Сталтех
Шрифт:
— Но Баграмов до сих пор числится…
— Знаю, — прервал его Хантер. — Он оказался слишком самоуверен. Попав в Сосновый Бор, капитан решил выбираться самостоятельно, без посторонней помощи. Попытался связаться с ближайшим блокпостом военных, а в ответ нарвался на очередь из импульсного орудия, был смертельно ранен, затем инфицирован скоргами. Его подобрали двое проводников из питерских, а спас Приор Глеб. Во время операции экстренного имплантирования Глеб обнаружил на плече Баграмова точно такую же голографическую татуировку, как и у Дарлинг. Затем по непонятной причине за капитаном начал охотиться технос. Группа адептов Ордена, пытавшихся эвакуировать Егора, с задачей не справилась, он вновь исчез — до сих пор точно не установлено, погиб,
— Проклятье! — На этот раз Шепетов не смог обуздать эмоции, зло ударил кулаком по колену. Теперь ему многое стало понятно. — Раньше надо было нам диалог налаживать… Раньше! — Он с досадой поморщился, затем спросил: — Я могу использовать сеть Ордена? Мне необходимо получить данные из источников Внешнего Мира.
Командор молча вернул ему нанокомп.
Иван Андреевич быстро набрал запрос, прочел поступившие строки ответного сообщения, вытер мелкие бисеринки пота, выступившие на лбу.
Хантер вопросительно приподнял бровь.
— Я навел справки. — Голос генерала прозвучал хрипло. — В составе научно-исследовательских центров ВКС никогда не существовало лаборатории экспериментальной крионики. Это пока что область фантастики. — Он шумно выдохнул. — Я затребовал файл медицинского осмотра. Капитан Баграмов проходил освидетельствование перед отправкой на свое последнее задание. Это происходило 13 сентября 2051 года. Вот. — Он развернул данные на экране нанокомпа. — Никакой голографической татуировки на его плече никогда не было!
Их диалог, длившийся уже больше часа, становился все напряженнее.
— Итак, командор, действуя порознь, мы совершили массу ошибок. Не сумели избежать кровопролития во время зачистки, могли бы, но не спасли Баграмова и до сих пор не знаем, почему на него внезапно ополчился технос! Плетемся в хвосте событий! Но хоть в одном мы взаимодействовали поневоле — мнемотехники Ордена дали нам зацепку, ухватившись за которую удалось распутать целый клубок событий!
— «DRG»?
Шепетов кивнул.
— Мы постоянно отслеживаем обмен данными, проходящий через соединения мью-фонной сети со всемирной паутиной и, естественно, обратили внимание на неоднократные попытки взлома некоторых секретных хранилищ информации. Базы данных Военно-космических сил, реестры фирм, работающих по оборонным заказам, номерные институты и лаборатории, проводящие исследования в рамках подготовки первых межпланетных перелетов, — вот неполный список, который отрабатывали мнемотехники Ордена в поисках расшифровки значения символов «DRG». Заинтересовавшись такой внезапной активностью, мы провели собственное расследование. Учитывая, что буквы начертаны на латинице, а их сочетание, вероятнее всего, является аббревиатурой, не зарегистрированной среди товарных знаков российских предприятий или логотипов исследовательских учреждений, мы сразу начали отрабатывать западный след.
Хантер нахмурился.
— В Ордене не рассматривали такую версию.
— Теперь я понимаю — вас изначально сбила с толку та разгромленная лаборатория в бункерах Академгородка. Специалистам из Главного разведывательного управления в этом смысле было проще, и они достаточно быстро нашли расшифровку аббревиатуры «DRG», а вот последствия оказались весьма серьезными…
— Что означают буквы?! — прервал его Хантер.
— Это логотип научно-исследовательского центра в Берлине. Его основал один русский ученый, покинувший Советский Союз в восьмидесятые годы прошлого столетия.
Командор не ожидал подобного ответа. На его лице отразилось недоумение. При чем тут канувшая в Лету эпоха?
— Все по порядку, командор. Это достаточно длинная история. Я тоже не сразу во всем разобрался. — Шепетов вполне понимал замешательство Хантера. — Нет видимой связи между событиями конца прошлого века и Катастрофой пятьдесят первого, и специалисты аналитического отдела Главного разведуправления несколько раз заходили в тупик, вновь и вновь расширяя сферу поиска,
— Не понимаю, генерал! При чем тут взвод караульной службы? Кто такой профессор Драгомиров? Что за проект «Тоннель»?!
— Терпение, командор. — Шепетов встал и, заложив руки за спину, начал неторопливо прохаживаться по узкому пространству между блоками аппаратуры. — Я обещал предоставить информацию и слово сдержу. Итак, мы искали расшифровку значения трех букв, вышли на Берлинский центр биокибернетики, стали проверять его, вот тут и начались совпадения, послужившие еще одной зацепкой для дальнейшего расследования. Фамилия, имя и отчество основателя Берлинского центра — Драгомиров Руслан Геннадиевич. Он — сын того самого профессора Драгомирова, в распоряжение которого, согласно найденному документу, выделялся взвод караульной службы. Нас насторожило совпадение фамилий, упоминание о некоем секретном объекте, и мы решили продолжить поиски, но единственное, что удалось выяснить с хода, — профессор Драгомиров погиб в 1986 году во время печально известной аварии на атомной станции.
— Пустошь?! — невольно вырвалось у Хантера.
Шепетов кивнул.
— Мы продолжили поиск. Подняли всю информацию, связанную с отцом и сыном Драгомировыми. Та эпоха еще хранит множество чудовищных тайн. «Холодная война», гонка вооружений, призрак Третьей мировой — все это казалось мне далеким прошлым, а на поверку оказалось тесно взаимосвязанным с днем сегодняшним…
Хантер молчал, выжидающе глядя на генерала.
Три буквы… Неужели они связывают целые эпохи?
— Разведывательное управление проделало титаническую работу. Был осуществлен глобальный поиск любых данных, связанных с фамилией Драгомиров. За последние пятьдесят лет все архивы наконец оцифровали, что заметно ускорило процесс, позволив проанализировать огромные объемы информации, отсеять документы, связанные с однофамильцами. Постепенно стали появляться косвенные свидетельства, вновь указывающие на некий проект «Тоннель», руководил которым Драгомиров-старший. Постепенно мы углубились в прошлое, наработали еще кое-какую информацию и поняли, что снова зашли в тупик — все документы, напрямую связанные с интересующим нас проектом, либо затерялись, либо были намеренно уничтожены.
Шепетов остановился подле сферы голографического экрана, некоторое время смотрел на панораму окрестностей Цитадели, затем продолжил:
— Понимая, что среди электронных копий документов необходимой информации нет, мы избрали новое направление. Нам пришлось отыскать и опросить всех родственников профессора Драгомирова, как в России, так и за рубежом. В конце концов, при исследовании одного семейного архива удалось обнаружить несколько обыкновенных школьных тетрадей с обрывочными записями, схемами, уравнениями, формулами. Заметки велись эпизодически, второпях, но эксперты установили, что записи сделаны рукой Геннадия Сергеевича. Примечателен стартовый эпизод: в нем скупо излагается случай, произошедший с профессором, когда он ехал на служебной машине и попал в сильнейшую грозу. Водитель предпочел остановиться, не рискнув двигаться дальше под проливным дождем. Дело происходило в сельской местности, они остановились на окраине небольшого населенного пункта, решили зайти в поселковый магазин, купить продуктов и переждать непогоду. Уже на пороге Драгомиров обернулся и внезапно увидел, как в машину ударила молния.