Старики-разбойники
Шрифт:
– 743-07-55! – повторил Володя.
Николай Сергеевич ушел и всю дорогу до самого дома твердил эти цифры как стихи...
Глава четвертая
Николай Сергеевич жил в отдельной однокомнатной квартире, в доме первой категории.
Для того чтобы в нашей сложной жизни не было путаницы, в ней все разложено по полочкам.
Продовольственные и промышленные товары делятся на сорта.
Шоферы и каюты – на классы.
Бани, рестораны и спортсмены – на разряды.
Дома
Но если третьеразрядный спортсмен может стать перворазрядником, то дом третьей категории не перейдет в первую, как бы он ни пыжился. Дом третьей категории – это заранее запланированный плохой дом.
Но если дом первой категории обязательно хороший, то кинофильм первой или даже высшей категории не обязательно хороший, как бы он ни пыжился...
Нетрудно догадаться, что отдельную квартиру добыл не Мячиков, а его жена. Когда она осознала, что недотепе-мужу не видать отдельной квартиры, то нашла спасительный выход. Она нанялась машинисткой в районное жилищное управление на общественных началах. Каждое утро, ровно к девяти часам, жена ездила на работу и до пяти вечера печатала на машинке, не получая за это ни копейки.
Через два года она перевезла Николая Сергеевича в новую квартиру.
Поставить телефон оказалось невозможным, и жена Мячикова пустилась по проторенной дорожке.
Каждое утро, к девяти часам, она ездила на телефонную станцию и весь день перепечатывала на машинке длинные, нудные ведомости, не получая за это ни копейки.
Через восемь месяцев в квартире Николая Сергеевича зазвонил телефон...
За всю жизнь Мячиков так и не научился добывать, доставать или проталкивать...
...На следующее утро после знакомства с Анной Павловной Мячиков проснулся, как обычно, в четверть седьмого. Сделал зарядку, принял холодный душ и занялся приготовлением завтрака.
Но поесть не удалось. Раздался звонок.
Когда Мячиков открыл дверь, в квартиру ввалился Валентин Петрович.
– Здравствуй, Коля!
– Здравствуй, Валя! – обрадовался Николай Сергеевич. Воробьев прошел в кухню, увидел яичницу, снял сковородку с плиты и потребовал у хозяина вилку. Уплетая завтрак, Воробьев хвастливо сказал:
– Я в эту ночь не бездельничал! Я составил список возможных преступлений!
Николай Сергеевич вздохнул.
– Ты пойми, – сказал он, наливая Валентину Петровичу чай, – если бы я был пекарем, который не хочет уходить на пенсию, и в знак протеста, ночью, тайно выпекал бы вкусный хлеб, – это естественно. Если бы я был каменщиком и ночью, тайно выкладывал новый этаж, – опять логично. Но ты толкаешь нас на совершение уголовно наказуемых деяний!
– Я не виноват, – сказал Воробьев, спокойно попивая чай, – что у тебя такая мерзкая профессия!
– Ты не обижайся, – упирался Мячиков, – но твои предложения годятся только для сумасшедших!
– Никогда не известно, кто из людей нормальный, а кто нет! – философски заметил Воробьев. Он порылся в кармане и достал лист бумаги. – Сейчас я тебе зачитаю список. Правда, ты должен учесть, что мне было очень трудно. Убийство, изнасилование, вооруженный грабеж и шпионаж я отмел сразу!
– Спасибо и на этом! – успел вставить Николай Сергеевич. Воробьев начал читать:
– Итак, первое. Угон машины! – При этом он пояснил: – Машину ты возвращаешь владельцу, а меня не находишь. Это общий принцип: ты возвращаешь похищенное, а преступника не ловишь!
– Разве ты умеешь водить машину? – удивился Мячиков.
– Нет. А ты?
– И я не умею. Как же мы тогда будем угонять?
– Значит, это отпадает. – Воробьев взял ручку и вычеркнул из списка «Угон машины». – Теперь второе преступление. Его мы инсценируем. Мы с тобой вывозим из моей квартиры всю мебель!
– Куда? – спросил Мячиков, невольно вовлекаясь в игру.
– Можно к тебе! – сразу нашелся Воробьев. – Можно дачу снять... Я подаю заявление, что меня ограбили, а ты находишь мою обстановку.
– Обожди! – В Мячикове невольно заговорил профессионал. – Это не годится. Федяева так просто не проведешь. Он узнает, что мы друзья, и легко докопается до истины.
– Жаль, – Воробьев отложил список и задумался. – Есть у меня заветная мечта. Но она, конечно, неосуществима! Вот послали бы тебя в Америку, а ты бы взял и отыскал убийц Кеннеди! Утер бы нос этим американцам!
– Я не знаю, нашел бы я или нет, я ведь не знаю английского языка, – проникновенно сказал Николай Сергеевич, – но я бы в лепешку разбился, чтобы найти...
– Ну, ладно, – Воробьев снова перешел на прозу. – Давай ограбим Анну Павловну! Это мое третье предложение, последнее!
Николай Сергеевич оцепенел и не нашелся, что ответить.
– Мы ограбим ее понарошку. Она ведь инкассатор! Мы с ней сговоримся, она добровольно отдаст нам мешки с деньгами... Ну а дальше все по схеме.
– Я не стану грабить женщину! – благородно воскликнул Мячиков.
Валентин Петрович нахмурился:
– Тебе все не нравится! Никак тебе не угодишь!
– Потому что ты занимаешься чепухой! – кротко, но твердо заявил Николай Сергеевич.
– Я пришел к тебе с открытым сердцем, а ты меня обижаешь!
– Потому что ты этого заслуживаешь! – Мячиков был непреклонен. Ему не хотелось ссориться с другом, но грабить не хотелось еще больше.
– Ну тогда подавай на пенсию! Так тебе и надо! – вспылил Воробьев.
– Лучше на пенсию, чем под суд!
– Таких, как ты, и нужно судить!
– А ты... ты опасен для общества! – выпалил Мячиков.
– А ты... ты... – Воробьев старательно подыскивал оскорбление. – Ты ничтожество!
Он направился было к выходу, но одного «ничтожества» ему показалось мало. Он возвратился и добавил:
– Ты не только ничтожество, ты старик!
Нанеся решающий удар, он ушел, хлопнув дверью.
Глава пятая
Придя на работу, Мячиков прежде всего заглянул к шефу: