Старик, который читал любовные романы
Шрифт:
Напарник отодвинулся к дальнему концу стола и продолжил наблюдать за стариком издали. Тем не менее увлеченность, с которой Антонио Хосе Боливар водил лупой по странице, настолько поразила деревенского охотника, что он не мог удержаться от вопросов.
– Ну и про что там, в твоей книге?
– Про любовь.
Услышав такой ответ, напарник подсел поближе.
– Да ты что? Про любовь, говоришь? Это про таких жарких женщин с большой грудью, таких фигуристых?…
Старик резко захлопнул книгу, отчего язычок пламени в лампе затрепетал
– Нет. Я же сказал тебе, что эта книга про другую любовь, про настоящую. Про такую любовь, от которой страдают, от которой бывает больно.
Охотник был явно разочарован. Он пожал плечами и сел в дальний угол комнаты. Хлебнув водки, он закурил и стал от нечего делать точить мачете, доводя до совершенства лишь слегка затупившийся за время перехода по сельве клинок. Делал он это не столько по необходимости, сколько по привычке, исполняя своего рода ритуал с поплевыванием на точильный камень, рассматриванием лезвия на свет и его проверкой ногтем.
Антонио Хосе Боливар Проаньо продолжал заниматься своим делом. От чтения его не могли отвлечь ни ритмичное чирканье точильного камня, ни шум дождя, барабанившего по крыше. Старик водил лупой по странице и шевелил губами, повторяя чуть слышно прочитанные слова, отчего становился похож на молящегося в церкви усердного прихожанина.
Так, почти в полной тишине, они провели некоторое время. Затем охотник, раздираемый любопытством и не знающий, чем еще заняться, не вылезая из своего угла, попросил:
– Слушай, старик, ты бы читал чуть-чуть громче.
– Ты что, серьезно? Тебе интересно?
– А то нет. Я как-то раз был в Лохе и сходил в кино. Там показывали мексиканский фильм – тоже про любовь. Кому другому я, может быть, и не сказал бы, но тебя-то чего стесняться: я плакал, как девчонка.
– Ну ладно… Только боюсь, что тогда придется читать тебе все с самого начала, чтобы ты сразу понял, кто в книге хороший, а кто плохой.
Антонио Хосе Боливар Проаньо вернулся к первой странице. Он читал ее уже столько раз, что помнил текст наизусть.
«Поль сладострастно целовал ее, в то время как гондольер, соучастник любовных приключений своего приятеля, делал вид, что глядит куда-то в другую сторону. Гондола, на мягких подушках которой обосновалась целующаяся пара, неспешно скользила по безмятежной глади венецианских каналов…»
– Эй, старик, не так быстро, – послышался в комнате еще один голос.
Антонио Хосе Боливар оторвал глаза от книги. Все трое охотников стояли вокруг стола и слушали. Лишь алькальд продолжал мирно похрапывать, устроившись на мешках в дальнем углу.
– Тут есть такие слова, которых я и не слыхал никогда, – признался первый.
– Ты-то сам все понимаешь? – спросил другой охотник.
Антонио Хосе Боливар Проаньо был вынужден пуститься в пространные объяснения, по-своему трактуя встречавшиеся в тексте незнакомые слова, над пониманием смысла которых он бился столько времени.
То,
– Черт его знает, может быть, у них там в Венеции дождь никогда не прекращается?
– Или нет, дождь не у них, а выше в горах, а у них только реки и каналы разливаются.
– Да у них там сырость, наверное, страшнее, чем у нас. Живут в своей Венеции как водяные крысы.
– Нет, ребята, вы только представьте себе: вот сидит человек дома, выпил хорошенько, ну и решил сходить на двор. Открывает он дверь и что же видит? Со всех сторон на него глядят соседи с совершенно рыбьим выражением на рожах.
Охотники смеялись, курили, пили фронтеру и снова шутили. Проснувшийся алькальд недовольно ворочался с боку на бок, а затем, приподнявшись на локте, заявил:
– Да будет вам известно, дурачье деревенское, что Венеция – это город, построенный в лагуне. Находится он в Италии.
– Ну и дела! – воскликнул один из охотников, явно озадаченный таким аргументом в пользу существования плавающего города. Тем не менее сомнения продолжали грызть его, и он ехидно переспросил: – Интересно, а дома – они что, так и плавают там, как плоты?
– Если бы так, то зачем бы им были нужны эти лодки – как их там – гондолы? – возразил другой. – Плавали бы себе прямо в домах, как на кораблях.
Ирония, прозвучавшая в этих словах, заставила алькальда вновь подать голос:
– Ну вы и придурки! Никаких плотов. Это нормальные дома, покрепче ваших будут. Там даже дворцы есть, соборы, замки, мосты, большие площади, где люди гуляют. А все здания просто стоят на каменных фундаментах, вот и все.
В объяснениях алькальда охотники усмотрели самое уязвимое с их точки зрения место.
– А вы-то сами откуда знаете? Вы что, там были? – спросил за всех Антонио Хосе Боливар.
– Нет, но я – человек образованный, в отличие от вас, деревенщин. Потому-то меня сюда и назначили алькальдом – командовать вами, а не слушать всякую чушь, которую вы несете. – Заявление толстяка прозвучало весьма веско, и охотники предпочли вернуться к дискуссии о методах и технологии строительства домов посреди воды.
– Ваше превосходительство, если мы правильно поняли, в этой Венеции даже камни плавают. Наверное, это что-то вроде пемзы. Но ведь, как ни крути, а если построить целый дом из пемзы, то он, во-первых, скоро развалится, а во-вторых, плавать-то все равно не будет. Нет, ваше превосходительство, может быть, вы человек и образованный, но то, что они там под свои дома доски подсовывают, чтобы те плавали, – это уж наверняка.