Star Wars: Точка опоры
Шрифт:
Словно гару, защищающая своих детенышей, набросилась она на эту мысль. Нет. Она не позволит, чтобы медицинское вмешательство нанесло вред ее ребенку. ..
И снова мысль поймала ее в ловушку. Ее ребенку?
Что она несет в себе - свое потомство или свою смерть?
Высокая входная дверь скользнула в сторону. Люк вихрем ворвался внутрь, и еще не успели двери за его спиной закрыться, как Мара почувствовала его стремление обнять, прижать к себе и защитить ее.
– Что случилось? Мара, что с тобой?!
– Ты что, считаешь,
– сказала она, напрасно стараясь, чтобы фраза прозвучала сухо и высокомерно. Голос дрожал.
Люк рухнул на колени рядом с ее креслом и стиснул ее руку.
– Мара, что это? Болезнь?
Она взяла его руку и положила ее себе на живот.
– Смотри сам, - сказала она.
– Используй Силу и скажи мне, что это такое.
Его брови пришли в движение - сначала задрались, потом сдвинулись. Он явно ничего не понимал.
– Да не спорь ты!
– она подавила желание подобрать его челюсть.
– Просто сделай, что я прошу. Мне нужно услышать твое беспристрастное мнение.
Она посмотрела ему в глаза. Эти небесно-синие зрительные рецепторы уже вернулись обратно в орбиты, брови тоже приняли нормальное положение. Теперь он приготовился опекать ее, что бы ни случилось.
Потом его глаза снова полезли из орбит, а челюсть упала обратно ей на колено.
– Я тут ни при чем, - сипло сказала Мара.
– И все равно, он в ужасной опасности. Если болезнь набросится на него - вызовет мутацию…
– Мара, - перебил он, снова сжимая ее руку.
– Мара, все что угодно может случиться с любым из нас. Сегодня или завтра. Йуужань-вонги могут столкнуть вниз одну из лун Корусканта, или мы можем выпасть из окна…
Она молча кивнула, снова поразившись тому, как неистово Люк верит в добро и в победу света. Он немного сдвинул руку и покачал головой, словно все еще не мог поверить.
– Жизнь - вообще очень рискованная штука, - он перешел на шепот, словно боялся потревожить того, что был сейчас внутри нее.
– Я не чувствую… никакой опасности, исходящей от него…
– Пока нет, - так же шепотом ответила Мара.
– Но это не значит, что с ним ничего не может случиться.
– Я знаю, - сказал он. Его рука снова сдвинулась, глаза закрылись. Мара почувствовала, как отчаянно хочет ее муж защитить своего будущего ребенка.
Мара позволила себе немного расслабиться и положила свою свободную руку поверх его, себе на живот. В конце концов она расслабилась до того, что даже рискнула представить себе, как она будет держать на руках собственного ребенка, чье маленькое личико будет похоже одновременно и на нее, и на Люка, как ее племянники похожи на Лейю и Хэна, но при этом совершенно своеобразные и самостоятельные. Она много раз рисовала себе эту картину, но одно дело - мечтать об абстрактном ребенке, а совсем другое - чувствовать его в себе.
А потом ей представился монстр, в которого может превратить ее болезнь беззащитные клетки ее плода.
Беззащитные?
Люк мягко сказал: - Может быть, слезы Вергера сделали тебя отзывчивой к продолжению жизни в Силе?
Она ссутулилась.
– Ты хотел этого. Теперь радуйся.
– До этой минуты, - серьезно сказал ее муж, - я и не подозревал, как страстно я этого желал. Я приготовился стоически ждать и надеяться…
– Ради меня?
Он вскинул подбородок, и она ощутила бессловесную нежность. Уголки ее губ словно против воли поползли вверх.
– Как это мы умудрились прохлопать такое? Ведь мы так хорошо знаем друг друга…
– Нет, - сказал он.
– Что-то изменилось. Может быть, во мне. Может, в тебе. Может быть, в Силе как таковой. Все, что я сейчас знаю - это что нам стоит рискнуть. И это, - закончил он, - делает меня счастливым.
Когда он снова поднял на нее глаза, на его физиономии сияла хорошо ей знакомая, но уже давно не виденная простодушная ухмылка.
Мара погрозила этой ухмылке кулаком.
– Слушай, Скайуокер. Никто не должен знать об этом. НИКТО.
Все еще стоя на коленях у ее кресла, он обнял ее за талию.
– Мара, я не против, но с одним исключением: тебе нужен хотя бы один хороший врач. Они…
– Нет. Даже Килгаль на самом деле не может помочь мне справиться с болезнью. Если она не может помочь мне, она не может защитить и моего ребенка. Теперь это станет моей работой.
– Но ведь что-то может пойти не так…
Она взглядом заставила его умолкнуть. Он помрачнел, потом серьезно кивнул.
– И ты должен тоже выбросить это из головы, - резко сказала она.
– Я не собираюсь лежать пластом, прислушиваться к симптомам и ждать, когда что-то пойдет не так!
Однако она сама только диву давалась, как внезапно и с головой накрыло ее желание защитить это существо, которое еще и на ребенка-то толком похоже не было. Может быть, тихо прошептала ее совесть, это неуемное желание защитить похоже на то, что чувствует к ней Люк, - эта его страсть, столь неудержимая, что зачастую угрожает независимости любимого человека.
А может, на свете и нет никакой независимости. Нет никакого конкретного смысла у этого словечка.
Тем не менее дитя может попасть под воздействие биотехнологии йуужаньвонгов. Оно… нет, нельзя называть человека "оно"… он может погибнуть, прежде чем появится на свет. Болезнь может повредить ему тысячей разных способов. Он может…
– Все в порядке?
– руки Люка ласкали ее плечи.
– Мара, нам надо, по крайней мере, попросить Килгаль сделать несколько основных анализов.
– Нет, - твердо сказала она.
– Никто не должен знать, Люк. Ни Лейя, ни дети Соло.