Стамбул. История. Легенды. Предания
Шрифт:
Чтобы читатель убедился в справедливости сказанного, приведем рассказ рыбака, бывшего свидетелем одной такой казни. История эта давно уже стала легендой, она описана многими восточными поэтами, в кофейнях ее рассказывали лучшие мейдаки Стамбула.
«В правление султана Ахмеда III один бедный рыбак по имени Искандер, закидывая свои сети при впадении «Пресных вод» в море, приметил на поверхности воды длинный мешок. Рыбак хорошо знал тайны Стамбула и сразу догадался, что может оказаться в мешке. Но в груди его билось смелое, не боящееся опасностей сердце, поэтому, призвав на помощь Пророка, он втащил мешок в свою лодку.
Развязав его, Искандер увидел женщину такой ослепительной красоты, что даже мрак ночи рассеялся перед ней. Женщина еще показывала признаки жизни, а очутившись на воздухе, вскоре и совсем пришла в себя. Сначала она громко закричала, но, увидев почтенного рыбака, немного успокоилась. Склонившись перед незнакомкой, Искандер сказал:
— Я — всего лишь бедный рыбак, недостойный быть в твоем присутствии. Хижина моя находится недалеко отсюда; там есть молоко, финики и другая еда, а также приют всякому, кто пожелает.
—
Искандер пообещал хранить тайну и призвал в подтверждение своего обещания священный след ноги Пророка. Он отвел спасенную гостью в свою хижину, а сам провел ночь на улице возле ворот. А утром пошел в город, купил там бедные одежды и отнес их султанше Мирме.
Долго скрывал рыбак у себя жертву серальских интриг, долго не возвращался султан из похода и много раз черноглазая Мирма говорила своему избавителю:
— Будем ждать! Цветок алоэ ждет 25 лет, прежде чем улыбнется солнцу. Терпение прогрызает мрамор, придет и наш день.
И наконец этот долгожданный день настал. Султан Ахмед возвратился с победой, и весь двор торжественно вышел встречать его. Не было только среди приближенных султанши Мирмы…
Подождав несколько дней, она отправила рыбака к придворному доктору, дав ему перстень, по которому преданный раб должен был узнать ее. Увидев перстень, врач поспешил за Искандером. Удивление доктора, увидевшего Мирму, которую все считали утопившейся в горячечном припадке, было беспредельным и радостным.
— О свет очей владыки нашего! — воскликнул он. — Отчего же ты не поспешишь пролить солнечный луч на увядшее сердце Ахмеда победоносного? Весть о твоей кончине поразила султана, подобно злотворной молнии. Он не спит ночами и дни проводит над цистерной, в которую, как говорит твоя ядовитая соперница, ты бросилась в припадке безумия.
— Я хочу дождаться новолуния — счастливого дня, в который следует начинать все предприятия. Ступай же пока в Сераль, наложи на губы печать молчания и устрой так, чтобы в день новой луны меня беспрепятственно допустили к цистерне в те самые часы, когда султан будет меня оплакивать.
Наступил день новолуния. В определенный час султан подошел к бездонному колодцу, который по его повелению был закрыт черными мраморными плитами. Нагнувшись к камню, он стал молиться, но в это время поблизости зашелестели сухие листья и перед глазами Ахмеда III предстала стройная женщина, закутанная в покрывало.
— Кто смеет ходить сюда, когда я здесь молюсь? — вскричал султан.
— Я смею, — ответила Мирма и откинула покрывало.
Изумлению султана не было предела. А когда он узнал обо всем, то сразу же решил наказать Зейнаб и ее помощников, но захотел, чтобы главная преступница сама во всем созналась. Спрятав Мирму в дальнем уголке дворца, султан послал двух немых рабов в покои Зейнаб, чтобы те передали ей его приглашение.
Трудно описать восторг злой красавицы, решившей, что ей улыбнулось счастье. Нарядившись в самые богатые одежды и украсив свои белокурые волосы круглыми черными украшениями, певица Зейнаб вошла в комнату, в которой султанши и одалиски дожидались прихода повелителя. Вокруг стояла тишина, и только было слышно, как волны плещутся у серальского мыса. В зале, испещренном арабесками, горела всего одна свеча, и трепетный свет ее отражался в огромном зеркале, которое султан получил в подарок от Венецианской республики. Зейнаб подошла к зеркалу и стала любоваться на свое отражение, но вдруг лицо ее покрылось мертвенной бледностью, и она страшно вскрикнула. В зеркале появилась тень погибшей султанши Мирмы; руки ее, поднятые кверху, будто призывали небесные кары на голову своей погубительницы.
— Прости, прости меня! — закричала Зейнаб, падая на колени. Но «привидение» подошло к ней и сказало глухим голосом:
— Я тебя прощаю, но люди тебя не простят и Аллах тебя не прощает!
В эту минуту в комнату вошел султан и потребовал, чтобы Зейнаб назвала своих помощников. На другой день несколько обезглавленных трупов было брошено в воды Босфора, но тела Зейнаб среди них не было. Коварную певицу на веревке спустили в бездонную цистерну — с фонарем и камнем, а потом отверстие колодца навеки заложили камнями. Так, завистливая Зейнаб поплатилась за свое преступление долгим страданием и мучительной смертью».
Ныне Босфор украшен гигантским висячим мостом, соединившим берега Европы и Азии. Мост был открыт 29 октября 1973 г. к 50-й годовщине Турецкой республики. Его тонкое и изящное коромысло легко опирается на берега пролива, еще больше подчеркивая округлые линии прибрежных холмов. Мост висит над водой на высоте 64 м, и под ним свободно могут проходить самые высокие суда. Движение по мосту устроено в шесть рядов: три ряда — в Европу, три — в Азию. Есть тротуары и для пешеходов…
Ускюдар (Скутари)
Ускюдар, расположившийся прямо напротив бухты Золотой Рог, является самым интересным районом азиатской части города. В древности эта местность называлась Хризополис («Золотой город»), а затем была переименована в Скутари. В 324 г. император Константин Великий разбил в этом месте своего соперника Лициния, после чего стал единовластным правителем Римской империи. В VII—VIII вв. этот район разрушали персы и арабы, а в 1203 г. он был занят участниками IV Крестового похода. Во времена Османской империи, когда Ускюдар развивался как торговый центр, его украсили мечети и караван-сараи. Здесь сходились все дороги Малой Азии, и именно отсюда каждый год начиналось паломничество в Мекку. С постройкой же в 1903 г. Азиатской железной дороги Ускюдар потерял свое былое значение.
Ныне район Скутари с его разноцветными домами, белыми минаретами, темными скалами и зеленой растительностью — это целый город, пестрым амфитеатром раскинувшийся на азиатском берегу Босфора вплоть до горы Чамлиджа. Прямо в гавани можно увидеть фонтан султана Ахмеда III, устроенный в турецком стиле и установленный в 1728 г.
Позади него расположилась мечеть Искеле (или «мечеть Миримах»), купол которой с шестнадцатью окошками покоится на арках, переходящих в три полукупола. Возведение этой мечети заказала в 1747 г. Миримах — дочь султана Сулеймана Великолепного и жена визиря Рустем-паши. Михраб этой мечети сделан из мрамора, а двери и кафедра проповедника инкрустированы перламутром и слоновой костью.
Дальше к югу находится мечеть, которую султан Ахмед III построил в 1708—1710 гг. для своей матери Гюлнуш Юмметулах («Пьющая розовую воду»). В центре двора, окруженного колоннами, устроен великолепный фонтан для омовения, а в углу мечети — тюрбе султанши-матери с открытым куполом. Турки всегда придавали особое значение дождю, и до сих пор он считается у них божьим благословением. Может быть, именно поэтому султанша-мать пожелала иметь открытую гробницу.
Замечательный по своему живописному расположению мыс, на котором разместилась азиатская часть Стамбула, к тому же покрыт множеством красивых гротов, киосков, беседок, загородных домов, садов и пр. Все эти строения лепятся по берегам до самой вершины, которая увенчана прекрасной мечетью с минаретами и благородным зданием казарм.
А за лесом темных кипарисов, на покатой плоскости под тенью деревьев, расположилось в Скутари кладбище «Караджа Ахмед» — одно из крупнейших мусульманских кладбищ мира. Кипарис с древних времен считается намогильным деревом; таким его признавали и древние римляне, и греки. Величественная тень, которую он раскидывает, душистая смола кипариса, уничтожающая вредные испарения, его вечнозеленые листья (символ бессмертия) — все склонило турок последовать примеру предшественников, и кипарис сделался украшением исключительно их кладбищ. Грекам, армянам, евреям и другим народам они велели обсаживать свои могилы другими деревьями.
Турки хоронят своих усопших очень быстро, иногда даже в день смерти. Потому что Пророк Мухаммед сказал: «Если покойник был человек благочестивый, то вполне справедливо и разумно вынести его как можно поспешнее, чтобы он скорее мог вступить в рай. Если же это был грешник, то будьте счастливы скорее с ним расстаться». Покойного обмывают и бреют ему грудь, а потом его окуривают благовониями и обвивают тело простыней, прося Аллаха быть милостивым к усопшему. Тело усопшего зашивается в полотняный мешок с отверстиями на обоих концах (или в простыню, которая на концах тоже не сшивается). По верованиям турок, всякий правоверный мусульманин после смерти подвергается суду двух ангелов, которые выдергивают его из этого мешка за оставленный на голове клок волос, а потом задают разные вопросы, чтобы удостовериться — достоин ли тот войти в рай. После этого покойного кладут в гроб (наподобие нашего) и накрывают красным покрывалом. Но если усопший был военным, гроб накрывают зеленым покрывалом.
Могила, в которую опускают покойника, сначала тоже обкуривается ладаном, чтобы отогнать злых духов. Турецкие могилы обычно делаются просторными и со сводом, так что покойник помещается в них как будто в маленькой комнатке. Спокойное и удобное положение весьма важно для усопшего, так как по турецким верованиям в некоторой части тела покойника еще сохраняется жизнь как зародыш будущего воскресения. Часть эта называется «аль-аиб», но где именно она находится — неизвестно, поэтому турки заботятся о сохранении и невредимости всего тела усопшего.
Покойников всегда хоронят обращенными лицом к Мекке. Когда тело усопшего опущено в землю, родственники втыкают в ногах могилы кипарисовую ветку, и добрый сын (при рождении которого отец посадил платан) будет заботливо поливать дерево в память о родителе. Таким образом, на мусульманских кладбищах всегда растут молодые кипарисы.
Кладбище Скутари — самое известное на всем Востоке — растянулось вдоль берега на несколько километров, и если бы на этой площади посадить зерно, то хлебом собранного урожая можно было бы прокормить целый город. А камнями с могил можно было восстановить все городские стены.
После кипарисов другой особенностью турецких кладбищ являются надгробные камни. В Скутари в некоторых местах здесь расположились магазины по продаже мраморных памятников и мастерские, в которых искусные мастера вырезают горельефные надписи с изящными закруглениями и росчерками. Почти все надгробные памятники Скутари высечены из мрамора (даже у бедняков), до того дешев здесь этот камень.
Один камень (большой) обычно ставится на могиле в головах усопших, другой (поменьше) — в ногах; на могилах лиц более состоятельных лежит еще и мраморная плита. Могильные камни высечены обычно в форме человеческой фигуры; камни на могилах взрослых людей и юношей обычно накрываются тюрбаном или красной феской, размеры которых зависят от общественного положения покойного. На уровне груди по-турецки пишется имя покойного и перечисляются добродетели. Выпуклые позолоченные буквы долго сохраняют свой блеск… Если тюрбан сдвинут несколько набок, значит, здесь погребен обезглавленный; у турок не считалось бесчестьем потерять жизнь по воле султана. На могильных камнях иногда даже встречаются поэтические намеки на это обстоятельство: «Мощная рука быстро положила конец его земному существованию и отправила его к Господу Судье, Всемилостивому Владыке». Или еще так: «На склоне жизни тень монаршей милости покинула его».