Старая надежда
Шрифт:
А если это мы нападём?
Невозможно! Джек с возмущением хлопнул по столу. Мы всегда охраняли мир! Да, наши солдаты воевали в десятках "горячих точек", но только для спасения невинных и уничтожения тиранов.
Эми промолчала, и ему стало неловко.
Извини, он обошёл вокруг стола и обнял сестру. Мне надо быть спокойнее. Вся эта политика да к чёрту её! Ещё и эти сны...
Ладно, не бери в голову, вздохнула Эми. Возможно, я просто накручиваю себя по пустякам.
Так ты поедешь со мной в ту церковь?
Да.
Спасибо!
Она отвернулась:
Я иду спать, завтра нас ждёт долгий день.
* * *
Джек переключил скорость, и крутить педали стало легче. Эми пыхтела сзади. Длительный подъем давался ей с трудом.
Джек выбрал тропинку в обход небольшой рощицы, что взбегала на вершину холма. Можно и напрямик, но забираться под тенистый полог меж серо-голубых буковых колонн не хотелось. Небо итак затянуто тонким саваном, сквозь который едва сочится рассеянный свет восходящего солнца.
Настроение вполне соответствует погоде. Он так и не выспался. Проворочался до рассвета, прокручивая в голове разрозненные детали навязчивых снов. Под конец они сплелись в липкую паутину и вылились в тягучий кошмар.
За завтраком, желая развеяться, Джек переключал каналы и лишь хмурился. Новости одна лучше другой: бесконечные демонстрации безработной молодёжи в когда-то благополучных странах; голодные бунты, терзающие экзотические континенты; эпидемии, которые должны были остаться лишь статьёй в энциклопедии; десятки локальных войн, где бывшие союзники доказывали собственную глупость.
Казалось, мир превратился в автобус, что несётся с горы к пропасти. Водитель ещё пытается рулить, но кто-то испортил тормоза и пассажиры, даже осознавая тщетность борьбы, всё равно грызутся за право спрыгнуть с подножки, не замечая разбившиеся тела тех, кто соскочил первым и теперь катится к тому же обрыву. Только медленнее.
Услышав шаги сестры, он выключил телевизор. Хватит забивать голову тем, на что нельзя повлиять! Его мучает один и тот же сон? Отлично! Им и займёмся.
Они почти добрались до вершины холма, когда Джек ощутил лёгкое покалывание, которое волнами пробегало по коже. На языке появился солоновато-кислый привкус, как если бы он лизнул контакты батарейки.
Ничего не чувствуешь? он обернулся к Эми. Воздух словно наэлектризован.
Нет, она повертела головой, Пасмурно, но не похоже, что собирается гроза. Тебе плохо?
Забудь, отмахнулся Джек. Все в норме.
Джек?!
Он остановился у церковной ограды и похлопал её по плечу:
Просто волнуюсь. Сейчас выясню, что на меня нашло.
Джек помог сестре перелезть через стену.
Во дворе ощущение пульсации только усилилось, а затем нарастало с каждым шагом на пути к храмовым вратам. Джек проскользнул в щель меж тяжёлых створок и налёг плечом. К его удивлению, двери поддались легко, словно за прошедшие дни кто-то отрегулировал петли и смазал их маслом.
Джек оставил проход открытым, впуская внутрь свежий воздух и немного света.
Он поморщился. Кожу щипало так, будто её растирали стальной щёткой. В голове раздался тонкий высокочастотный свист, как от перегруженного трансформатора. С каждым шагом, который приближал Джека к сердцу осквернённого храма, тот становился лишь громче. Его словно тянуло, но не вперёд или назад, не вверх или вниз, а куда-то... куда-то ещё.
Эми шла рядом, держала его за руку и, похоже, ничего странного не ощущала.
Так и знал, что не зря починил двери! звучный голос заставил Джека вздрогнуть.
Он прищурился и среди густых теней различил невысокую фигуру, которая примостилась у стены.
Не бойтесь, на свет вышел немолодой мужчина в потрёпанной одежде. Невдалеке лежал такой же тёртый рюкзак. Я не причиню вреда.
Джек отпрянул на пару шагов. Эми держалась позади. Она потянула его к дверям, но он не хотел так просто убегать.
Кто вы такой и что делаете в моей церкви? спросил Джек.
Мужчина облизнул губы, а затем отошёл назад и вновь облокотился о стену, показывая, что не желает их пугать.
Назовёшь меня бродягой не обижусь, он говорил как человек, который уверен в своей силе, но не стремится применять её по пустякам. Я не всегда был таким. Впрочем это неважно. А что касается "твоей" церкви, то у вас не больше прав на неё чем у меня.
В голове звенело, но Джек не уступал:
Мне надо здесь кое-что осмотреть, не слишком соврал он. Мы готовим школьный доклад.
Бродяга повёл рукой, словно предлагал им чувствовать себя как дома:
Пожалуйста. Мне-то что, и пробурчал под нос. Школьный доклад, ага, летом...
Эми сжала Джеку ладонь и прошептала, вжавшись губами почти в самое ухо:
Давай уйдём. Мне он не нравится. Здесь слишком опасно.
Джек кивнул. Жалко отступать ни с чем, но нельзя рисковать, когда отвечаешь не только за себя, но и за сестру. Он сделал несколько шагов к выходу.
Внезапно какая-то невидимая сила обрушилась на него, а в следующий миг он уже лежал на каменном полу.
Эми что-то кричит, но звуки едва слышны, будто просачиваются сквозь толстый слой минеральной ваты.
Над ним возникает лицо бродяги. Тот обеспокоен, что-то спрашивает у Эми, а услышав ответ морщится и лезет за пазуху. Перед глазами Джека мелькает рука незнакомца.
Под задравшимся рукавом, на запястье, виднеется странная татуировка перевёрнутый треугольник. Его вершина смотрит вниз.
Бродяга достаёт из кармана небольшую фляжку. Отвинчивает крышку и цедит в неё прозрачную жидкость. Эми пытается его остановить, но тот не обращает внимания, разжимает Джеку зубы и что-то вливает в рот. На вкус вода, но вскоре тяжесть уходит, покалывание под кожей стихает, а голова проясняется.