Старая роща
Шрифт:
На железнодорожном вокзале они колоннами бежали к старым, с ободранной краской вагонам специально сформированного эшелона.
От сопровождавших их сержантов они узнали, что отправляют их на Север, в республику Коми: «На Печору, на реку, где живут оленеводы и рыбачат рыбаки».
Когда поезд тронулся, Матвей свесился с вагонной площадки и увидел, как с соседнего пути уходил в противоположную сторону на юг пассажирский поезд. К окнам его вагонов прильнули призывники с наголо бритыми головами. Они махали руками и улыбались. Возможно, среди них был и Игорь.
Это была насмешливая
Глава пятая Леха Черный
Леха такой, что о нем надо отдельно рассказывать.
И многое будет непонятно в его жизни, если не знать ее начало.
Леха родился в самую страшную, июльскую грозу. Между небом и землей – на омете сена. Стояла горячая сенокосная пора, каждый день на вес золота. И мать Лехи тетя Клава (все звали ее Клавд'eей) работала на скирдовке в Романских лугах наравне со всеми, несмотря на то, что была беременной. Надо было зарабатывать пай.
И день-то с утра был ясный-преясный. Так, одна тучка ободранная зависла над Старой рощей, не шелохнулась, на нее и внимания никто не обращал. Духота, правда, установилась невероятная, солнце палило нещадно. Лошади места себе не находили от назойливых слепней, били себя хлестко по бокам жесткими хвостами до изнеможения, лезли в ивовые заросли на краю оврагов, таща за собой возы с сеном, не слушаясь отчаянных криков возчиков и порой сваливая возы вместе с ними в овраг. На небо, залитое ослепительным солнечным сиянием, все уже устали смотреть в ожидании туч. Спасение могло прийти только к вечеру.
Как-то незаметно из-за Старой рощи подкралась темно-сизая низкая туча… И вдруг грохот оглушительный потряс землю!
Клавдея в этот момент стояла с вилами на омете. Вершила его. От небесного грохота вздрогнула, выпустила вилы, опустилась в полузабытьи на сено, и у нее начались схватки.
На лошади сгоняли за фельдшерицей. Когда она прибыла, младенец уже родился. На вершине омета, между небом и землей. Кто-то предложил назвать малыша Алексеем – «божьим человеком». Но мать назвала его цыганским именем Роман. В ее молодости в Афанасьевку заходил цыганский табор. Тогда матери очень понравился молодой цыган Роман – веселый, кудрявый, черноволосый. Песни распевал – заслушаешься, голосище в соседней деревне был слышен. О дружбе с цыганом, конечно, и речи не могло быть, но Роман запал в душу Клаве.
Цыганское имя меньше всего подходило мальчику, потому что был он светловолосым, хлипким. Да и не прижилось оно к нему. Так и прозвали его Алексеем – по-деревенски Лехой, хотя во всех документах он писался как Роман.
Странности в дальнейшем поведении Лехи объясняли именно необычными обстоятельствами его рождения. Позже он говорил о себе:
– Гроза на меня сильно подействовала, она, видимо, была проявлением конфликта между Богом и сатаной. Поэтому во мне уживаются два противоположных человека. – Это было сказано в пору увлечения Лехи немецкой философией в старших классах.
Хотя чего грешить на небесные силы… Двойственность Лехи объяснялась, скорее всего, воспитанием. Или, вернее, его отсутствием.
В раннем детстве за ним присматривала бабушка. У нее было неблагозвучное прозвище Бабанниха. Оно произошло от ее фамилии Банникова, которая, впрочем, тоже не
Внешности Лехиной бабушки имя Бабанниха (злые языки за глаза ее еще и Кабанихой называли) действительно очень соответствовало. Она была крупной, пышной, круглолицей женщиной с пухлыми розовыми щеками, картофелевидным носом и маленькими, казавшимися хитренькими глазками. Точь-в-точь как у Лехи. Эти глазки на нет сводили всю торжественную строгость лица Бабаннихи.
На самом деле бабушку звали Артемидой Евлампьевной. Если бы об этом сказали Лехе, у него челюсть бы отвалилась от удивления. Он называл ее, как и все в деревне, Бабаннихой, только с ударением на первом слоге, и звучало это вполне ласково.
Бабка Лехина считалась в деревне знахаркой и колдуньей. Она занималась сбором разных трав и плодов, и не только лечебных – душицы, ромашки, зверобоя, пижмы, калины, черноплодки, – но и разных приворотных-отворотных. В кладовке у нее все стены были увешаны всякими кореньями, листьями, кустиками. Приходили к ней деревенские девки и женщины постарше, да и мужики некоторые, бывало, наведывались. Снимала она порчу, сглаз, заговаривала зубную боль. Леха наблюдал с широко раскрытыми глазами, как бабка скороговоркой проговаривала заклинания, потом брала за руку клиента и прыскала на лицо родниковой заговоренной водой. Он видел – это помогало! Начал он и сам потихоньку с травами колдовать, какие-то книжки странные про магию и колдовство в библиотеке брать.
На характере Лехином не могла не сказаться наследственность. Дед его Емельян Иванович – как ни странно, но это было его настоящее имя! – обладал буйным характером. В далекой молодости служил на Дону, недалеко от знаменитой станицы Зимовейской, откуда был родом разбойный атаман Емелька Пугачев, а до него бывал там еще Стенька Разин, – и пропитался вольным казачьим духом. А еще казацкими, раздольными песнями.
Местное начальство побаивалось языка Емельяна Ивановича Банникова. А когда приезжало районное или, не дай бог, областное, его срочно отправляли подальше от деревни – на Мокрые луга за Дальний лес либо на Моховое болото сено косить или стадо колхозное пасти.
А за что Леху Черным прозвали? Волосы-то у него будто мучной пудрой посыпаны. Вроде бы одно объяснение: чем-то чертенка напоминал. Карие глазки с хитринкой, ловкий, увертливый, по ночам мыкается, в разные истории попадает. Лицо постоянно облуплено, как кожура вареной картошки. Рубаху носил навыпуск. И хотя она была всегда грязная и изодранная на локтях, не менял ее все лето. Так казалось. С весны до осени ходил босиком, от чего ноги грубели, панцирем покрывались.
Про Леху говорили, что он лягушек в прудке на Низовке вылавливал и по ночам в бане эксперименты с ними проводил. Подвешивал их к потолку за лапки над кипящим котлом. В котле варил мышиные хвосты, усики котят, клочки овечьей шерсти, собачьи кости. Потом… пробовал это ужасное варево. Где-то в старинной колдовской книге – бабушкины уроки! – он вычитал, что это зелье делает человека чутким, ловким, увертливым, как чертенка.