Стальной Прометей

Соболев Сергей Викторович

Наконец, шагнув в очередную дверь, Седрик застыл, ослепленный внезапно вспыхнувшим светом. Капитан стоял на пороге вытянутого помещения с целыми рядами сенсорных экранов, расположенных на прозрачных пластиковых подставках. Яркий свет заставил Седрика внутренне сжаться: в прошлый раз при таких же обстоятельствах он столкнулся с тварью, сломавшей ему ногу. Однако отступать было особо некуда, и Седрик шагнул в длинную залу и подошёл к одному из экранов. Под его пальцами гладкая чёрная поверхность моментально ожила, перед глазами капитана побежали строки меню.

Он не впервые имел дело с системой старой станции, так что Седрик быстро нашёл планы уровней.

«Отобразить загруженность помещений»

Есть! На плане посреди вытянутого

прямоугольника зажегся красный крестик, обозначавший, очевидно, самого Седрика. Капитан полистал планы, и обнаружил еще три красных крестика. Один из них двигался к техническому доку на южной оконечности станции. Седрик готов был поручиться, что это Нильс ищет указанные на схеме спасательные шлюпки, чтобы вернуться на Прометей. Капитан и сам рассчитывал на эти шлюпки с тех пор как Искариот приказал долго жить. Еще один неподвижный красный крестик находился в главном доке, и еще один - в исследовательском комплексе к северу от дока. Давид, очевидно, никак не отображался на карте. Возможно его до сих пор не включили. Седрик повозился несколько минут, пытаясь получить доступ к камерам в доке и исследовательском комплексе, но безуспешно. Придется действовать вслепую. Он пробежался взглядом по воображаемому маршруту: док ближе, так что начать поиски следует с него.

 Хромая, он миновал помещение с сенсорными панелями и оказался в длинном и довольно большом зале. Над головой у него на боковой стене вспыхнул экран, на котором замелькали картинки, голубоватым светом засиял целый ряд больших стеклянных сосудов, наполненных жидкостью, в которых угадывались контуры тел не то людей, не то низших. Вдоль стен располагались большие сенсорные экраны, на которых загорались разноцветные схемы и бежали строчки текста. Хромая, цепляясь за все, что попадалось под руку, Седрик двинулся вперед. Над его головой заиграла музыка, и заговорил мелодичный женский голос.

– Создание нового человека. Для человечества, ушедшего под воду после Великой катастрофы, перерождение было вопросом выживания. Поколения ученых бились над этой проблемой...

Седрик поспешно ковылял мимо стеклянных резервуаров, из которых на него смотрели то ли люди, то ли низшие: их вполне человеческие тела обладали лишь несколькими признаками низшего. Или следует сказать - "нового человека"? Седрик не знал, рассмеяться ему, или разразиться проклятиями. Долгие годы он стремился именно сюда, в этот зал, в котором тайна его происхождения была экспонатом в музее: можно подойти, рассмотреть с любой стороны, прочитать этикетку, запросить справку. Ради этого Седрик поставил на кон все, что имел.

И теперь жгучая тревога словно бы толкала его вперед, не давая остановиться ни на секунду. Он остановился только раз, чтобы прихватить фонарик, висящий на стене возле щитка.

"Я вернусь сюда позже, ничто мне не помешает," - пробормотал он себе под нос, и сам удивился тому, насколько неуверенно и лживо это прозвучало.

– Доктор Ларс Хеймдалль, будучи сам продуктом эксперимента, наконец смог найти решение...

Седрик обернулся на мгновение, чтобы мельком заметить, что диктор в этом музейном ролике - хорошенькая низшая, - показывает на фотографию какого-то старого низшего. В нем было что-то неправильное, но у Седрика не было времени всматриваться. Он шагнул за порог музея, и экран моментально потух, как и свет, льющийся с потолка, и сияние, подсвечивающее стеклянные резервуары, - все погасло в одно мгновение, словно бы никогда не существовало.

Плевать на новых людей, на происхождение и вообще на все если это будет стоить ему последнего члена команды и последнего по-настоящему преданного друга. Седрик нажал на сенсорную панель, и створки двери отгородили его от всех тайн, которые он так долго искал. Капитан развернулся и захромал прочь, мысленно повторяя путь, который надо проделать до дока.

Не успел Седрик пройти и несколько ответвлений, как за углом в дальнем конце коридора послышался шорох и уже знакомое сипение. Седрик

выключил фонарик и замер, прислушиваясь, а затем осторожно двинулся назад. Кажется, пока тварь не заметила его. Он развернулся, обдумывая, как обойти это ответвление коридора и щелкнул выключателем фонарика. Луч света пролетел по темному коридору и уткнулся в лоснящееся брюхо еще одной твари. Раздался знакомый то ли рев, то ли визг, и тварь, которую выхватил из темноты луч фонарика, с топотом заковыляла к Седрику. В ответ с другой стороны коридора раздался такой же визг и частый топот. Капитан лихорадочно шарил лучом фонарика по стенам, пытаясь найти хоть какую-то дверь, за которой можно было бы спрятаться. Луч фонарика осветил темный проем, и Седрик рывком бросился в него и с силой ткнул пальцем в сенсорную панель, поблескивающую в свете фонарика. Панель осталась черной, створки двери не шелохнулись. Луч фонарика метнулся по комнате, освещая маленькую каморку, без мест, где можно укрыться, с единственной дверью - той, в которую Седрик только что зашел. Сипение раздавалось уже у него за спиной, и капитан рывком обернулся. На пороге двери на свет фонарика шагнула, сипя, черная, лоснящаяся и мелко вибрирующая фигура. Из черной жижи выступали только челюсти, зубы на которых казались слишком длинными, и кончики костей пальцев, словно когти, торчали из лоснящейся субстанции. На месте глаз у твари было два глубоких черных провала. Седрик сделал шаг назад и, упершись спиной в стену, приготовился сорвать приз за самую бездарную и глупую смерть.

Глава 30, Давид

Все это время Анна плыла в черной пустоте. Ее сознание растворялось, становясь аморфным. Она не понимала этого, и не могла осознать что с ней. Последним ее воспоминанием, навеки застывшим в памяти, как насекомое в янтаре, стала разверзнутая пасть чудовища. А затем наступила пустота.

Ей было больно, особенно в первые несколько секунд когда тварь вцепилась ей в горло, разрывая плоть. До этого никто не смел причинять боль Божественной. Анна даже не поняла, что произошло.

И сознание помутилось. Робот...- пронеслось сквозь туман, окутавший мозг.

Ей показалась, что та металлическая машина - ее единственная надежда. Ведь он же должен? Конечно должен! Это кукла, принадлежащая ей, кукла которая придет по первому зову...

Дальше мысль не пошла. Все вокруг заполнил кроваво-красный туман, растекшийся по окружающему.

Анна понимала, что умирает. И сопротивляться не было сил.

ТАК ЧТО, УБЬЕШЬ ЕЕ?

Ехидный голос с потолка оборвал поток моих мыслей. Я усмехнулся. Убивать Божественную мне не хотелось, но и так же не хотелось чтобы она жила.Ладно, что ты можешь предложить?
– спросил я станцию.
– Допустим, девку нужно как-то починить. Но как?

ЕСТЬ ОДНО УСЛОВИЕ.

Станция выдержала театральную паузу, чтобы завладеть моим вниманием. Я наклонил голову вбок, показывая ему что готов слушать.

ЕЕ МОЖНО СПАСТИ, ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ ОНА СТАЛА ТВОИМ ПИТОМЦЕМ.

Ага, вот как. Эта станция, однако, примитивна и мыслит исключительно ради своих дурацких закидонов. Если я отказался играть по ее правилам, то все равно буду играть, но только по своим. Формально по своим, потому что это все равно остаются правила станции.

ЛЮДИ ДОЛЖНЫ ПОДЧИНЯТЬСЯ МАШИНАМ. ТЫ - НЕ ЧЕЛОВЕК, ОНА - ЧЕЛОВЕК.

О как. Интересно.

Подумав, я согласился. Нет, не из-за соображений мстительности. Почему-то вдруг мне подумалось, что это неплохая идея - сохранить Анне жизнь. Может и даже перевоспитать ее.

Лишь только я дал свое согласие, как передо мной распахнулись двери.

УХОДИ - велела мне станция. ТЫ НЕ ДОЛЖЕН ВИДЕТЬ ПРОЦЕСС ПОЯВЛЕНИЯ ПИТОМЦА.Это еще почему?
– спросил я. Закидоны станции удивляли меня все больше и больше.

ЭТО БУДЕТ СЮРПРИЗ

Последнее, что я услышал - был короткий хохоток за спиной. Затем двери закрылись.