Станция Озерки

Демидова Дарья

Вместо двери в земле обнаружился люк, сбитый из почерневших от времени досок, а к доскам было прибито большое железное кольцо. Марк сначала попытался открыть его своими силами, но быстро на это плюнул — сложилось ощущение, что крышка вросла в землю. Тогда он воспользовался сущностью и при помощи ее щупалец отбросил крышку в сторону.

Внутрь вела бетонная лестница, и из-под земли шел желтый свет. Марк начал осторожно спускаться, а Кирилл следовал за ним, не отставая. Они оказались в небольшом помещении. Под потолком здесь висело несколько

керосинок, от которых и шел этот желтый свет.

Из этой комнаты в разные стороны вело несколько проходов. Мужчины взяли лампы и пошли в разные стороны. Марк оказался в комнатке побольше, которая выглядела вполне обжитой: у одной стены стояла узкая кровать, у другой стол и два стула, у дальней стены шкаф и стеллаж со всякой полезной утварью. На столе нарезная колбаса, зелень и бутылка водки.

— Ма-а-арк! — позвал Кирилл, и Голицын уловил в его голосе странные нотки не то испуга, не то тревоги.

Марк бросился обратно. Там, куда пошел Кирилл, обнаружился короткий коридор, а за ним еще одна комната, в проеме которой спиной к нему стоял Кирилл.

— Что тут? — спросил Марк, подойдя, и Кирилл сделал шаг в сторону.

Марк протиснулся в узкий проем и остолбенел. В углу напротив на грязном тонком матрасе сидело существо. Гнездо рыжих волос на голове, какая-то не то ночнушка, не то платье все в ржавых пятнах. Длинными когтями существо скребло бетонную стену, не обращая внимания на вошедших. Рот у него был приоткрыт, и сухие потрескавшиеся губы кровили. В другом углу лежал труп Семенова с серой бетонной кожей.

— Если Семенов все... то, кто это? — севшим голосом спросил Марк.

— Алевтина Сафонова, — таким же голосом ответил Кирилл и устало прислонился к стене. Он явно был в замешательстве и не знал, что делать.

Марк тихо выругался. Человек, сидевший перед ним совсем не походил на милую улыбчивую девушку с фотографии в личном деле.

— Ты был прав, Ищейка. Она выбивается из калейдоскопа его жертв, — прошептал Марк и, скрыв отвращение, приблизился к девушке. — Аля, пойдем со мной, я тебя выведу отсюда.

Марк протянул ей руку — медленно и осторожно, чтобы не напугать. Она медленно повернула голову и посмотрела на него отсутствующим взглядом, будто и не было его тут вовсе.

Голицын выдохнул, чтобы не чувствовать тошнотворный запах разложения от трупа и «ароматы» исходящие от девушки, приблизился еще немного и, взяв ее за руку, потянулся к сущности. Она зарычала и попыталась его укусить, но они уже переместились, и он успел отпрыгнуть в сторону.

— Голицын, ты просто так зашел или по делу? — послышался за его спиной строгий голос Прохоровой. — Если просто так, то вали. У меня с вашими костями дел невпроворот, а Ворон твой еще и маньяка притащил. Устроили из больницы филиал Седьмого отдела.

— Жанна, — позвал Марк отстранённо, не сводя глаз с Алевтины, которая сидела на полу, подтянув ноги к подбородку, тихонько покачиваясь, и начинала подвывать.

— Вашу мать... Это что? — Прохорова

встала рядом с Марком и, выпучив глаза, смотрела на то, что осталось от Сафоновой.

— Жертва.

Прохорова тут же подобралась, осторожно подошла к девушке и положила руку ей на голову. Жанна начала тихонько гладить гнездо из волос, и Алевтина потихоньку затихла. При этом глаза медика горели демоническим огнем. Марк впервые видел, как медик-акудзин влияет на человека при помощи сущности. Немногие были на такое способны.

В следующее мгновение они исчезли, и к Марку будто вернулась способность дышать.

Он устало опустился на диван и посмотрел в распахнутое настежь окно. Солнце уже скрылось за горизонтом и сосновый бор вокруг Еленовки подарил врачам и пациентам прохладу и свежий хвойный воздух.

Он не заметил, когда вернулась Прохорова. Она встала напротив, загородив ему обзор и, склонив голову на бок, принялась изучать его. Марк устало взглянул на нее и тут же отвел глаза.

— Налью-ка я тебе валерьянки, — деловито сказала она и прошла к шкафам.

Прохорова протянула Марку стакан и тот выпил залпом, не глядя. Жидкость обожгла горло, и он тут же задохнулся.

— Странная у вас тут валерьянка, — прохрипел Марк, вытирая выступившие слезы.

— Двадцатилетней выдержки, — как ни в чем не бывало сообщила Прохорова.

Она присела перед ним на колени и заглянула в глаза, будто сканируя его, как и прочих пациентов.

— Вы сможете ей помочь? — спросил Марк тихо, будто боялся услышать отрицательный ответ.

Она вздохнула и покачала головой:

— Сможем, я думаю. Случай тяжелый, но... шансы есть. Есть шанс, что она вернется к нормальной жизни. На это потребуется время. Изменения серьёзные, затронуты функции мозга. Мы будем постепенно вытравливать из нее эти воспоминания и вкладывать другие. Тут нужна большая подготовительная работа. Нашим психиатрам придется написать сценарий ее жизни за то время, что она провела в лапах этой мрази.

— Но вы ведь справитесь? — с надеждой спросил Марк.

— Справимся. Я тебе обещаю, — мягко ответила она и положила руку ему на колено. — И тебе, кажется, тоже нужна помощь. Я выпишу волшебные таблеточки, чтобы ты лучше спал.

— Не хочу таблетки, — усмехнулся он. — Можно я просто посплю с тобой. Не сегодня, может завтра.

— Можно. Тогда назначу тебе лечебный массаж. Тебе понравится, — лукаво подмигнула она. — А теперь проваливай. Меня ждет работа. Тебя, кстати, тоже. И пришли мне информацию об этой девочке.

— Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа, — смиренно прошептал Марк и, наклонившись к ней, нежно поцеловал в губы.

***

Они проделали огромную работу. Все они. Особенно медики, которым предстояло определить, кому принадлежат те или иные останки. Кирилл с Марком решили последовать примеру коллег, которые вывозили останки из погреба Щербаковых на машинах. Прыгать туда-сюда — только тратить небезграничные силы сущности.