Star Wars: В тылу врага. Мечта повстанца

Оллстон Аарон

Бхинди Дрэйсон была женщиной человеческой расы. Она разговаривала в такой же неторопливой манере и с таким же невинным акцентом, как и покойная Мон Мотма, бывший Государственный Руководитель, что наводило на мысль о ее происхождении с родной планеты Мон Мотмы, Чандрилы. Бхинди не блистала красотой - худая, с резкими чертами лица, она походила на обнаженный вибронож и имела темные волосы и глаза, усиливавшие ощущение нависшей угрозы; впрочем, Люк не чувствал в ней никакой угрожающей ауры, только внимание.

–  Вы не родственница Хайрама Дрэйсона?
– спросил Люк. Адмирал Хайрам Дрэйсон был когда-то главой разведки

и другом Мон Мотмы.

–  Я его дочь, - ответила Бхинди.

–  Ваша семья имеет выдающуюся историю.

Она на мгновение улыбнулась: - И вы слышали лишь часть ее.

–  Бхинди - один из наших двоих экспертов по тактике, вмести с Хрюком, - сказал Мордашка.
– Она изучает все, что может достать о тактике йуужаньвонгов. К сожалению, мы лишимся ее на Корусканте.

Люк нахмурил брови, на мгновение подумав, не совмещается ли в Мордашке дар прорицания с невероятной опрометчивостью, но потом до него дошло, что имел в виду Мордашка. Он снова повернулся к Бхинди: - Вы останетесь там?

Та кивнула: - Я займусь организацией на Корусканте ячеек Сопротивления.

Люк внутренне содрогнулся. Уже одного того, чтобы поехать на Корускант, было для него предостаточно. Но остаться там, среди врагов, таких противоестественных и чужих, остаться по собственной воле… у него мурашки побежали по коже. Бхинди, похоже, испытала некоторое удовольствие, смутив мастера-джедая.

Призраки и Люк собрались в потайной комнате глубоко в недрах комплекса Борлейас - судя по нетронутой обстановке, эта комната не была обнаружена йуужань-вонгами во время их кратковременной оккупации. Как Призраки узнали о ее существовании, Люк понятия не имел; он знал только, что войти в нее можно было, отодвинув скользящую панель в дальней стене лаборатории. Потайная комната тоже являлась лабораторией; ее стены были увешаны полками с биомедицинской аппаратурой еще тех времен. Люк увидел плошки с бактериальными культурами, шприцы, нейромониторы… у дальней стены комнаты стояла полноместная бактокамера, пустая; транспаристил ее главного отсека от интенсивного использования так стерся и износился, что многие его участки практически потеряли прозрачность.

–  Ну, - сказал Мордашка, усевшись на одну из табуреток у главного стола.
– Покажем ему, что у нас есть. Келл, ты первый.

Здоровяк снял с плеча зеленую матерчатую сумку около двух метров длиной, открыл ее и достал какой-то предмет, похожий на очень плоскую одноместную лодку. Штуковина была толстой, где-то с тридцать сантиметров толщиной почти по всей длине, по краям утончаясь сантиметров до десяти. Красного цвета днище казалось липким и в то же время блестело, как металл; Люк присмотрелся и понял, что на гладкую серебристую поверхность нанесен толстый слой прозрачного красного материала. Верхняя часть была темно-серого цвета, из нее торчали два зажима, похожие на тапки.

Келл бросил аппарат на стол перед Мордашкей. Раздался громкий удар; должно быть, штуковина была тяжелой. Мордашка саркастически улыбнулся и сказал: - Спасибо.

–  Не стоит.
– Келл повернулся к Люку.
– Над этим мы работали определенное время. Мы засовываем их в оболочки, по форме напоминающие метеориты или мусор. Совместно с оболочками они служат индивидуальными капсулами для проникновения через атмосферу.

Люк скептически посмотрел на него: - Что вы имеете в виду?

–  Я

имею ввиду, что в них вы прокатитесь через атмосферу планеты.

–  В чем?

–  В оболочках, которые я упомянул. Больше ни в чем. Красная субстанция - это клей, которым эта штуковина крепится к оболочке. Оболочка даже не обязательно должна быть герметичной. Пассажир сидит в скафандре, засунув ноги сюда, - Келл показал на зажимы.
– Днище - это отделяемый теплоизоляционный щит. Отделяемый медленно, вы понимаете. Между теплощитом и покрытием находится простой репульсорный модуль и элемент питания. Репульсор поддерживает правильный угол спуска на планету. Вы входите в атмосферу под нужным углом и двигаетесь под этим углом до самой поверхности. Оболочка из-за трения в атмосфере сгорает; ее назначение - предохранить пассажира от поджаривания. Кроме того, огненная струя скрывает вашу природу от большинства сенсоров - как наших, так и их. Когда оболочка сгорит, вашим вторым теплощитом станет серебристая поверхность; она тоже отделяемая, так что иллюзия огненного метеора продолжается. Иными словами, вы будете выглядеть и вести себя как космическая каменюка, пролетающая через атмосферу.

–  Но лишь до тех пор, пока не приблизитесь к поверхности планеты, - добавил Мордашка.
– Тогда репульсор своим последним усилием замедлит ваш спуск, и вы довольно медленно врежетесь в землю.

–  Врежусь, - сказал Люк.
– Довольно медленно.

–  Все они были успешно испытаны.
– Мордашка огляделся по сторонам; вид у него был немного нервный.
– Ну да, были испытаны. Мы их испытывали. Каждый раз, когда мы их испытываем, мы собираем все возможные данные, и каждое следующее поколение капсул возвращается чуть более целым.

–  Мы уверены, что на этот раз с ними все будет в порядке, - сказала Бхинди. Люк уставился на всех троих одновременно; первой не выдержала Бхинди, которая захихикала при виде встревоженной физиономии Люка.

–  Мы испытывали их с грузом, - наконец сдался Келл.
– Они совсем новые, но мы с Шарром испытывали их дважды, а Мордашка и Элассар - по три раза. До сих пор никто не поджарился.

Люк покачал головой: - Должен сказать, это худшая идея из тысячи поколений плохих идей.

–  Вы еще не слышали всех наших идей, - сказала Бхинди.

–  Следующий, - прервал Мордашка и кивнул Балджосу. Ученый запустил руку в собственную сумку, что-то оттуда извлек и бросил на модуль для проникновения в атмосферу. Впечатление было такое, словно кто-то аккуратно снял всю кожу с головы йуужань-вонга и тщательнейшим образом снова придал ей форму головы. Упав на капсулу, "шкура" смялась, затем распрямилась.

–  Углит-маскун, - сказал Люк.

–  В первом приближении правильно, - подтвердил Балджос.
– Изобрел его я. Точнее, перепроектировал. Я работал с захваченными углитами-маскунами.

–  Но у этого как будто лицо йуужань-вонга.

Балджос кивнул: - Каждый из них уникален. Я им всем даю имена. Это Вжига - его увечья-украшения нанесены с помощью технологии, напоминающей выжигание. Снимать их ситхово больно… но их можно носить по многу часов и даже дней - в отличие от голозавес, в которых батарейки садятся за пару минут.

–  Это мне нравится, - сказал Люк.
– Это позволит нам перемещаться среди них без риска быть обнаруженными.

–  Следующий, - сказал Мордашка.