нужно было кое-что ему сказать. Он твой оте…
— Нет. — Она закрыла глаза, качая головой.
— Мне жаль. Это правда. Он твой отец. Твоя мать попросила его приехать в мотель, чтобы рассказать ему о тебе.
— Нет, — шипела она, это слово было сочетанием гнева и отчаяния.
— Дрейвен был президентом мотоклуба. Они называли его Презом.
— Это прозвище может означать что угодно.
— Женевьева. — Я грустно улыбнулась ей. — У тебя его глаза и волосы. Ты даже немного похожа на Дэша.
— Кто такой Дэш?
— Мой парень. И твой сводный брат.
Она отпрянула от меня, повернувшись, чтобы посмотреть в другую сторону. Либо я поступила правильно, сказав ей правду, либо я завела ее слишком далеко. Я только надеялась, что она унаследовала часть силы Дрейвена, потому что, когда я брошусь бежать, она пойдет со мной.
— Я думаю, что этот парень, тот, кто забрал нас, тот, кто убил твою маму.
Она покачала головой, ее глаза все еще были закрыты. Когда она открыла их, полились новые слезы. — Почему?
— Я думаю, это как-то связано с мотоклубом Дрейвена. Какая-то старая обида, которую так и не удалось уладить. Каким-то образом мы оказались в самом центре этого.
Она тяжело сглотнула, сдерживая слезы. — Я просто хотела увидеть мамину могилу.
— Увидишь. — Я прижалась к ее боку. — Мы выберемся отсюда. Дэш придет за нами.
Я только надеялась, что не будет слишком поздно.
Мы сидели молча, голова Женевьевы, вероятно, кружилась, а я судорожно искала способ сбежать. Я могла бежать со связанными руками, но не лодыжками.
— Как ты думаешь, он нас видит? — прошептала я.
— Может быть. Но я его не вижу.
— Мы должны освободить ноги. Он использовал клейкую ленту. Возможно, мы сможем размотать ее, или разрезать, или что-то еще. Но если он нас видит, я не хочу пытаться.
— Пойдем пописаем.
— Прямо здесь? — Мерзость.
— Давай скажем ему, что нам нужно в туалет. Может, он развяжет нам ноги.
— О. — Я расслабилась. — Хорошая идея.
Моя нога затекла и покалывала, но смена положения, казалось, заставляла холод глубже проникать в мои кости. Мы ждали, пока мужчина выйдет из-за дерева в пятидесяти футах от нас. Я не видела, как он спрятался за деревом. Он шел к нам уверенной походкой человека, уверенного в том, что его непогрешимый план сбудется.
Вероятно, так оно и было. Возможно, сегодня мы умрем, но не без борьбы.
— Мне нужно в туалет, — сказала я, когда он
— Тогда пописай.
— Здесь? — вытаращилась я. — И сесть в него?
Он пожал плечами. За исключением нескольких слов тут и там, он был в основном немым.
— Нет, спасибо. — Я снова стиснула зубы, гнев вспыхнул с новой силой. Я не была жестоким человеком, но, черт возьми, мне хотелось украсть у этого парня нож и вонзить его в глазное яблоко. Я скривилась. — Пожалуйста? Назови это последней просьбой. Не заставляй меня умирать, обливаясь мочой.
— Хорошо. — Он достал огромный нож из кожаного рукава и поднес его ко мне. Металл, казалось, нашел единственный проблеск солнечного света и сверкнул, когда он направился к моим ногам. Один быстрый взмах, и мои лодыжки были свободны.
— Я тоже могу сходить? — Женевьева смотрела на него большими глазами, заплаканными и жалкими. Она разыгрывала спектакль.
Он перерезал ленту и на ее ногах, а затем велел нам встать.
Мои ноги шатались и затекли, руки покалывало от сна. Идти по ровной поверхности было бы тяжело, не говоря уже о неровной поверхности лесной подстилки. Бег был бы катастрофой. Черт. Даже если бы мы смогли передохнуть и выскользнуть на свободу, ему не понадобилось бы много времени, чтобы снова поймать нас.
Это было безнадежно? Неужели мы скоро умрем?
Мужчина достал пистолет из кобуры и направил его мне в нос, когда я обрела равновесие. — Иди.
Я кивнула, отступив на два шага. — А руки? Я не смогу расстегнуть джинсы.
Он нахмурился и подошел, но вместо того, чтобы освободить мои руки, он рывком освободил пуговицу и молнию на моих джинсах и стянул их до колен. То же самое он сделал и с Женевьевой.
Это было унизительно, когда этот мужчина видел, как я сижу на корточках, а моя голая задница мерзнет на холодном воздухе. Женевьева сделала шаг в противоположном направлении. Ее глаза зажмурились, когда она присела на корточки.
Я сделала то же самое, представляя, что нависаю над унитазом в The Betsy, а не под сосной. Когда мы закончили, и он натянул наши штаны на место, он толкнул нас обратно к дереву.
Пожалуйста, не заклеивай нас снова.
Он потянулся к рюкзаку, который принес с собой, вероятно, собираясь взять скотч.
— Ты отправил ту фотографию Дэшу, не так ли? — Я надеялась, что вопрос отвлечет его. Может быть, если я смогу заставить его говорить, он забудет о пленке.
— Отправил. Оставил ему достаточно подсказок, чтобы найти твое тело.
Мое сердце подпрыгнуло в горле. — Ты собираешься убить нас и оставить здесь?
— Только тебя. — Он указал пистолетом на Женевьеву. — Дэш убьет ее за то, что она убила тебя.
Мне не нужно было спрашивать почему. Этот засранец явно умел подставлять других для убийства, и он рассчитывал на то, что Дэш отомстит, что, сколько бы Женевьева ни просила и ни умоляла сохранить ей жизнь, он убьет ее.
— Но почему она? Она ничего не сделала.