Станция конечная. Землянкам вход свободный!
Шрифт:
Все не так. Вместо того чтобы преданно заглядывать Эшариону в «рот», как это делали другие землянки по отношению к своим мужьям, Ксения делала все наоборот и теперь Эшариону необходимо было ее расположение и внимание. Он хотел, чтобы именно ему дарились ее очаровательные искренние улыбки и она сама шла к нему. Он не любил заставлять, да и женщины всегда первыми прыгали в его постель, но Ксения еще раз доказала, что не такая, как остальные. Он терялся в собственных мыслях и не понимал, как расположить ее холодное сердце. Эшариону
Горизонт давно потемнел, проглатывая красный закат. Пройдет еще несколько часов, прежде чем рассвет вступит в свои права, разгоняя ночной мрак, сотрет однообразную серость природы, разукрасит улицы и дома в живописные насыщенные тона.
Небо потемнело. Не было видно ни облачка, которые еще днем, как стайка подружек, висели над горизонтом и лишь нерилы молчаливо освещали наступившую тьму.
Эшарион застыл каменной статуей, всматриваясь вдаль. Свечение нерилов при помощи ветра «пьяно танцевало», разгоняя сумеречный вечер, плавно переходящий в ночь.
Силуэт застывшего элантарианца сейчас походил не то на скандинавского викинга, который одним только взглядом мог испепелить на месте врага, не то на задумчивого мудреца.
Его поза, чем-то напоминала властного императора, серьезно размышлявшего об участи своего народа. На миг спокойное лицо Эшариона подернулось мимолетной тревогой. Во взгляде смешались разные чувства, но несмотря на это, в глазах стояла независимость и уверенность, отвага и мощь, и только если присмотреться ближе, то можно заметить иное выражение – растерянность, переживание, тревогу и глубокую печаль, причину которых известно лишь этому сильному мужчине.
Высоко в небе прокричала птица.
Словно скинув с себя накатившее наваждение, Эшариону стало зябко стоять здесь на промозглом ветру. Нет, его тело пылало жаром и он не замерз в буквальном смысле этого слова, просто в душе поселился непонятный холод. Эшарион знал только один способ, чтобы прогнать это чувство.
Не заставляя себя больше ждать, Эшарион вернулся в спальню к той, которая так часто занимала его мысли и согревала сердце.
ГЛАВА 27
Среди ночи меня разбудил плач Энжела. Наверняка проголодался.
Спала я крепко и даже не почувствовала, когда Эшарион вернулся в спальню, а точнее в постель. С ним я чувствовала себя в безопасности.
Подняв с постели разомлевшее ото сна тело, поспешила в детскую.
Устроившись на диванчике, стала кормить сына. Он с жадностью припал к груди.
– Мой малыш, - с любовью прошептала я, наблюдая за личиком сына. Одной ручкой он мял грудь, а вторая легонько пощипывала мой живот, при этом глазки были закрыты. – Эх, был бы твой папочка такой сговорчивый как ты, цены бы ему не было, - накормить, спать уложить, и все довольны.
Тут же навязчивое воображение нарисовало ночную картину безмятежного лица Эшариона, спавшего рядом со мной. У него были нереально длинные ресницы как для мужчины, а сам он был расслабленным. Грубоватые, жесткие черты лица разгладились, являя перед собой завершающую совершенную мужскую красоту. Этот образ не мог оставить даже меня равнодушной.
Несмотря на мое восхищение Эшарионом, мне не верилось, что он навсегда привязан ко мне. В силу «связи» я не сильно верила. Мужчина всегда остается мужчиной. Пройдет время и Эшарион устанет от моего присутствия, пресытится мною, а потом что будет со мной? Эшарион, который всю жизнь командовал и относился к женщинам потребительски, разве откажется от новых побед?
Да Марго говорила, что элантарианцы в «связке» смогут желать только одну женщину, но я сомневалась в правдивости этой информации. По крайней мере, сложно представить Эшариона, делящим постель только со мной. Он победитель и завоеватель, а я постепенно начинаю сдаваться. Когда же он это поймет, я стану для него неинтересна.
Меня к нему влечет, это неоспоримый факт, поэтому мысль о других женщинах, замораживала кровь, пронзала грудь тянущей мучительной болью. Смогу ли я смириться с реальностью и закрывать глаза на его новые «победы»?
Страшила мысль того, когда… в какой именно момент Эшарион из ненавистного мужа, принудившего к сожительству, превратился в центр моего мира? Как же я это просмотрела? Как допустила? Какой момент стал переломным и неизбежным?
– Энжел уже поел, - вырвал меня из задумчивых мыслей тихий шепот над ухом. Надо же, снова не заметила его приближения. – Давай его мне, - молча переложила сына на его руки и поспешила прикрыть грудь. Этот маневр не остался незамеченным и Эшарион нахмурился. – Иди в постель, дальше я сам, - чуть грубо приказали мне.
– Хорошо, - кивнула и молча скрылась с той стороны двери, но ложиться не торопилась, а сквозь прозрачную дверь-экран наблюдала за тем, как Эшарион укладывает ребенка в кроватку и заботливо укрывает одеяльцем.
Элантарианец не спешил покидать детскую, а застыл изваянием со странным задумчивым выражением на лице. О чем он думает посредине ночи?
Забавно смотрелась растрепанная шевелюра.
Будто почувствовав на себе взгляд, мужчина дернулся и посмотрел прямо на меня, вот только я уверена, что с той стороны спальня не просматривалась.
Дав себе мысленную затрещину, что подглядывать нехорошо, молнией юркнула в кровать, удобно укладываясь.
Все внутренности нервно колотились и сон слетел, как лавина с горы, но глаза я все-таки прикрыла. Мне не хотелось встречаться взглядом с Эшарионом. Было страшно. Я боялась своих чувств.
Кровать позади меня прогнулась, а это значит что Эшарион вернулся, но слава Богу, что никаких поползновений в мою сторону не делал.
– Ксюша, - устало позвал он меня. – Не нужно так дрожать, я тебя не трону… спи.