Старики-разбойники
Шрифт:
Воробьев шагнул к подъезду:
– Поднимемся к тебе, надо поговорить!
– Лучше погуляем! Смотри, какая славная погода, солнышко светит! – Голос Мячикова прозвучал фальшиво, но Воробьев этого не заметил.
– Я не возражаю. – Валентин Петрович взял друга под руку, и они медленно пошли по улице. – Учти, я уже обо всем догадался.
– О чем? – состроил невинное лицо Николай Сергеевич.
– Ты ведь внес только полторы тысячи?
– Откуда ты знаешь?
– Аня сообщила.
– Она подумала, что я присвоил эти восемьсот рублей! – Мячиков остановился
– Мы ее разубедим, – отмахнулся Валентин Петрович, который был далек от лирики. – Я сопоставил факты: ты просил Аню дать показания, что ее ограбил высокий мужчина. Потом ты, оказывается, одолжил у Ани инкассаторский мешок... – Валентин Петрович выдержал долгую паузу. – Теперь я тебе опишу, как было дело. Ты перекладывал деньги из мешка в карман или в портфель, точно я не знаю. Ты был неосторожен и занимался этим на улице. Ты успел переложить полторы тысячи, когда к тебе подошел высокий мужчина и спросил: «Закурить не найдется?!»
– Я некурящий! – как автомат, отозвался Мячиков.
– «Ах, ты еще и некурящий!» – сказал уголовник и отнял у тебя мешок, в котором оставалось восемьсот рублей. – Воробьев гордился своей проницательностью. – Что ты можешь сказать в свое оправдание?
– Ничего! – безропотно ответил Мячиков.
Закапал дождь.
– Пошли к тебе! – скомандовал Воробьев, но Мячиков был негостеприимен:
– Лучше постоим где-нибудь под навесом! Свежий воздух, теплый дождь. Это нам полезно!
Они укрылись под козырьком, который нависал над витриной книжного магазина. Валентин Петрович полез во внутренний карман, достал из него пакет и протянул Мячикову.
– Что это такое? – Мячиков на всякий случай отодвинулся.
– Восемьсот рублей! – лаконично объяснил друг.
– Я не возьму! – заупрямился Николай Сергеевич.
Воробьев повысил голос:
– Ты хочешь, чтобы мы с тобой стали нечестными людьми? В старости угрызения совести мучают даже негодяев. Они совершают добрые поступки, как бы замаливая грехи. А мы с тобой жили честно, и давай помрем тоже честно.
– Ты даже не представляешь, как я с тобой согласен. Все это меня терзает, мучает. Я ночей не сплю!
– Бери деньги, Коля!
– Я не могу их взять! Что я скажу Федяеву? Где я их нашел?
– Ты опять подложишь их в водосточную трубу, – невозмутимо предложил Воробьев.
– Но это же курам на смех! – воскликнул Мячиков. Но Валентина Петровича ничто не могло поколебать:
– Ничего, выкрутишься!
– Но это, наверное, все твои сбережения?
– Не твое дело! – грубо ответил Валентин Петрович. – Бери!
И Мячиков взял.
Дождь усилился.
– Пойдем домой, холодно! – сказал Воробьев.
– Я очень люблю дождь! – упирался Мячиков. – Особенно когда проливной!
– Я боюсь простудиться. Я только что встал после болезни! – напомнил Валентин Петрович.
Подумав, что он подвергает друга опасности, Мячиков обреченно согласился:
– Пошли!
Когда промокшие старики добрались до квартиры Николая Сергеевича, он постоял у двери, явно колеблясь, потом вставил ключ в замок, впустил Валентина Петровича в дом, а сам задержался при входе.
Воробьев сделал несколько шагов и замер.
Комната была пуста. В ней не было мебели, люстры, ковра, телевизора. К стене одиноко жалась раскладушка, накрытая одеялом.
Мячиков остался в прихожей, не решаясь переступить порог и боясь встретиться взглядом с Валентином Петровичем.
– Теперь я понял все! – дрогнувшим голосом сказал Воробьев. – Ты поступил как настоящий мужчина!
Глава девятнадцатая
Восемьсот рублей, подаренные Воробьевым, жгли душу Николая Сергеевича. И он решил предпринять еще одну попытку, чтобы схватить грабителя. Мячиков проанализировал свои поступки и понял, в чем заключалась его ошибка. Когда он второй раз пришел на ночное дежурство в злополучную подворотню, то в его руках был туго набитый инкассаторский мешок. Сначала Мячиков хотел положить в мешок восемьсот рублей, тогда бы все было по правде, но потом отказался от этой идеи и набил мешок бумагой. Николай Сергеевич решил изобразить из себя приманку, надеясь, что грабитель, может быть, клюнет еще раз.
Всю ночь Николай Сергеевич мерил шагами гулкую подворотню, подводя печальные итоги.
– Кто я? – безжалостно казнил Мячиков самого себя. – Беспомощный, облезлый старик, которому действительно пора на свалку!
Снова хилый луч рассвета сполз с неба, приблизился к Николаю Сергеевичу и, как бы утешая, скользнул по нему. Мячиков понял, что и вторая попытка не удалась. Опустив голову, он покинул подворотню, и в этот момент мимо Мячикова проследовал человек двухметрового роста.
Николай Сергеевич спиной почувствовал врага. Он повернулся, догнал гиганта, забежал вперед и преградил ему путь:
– Доброе утро! Вот я вас и поймал!
Верзила – а это был тот самый верзила – посмотрел на Мячикова и тоже узнал его:
– В чем дело? Я вас вижу первый раз в жизни!
– Второй! – возразил Мячиков.
– Первый! – уперся верзила.
– Второй!
– Первый!
– Второй! – повторил Мячиков. – Что вы здесь делаете?
– А вам-то что? Может, я в этом доме живу.
– А почему утром возвращаетесь?
– А может, у меня ночная смена.
– Ну да, в вашей профессии любят ночные смены. Спросите-ка меня: закурить не найдется?
– Не буду спрашивать! – наотрез отказался верзила.
– Почему?
– Не хочу!
– Почему не хотите?
– Я бросил курить! – нашелся дылда.
– Надоело мне с вами разговаривать по-хорошему! – рассердился Мячиков, выхватил пистолет и направил его на бандита. – Давайте деньги!
Верзила испуганно вскинул руки вверх и, заикаясь, спросил:
– К-какие деньги?
– Две тысячи триста семьдесят два рубля шестнадцать копеек!
– Таких денег у меня отродясь не было! – с притворным огорчением вздохнул громила.