Старая столица
Шрифт:
— …
— Хидэо, мы ведь в долгу перед господином Сада. Я, кажется, тебе уже говорил об этом.
— Знаю, отец.
— Значит, рассказывал, — пробормотал Сосукэ, но все же не удержался и стал повторять давнишнюю историю: — Я ведь выбился в люди из простых ткачей. Купил наполовину в долг один станок, и как изготовлю пояс, несу его господину Сада. Виданное ли дело — приносить оптовику на продажу по одному поясу. Поэтому я приходил к нему тайком, поближе к ночи, чтобы никто не заметил…
— …
— Но господин Сада ни разу даже не намекнул, что не к лицу ему покупать по одному поясу.
— …
— И все же, Хидэо, у нас с Садой разное положение…
— Я это прекрасно понимаю, но к чему вы завели такой разговор? — Хидэо остановил станок и поглядел на отца.
— Похоже, тебе нравится Тиэко…
— Вот вы о чем. — Хидэо повернулся к станку и снова занялся работой.
Как только пояс был готов, он отправился в деревню, чтобы отдать его Наэко.
Солнце перевалило за полдень. В небе над Северной горой вспыхнула радуга.
Сунув под мышку сверток, Хидэо вышел на улицу и увидел радугу. Она была широкой, но неяркой, и дуга ее наверху прерывалась. Хидэо остановился и стал глядеть на нее. Радуга постепенно бледнела, потом исчезла вовсе.
Пока он добирался до деревни на автобусе, радуга появлялась еще дважды. И эти, как и та, были прерывистые и неяркие. Такие радуги часто можно увидеть.
«К счастью или к несчастью эти радуги?» — тревожно подумал Хидэо. Сегодня он был необычно взволнован.
Небо было ясное. Когда автобус въехал в ущелье, впереди повисла еще одна радуга, но Хидэо не успел ее разглядеть: радугу заслонили горы, вплотную подступавшие к реке Киётаки.
Хидэо вышел из автобуса в начале деревни. Наэко уже спешила ему навстречу, вытирая мокрые руки о передник. Она была в рабочей одежде.
В этот день Наэко трудилась у обочины дороги, где шлифовали бревна песком, добытым со дна водопада Бодай.
Октябрь только начинался, а вода из горной реки уже была обжигающе холодна. Бревна плавали в специально вырытой канаве. Рядом с ней стояла печь, на которой грели воду в котле, время от времени подливая ее в канаву. Над котлом поднимался легкий парок.
— Добро пожаловать к нам в горы. — Девушка низко поклонилась.
— Наэко, вот обещанный вам пояс.
— Пояс, который я должна носить вместо Тиэко? Не хочу брать то, что было обещано другому.
— Но ведь я вам обещал его выткать. А рисунок сделала Тиэко.
Наэко потупилась.
— Господин Хидэо, позавчера из лавки Тиэко мне прислали множество вещей — и кимоно, и дзори! [59] Но когда во все это наряжаться?
— Хотя бы двадцать второго, на Праздник эпох [60] . Если вас, конечно, отпустят.
59
Дзори — сандалии из соломы или бамбука.
60
Праздник эпох — устраивается храмом Хэйан дзингу в память о перенесении в 794 г. столицы в Киото. Во время праздника проводится шествие, участники которого облачаются в костюмы различных
— Отчего же, отпустят… — уверенно сказала Наэко. — Господин Хидэо, здесь на нас обращают внимание. Куда бы нам пойти? — Она на минуту задумалась. — Давайте к реке пойдем.
Само собой, она не могла повести Хидэо в рощу криптомерии, как тогда Тиэко.
— Ваш пояс я буду хранить всю жизнь, как самое дорогое сокровище, — прошептала она.
— Зачем же? Я с удовольствием вытку вам еще. Наэко ничего не сказала в ответ.
Она могла бы пригласить Хидэо в дом, но не сделала этого. Хозяева, приютившие Наэко, знали, что подарки присланы ей из лавки Такитиро, и она боялась каким-либо неосторожным шагом навредить Тиэко. Она ведь догадывалась, какие чувства Хидэо испытывает к Тиэко. Хватит того, что она нашла сестру, — осуществилась мечта, которую Наэко лелеяла с детских лет.
Кроме того, Наэко считала, что она неровня Тиэко, хотя, честно говоря, семья Мурасэ, в которой она воспитывалась, владела солидным участком леса, а девушка трудилась не покладая рук, и, значит, не могло быть и речи, будто Наэко в чем-то способна навредить престижу семейства Сада, даже если об их знакомстве узнают. Да и положение владельца участка леса, пожалуй, прочнее, чем оптового торговца средней руки.
И все же Наэко старалась не искать встреч с Тиэко. Она чувствовала, что любовь Тиэко к ней крепнет с каждым днем, и не знала, к чему это может привести…
Вот еще почему она не пригласила Хидэо в дом.
На усыпанном мелкой галькой берегу Киётаки все свободное пространство занимали посадки криптомерии.
— Простите, что привела вас в столь неподходящее место, — сказала Наэко. Как всякой девушке, ей не терпелось взглянуть на подарок.
— До чего же красивы здесь горы, поросшие криптомериями! — Хидэо не мог сдержать возгласа восхищения. Он развязал фуросики и осторожно вынул из бумажного чехла пояс.
— Этот рисунок будет на банте сзади, а этот — на поясе спереди…
— Просто чудо! — воскликнула Наэко, разглядывая пояс. — Я не заслужила такого подарка.
— Что вы?! Ведь этот пояс выткан всего лишь неопытным юнцом. Красные сосны и криптомерии, мне кажется, подходят к новогоднему кимоно: праздник ведь уже не за горами. Вначале я собирался выткать на банте одни лишь красные сосны, но Тиэко посоветовала криптомерии. И только приехав сюда, я понял, как она права. Раньше скажут — криптомерии, и я представлял себе огромные, старые деревья. А теперь… видите, я выткал их тонкими, мягкими линиями, но сбоку все же добавил несколько красных сосен, правда, немного изменил цвет.
Криптомерии тоже были изображены не совсем натуральными, но были вытканы с большой изобретательностью.
— Очень красивый, спасибо вам… Даже не представляю, когда будет случай надеть такой нарядный пояс.
— Подойдет ли он к тому кимоно, которое прислала Тиэко?
— Думаю, он будет в самый раз.
— Тиэко с юных лет научилась разбираться в хорошей одежде… Я ей даже постеснялся показать этот пояс.
— Почему? Ведь он сделан по ее рисунку… Мне бы так хотелось, чтобы она взглянула.