Станция Араминта

Вэнс Джек Холбрук

Девушки ушли. Дерзкие Львы в замешательстве посмотрели им вслед. Молчание нарушил Кайпер:

– Как странно! Одно только упоминание о Дерзких Львах, и девушки наперегонки пустились бежать.

– Арлес написал книгу только для Дерзких Львов, – заявил Глауен. – Называется «Учебник эротического искусства». На первой странице ему надо бы было написать: «Никогда не признавайтесь, что принадлежите к Дерзким Львам! В противном случае книга теряет всякий смысл».

– Я очень доволен, что не отношусь к этой группе, –

самодовольно сказал Кайпер. – А ты как, Глауен?

– Я вполне счастлив существующим положением.

– Никого из вас никогда даже не пригласят присоединиться к этой группе, – мрачно заявил Арлес. – Уж в этом-то будьте уверены.

Кайпер вскочил из-за стола.

– Пошли, Глауен! Пошли, пока они не передумали!

Глауен и Кайпер ушли.

– На самом деле, – кисло усмехнулся Утер, – наша общественная репутация, мягко говоря, не слишком хороша.

– Это очень странно! – возразил Клойд, – В конце концов мы же не какие-то там отъявленные головорезы.

– Во всяком случае, не все из нас, – проворчал Кеди Вук.

– Что ты хочешь сказать? – резко спросил Арлес.

– Твое предложение девушкам пойти куда-нибудь и потискаться было, по крайней мере, нелепым, если не просто вульгарным.

– Но ты же голосовал за!

– Я просто не хотел никого обидеть, – виртуозно вывернулся Кеди.

– Хмм! Но идея сама по себе была не плохая! Они могли согласиться, а могли и нет. Кто знал заранее? В следующий раз они, может, и согласятся. Этой теории в моей книжке посвящена целая глава, озаглавленная «Попробуй, что ты теряешь?»

Кеди встал из-за стола.

– Мне надо еще сделать уроки. Я пойду домой.

Он ушел.

– Иногда Кеди уж слишком важничает, – задумчиво сказал Арлес, – его нельзя назвать типичным Дерзким Львом.

– Вот он и исправит нашу репутацию, – сказал Клойд.

– Возможно, ты и прав, – вздохнул Утер. – Если не считать Кеди, то мы довольно странная группа, стоящая на самом краю цивилизации… Я тоже пойду домой. Я немного отстал по математике.

– Пожалуй, я сделаю то же самое, – с сомнением в голосе сказал Арлес. – Старик Сонориус послал опять уведомление моим родителям, которое я должен показать матери.

– И ты это сделаешь? – с интересом спросил Утер.

– С какой стати!

Но когда Арлес пришел домой, он узнал, что Лицей послал его матери отдельное уведомление.

6

Как только Арлес появился в Доме Клаттуков, Спанчетта тут же потребовала у него объяснений по поводу официального уведомления.

– Очевидно, ты с тем же успехом повторяешь свою прошлогоднюю учебу, причем про повторение я узнаю только сейчас! Почему мне ничего об этом не сказали в начале года?

– Тебе это говорилось, – заявил Арлес. – Я лично тебе это говорил, а ты сказала: «Постарайся в следующем году учиться получше» или что-то в этом роде, а я сказал, что так и

сделаю.

– Что-то я такого не помню.

– Ты, наверное, думала о чем-то другом.

– Как получается, что ты, даже оставшись на второй год, не можешь нормально учиться? Ты когда-нибудь вообще будешь учиться?

Арлес сел на стул и начал судорожно подыскивать какую-нибудь уважительную причину.

– Конечно, я бы мог учиться и лучше, но здесь не только моя вина! Я в основном виню этих книжных червей, которые называют себя учителями. Ты даже не представляешь, какое занудство они разводят теперь в Лицее! И не только я на это жалуюсь. Просто они решили наказать меня за критику!

Спанчетта смотрела на него, прищурившись.

– Странно. С чего бы это?

– Я думаю, что у меня просто слишком пытливый ум, и я не могу воспринимать все только на словах, поэтому и отметки у меня плохие. Я просто считаю их маленькой кучкой зазнавшихся крючкотворов, и они это знают.

– Хмм. А почему же другие студенты умудряются получать хорошие отметки? – поинтересовалась Спанчетта. – Глауен вот получил сертификат.

– Не надо говорить мне про Глауена! Он использует всевозможные льстивые уловочки, чтобы снискать себе расположение. Все, кроме Глауена, думают точно так же, как и я! Мы все хотим, чтобы у нас были объективные учителя, у которых бы не было своих любимчиков!

– Я проверю все это, – сказала Спанчетта.

– А что ты собираешься делать? – с внезапной тревогой спросил Арлес.

– Я хочу до конца разобраться в сложившейся ситуации и так или иначе исправить положение.

– Подожди! – возбужденно воскликнул Арлес, – Я бы предпочел, чтобы ты дала мне письмо, в котором бы сообщала, что у меня очень много других обязанностей, и с меня не надо так уж строго спрашивать математику и другие науки! А если ты сама пойдешь туда, то это будет выглядеть не красиво.

Спанчетта энергично покачала головой, от чего ее копна черных кудрей колыхнулась волной, но каким-то чудесным образом тут же вернулась на место.

– Когда я что-то хочу сделать, я это делаю, не зависимо от того, как это выглядит. И тебе тоже надо научиться быть толстокожим, если ты хочешь чего-нибудь достигнуть в этой жизни.

– Ба! – Ну с этим-то у меня уже все в порядке.

– Если потеряешь статус постоянного сотрудника Агентства из-за плохих отметок в Лицее, – запоешь по-другому.

На следующее утро Спанчетта появилась в Лицее и подошла к преподавателю Арнольду Флеку, который стоял в холе напротив математического класса. Спанчетта остановилась. Она изучила преподавателя с ног до головы и сразу же заметила его хрупкое телосложение, бледный цвет лица и кроткие глаза. Неужели это и есть то жестокое мстительное чудовище, которое так красочно описал Арлес? Флек тут же узнал Спанчетту и догадался о цели ее визита.