Star Wars: Возрождение тьмы
Шрифт:
– Хэн, – закричала она еще издали, и в ее голосе звучало напряжение, – хвала Силе, ты вернулся!
– Привет, любимая, – ответил он и крепко обнял жену, стараясь не слишком сильно прижимать к себе выступающий живот Леи. Он ощутил тугие мышцы ее плеч и спины. – Я тоже рад тебя видеть.
На какое-то мгновение она прильнула к мужу, затем осторожно высвободилась.
– Пойдем, нам надо спешить.
Чубакка ждал их внутри шлюзового тоннеля, его арбалет висел на плече в положении на изготовку.
– Эй, Чуви, – Хэн кивнул ему и услыхал в ответ приветствие вуки, похожее на раскаты отдаленного грома, – спасибо за заботу о Лее.
Еще одно, теперь застенчивое рычание в ответ. Хэн пристально поглядел на него, но решил, что сейчас не время выжимать из вуки подробные сведения об их остановке на Кашууке.
– Что я пропустил? – спросил он вместо этого Лею.
– Не так уж много, – ответила она, следуя за мужем по наклонному тоннелю по направлению к Дворцу. – После той первой большой суматохи, вызванной обвинениями, Фей'лиа, вероятно, решил охладить страсти. Он просил Совет передать ему обязанности Акбара по Службе Безопасности, но ведет себя скорее как смотритель, чем новый управляющий. Кроме того, он открыто намекает, что готов взвалить на свои плечи заботы Верховного Главнокомандующего, но не делает никаких конкретных поползновений в этом направлении.
– Значит, никто не желал паники, – сказал Хэн. – Обвинение такого человека, как Акбар, в измене – достаточно большой кусок, чтобы стоило прожевать его, прежде чем глотать. Если откусят чуть больше, то начнут давиться.
– У меня такое же ощущение, – согласилась Лея. – Но это позволяет нам по крайней мере немного отдышаться и попытаться разобраться в этой банковской истории.
– Да, все-таки какова подноготная этого дела? – спросил Хэн. – Ты лишь сказала мне, что при очередной банковской проверке обнаружилась большая куча денег на счетах Акбара.
– Дело обернулось так, что это была не очередная проверка, – сказала Лея. – Во время нападения на Слуис-Ван утром произошло какое-то хитроумное электронное вмешательство в центральном клиринговом банке Корусканта. Оно затронуло несколько крупных счетов. Следователи провели проверку всех счетов и обнаружили, что в то же утро имел место крупный перевод на счет Акбара из центрального банка паланхов. Ты хорошо знаком с паланхами?
– Паланхов знает каждый, – кисло ответил Хэн. – Маленькая планета на перекрестке космических дорог. У ребят непомерное самомнение.
– И непоколебимая вера в то, что если они смогут оставаться достаточно нейтральными, то сумеют подыгрывать обеим воюющим сторонам и извлекать из этого выгоду, – заметила Лея. – Как бы там ни было, здешний центральный банк заявляет, что деньги самих паланхов не переводились и, должно быть, только переданы через них. Но так далеко наши люди проследить это дело не смогли.
Хэн кивнул.
– Могу поклясться, Фей'лиа имеет кое-какие соображения о том, откуда появились деньги.
– Эти соображения приходили в голову не ему одному, – вздохнула Лея. – Он просто первым высказал их вслух, вот и все.
– И заработал несколько очков за счет Акбара, – прорычал Хэн. – А куда они дели Акбара? Предоставили отдельный номер в старой тюрьме?
Лея отрицательно покачала головой.
– Он находится под домашним арестом в собственных апартаментах на весь период следствия. Достаточно очевидно, что Фей'лиа не станет ощипывать его больше, чем уже ощипал. – Лея слабо улыбнулась. – Он пытается притянуть Акбара к ответственности за фиаско на Слуис-Ване. Используя тот факт, что именно Акбар отослал туда все военные корабли.
– Сурово, – согласился Хэн, пытаясь вспомнить положения устава Повстанцев о военных преступниках. Если ему не изменяет память, офицер, находящийся под домашним арестом, может принимать посетителей, которые не обязаны предварительно проходить более чем обычную проверку.
Хотя вполне возможно, что он ошибается. Его заставляли изучать всю эту чушь, когда он сгоряча позволил присвоить себе офицерский чин после битвы при Явине. Но к положениям устава Хэн никогда не относился всерьез.
– Много ли у Фей'лиа сторонников в Совете? – спросил он Лею.
– Если тебя интересуют те, кто твердо на его стороне, то их всего пара, – сказала она. – Если же учитывать склоняющихся на его сторону… Ну, ты сам сможешь разобраться в этом через минуту.
Хэн заморгал от изумления. Погрузившись в сумятицу собственных противоречивых размышлений, он совершенно не обращал внимания на то, куда его ведет Лея. Теперь же он внезапно осознал, что они идут по Большому Коридору, который соединяет Палату Совета с много более обширным Залом Собраний.
– Подожди-ка минутку, – запротестовал Соло, – почему так сразу?
– Извини, Хэн, – вздохнула Лея. – Мон Мотма настаивает. Ты – первый из возвратившихся очевидцев нападения на Слуис-Ван, и они хотят задать тебе миллион вопросов о том, что произошло.
Хэн оглядел коридор: высокий, напоминающий уходящую вдаль спираль, свод; следующие одно за другим по обеим стенам богато украшенные резьбой по дереву окна с гранеными стеклами; ряды невысоких молодых древовидных растений с зеленовато-пурпурными листьями вдоль обеих стен. По общему мнению, дизайн Большого Коридора создал сам Император, чем, вероятно, и объясняется, почему Хэну всегда не нравилось это место.
– Как я не догадался отослать вместо себя Трипио, – проворчал он.
Лея взяла мужа за руку.
– Вперед, солдат. Сделай глубокий вдох и ныряй. Чуви, тебе лучше подождать за дверью.
Обычно расстановка мебели в Палате Совета соответствовала ее использованию для заседаний малого Внутреннего Совета: овальный стол в центре для самих Советников и несколько рядов стульев вдоль стен для их адъютантов и помощников. Сегодня, к удивлению Хэна, палата больше подходила для заседания Общего Собрания. Стулья располагались аккуратными, постепенно поднимающимися, как в амфитеатре, рядами, а каждый Советник сидел в окружении его или ее помощников. В передней части Палаты на самом низком уровне совершенно одна за обычной лекторской кафедрой сидела Мон Мотма, которая очень походила на классную даму.