Старосветские убийцы
Шрифт:
— А как же! — пыхтя трубочкой, подтвердил Веригин.
— В правом мои покои, в левом — матушкины.
— В таком случае разрешите откланяться! — вскочил с места генерал.
— Ничем не помешаете! — поняв причину замешательства, остановил Веригина рукою князь. — В столовой на стульях сидеть неудобно, здесь же вы спокойно отдохнете. Не беспокойтесь, в моей спальне никакой шум не слышен! Вон того волка…
Кроме генерала, искренний интерес к охотничьим достижениям князя проявлял лишь этнограф. Тоннер заметил шахматный столик, перемигнулся с Митенькой,
Из покоев со свадебным платьем в руках вышла горничная Елизаветы Северской Мари. Залихватски подкрутив усы, князь поклонился было гостям, но Мари сказала по-французски:
— Мадам просила сперва зайти мсье Рухнова, а потом — обоих управляющих.
Михаил Ильич удивился, развел руками, обращаясь к князю. Тот, покусывая усы, последовал за ним.
Роос подошел с кожаными томиками в руках к скучавшему у окна Шулявскому.
— Сколько хотите? — не тратя времени на пустые разговоры, поинтересовался поляк.
— Лучшему стрелку, так и быть, — сорок рублей.
— По двадцать за том? — удивился Шулявский.
— Кожаный переплет, ручная работа…
— А неплохой бизнес, как говорят у вас в Америке! И что самое главное, законный! Жизнь моя была бурная, приключений на собрание сочинений хватит! Не начать ли, по вашему примеру, книжки писать?
Американец, не понимая, куда гнет покупатель, достал очередное перо:
— Из головного убора американского индейца…
— А Америка велика?
— О да! Два океана ее омывают…
— Отлично! Значит, есть где затеряться! Нате ваши сорок рублей!
Роос протянул книжки, подозревая, что продешевил, но Шулявский энергично замотал головой:
— Фолианты себе оставьте. Путешествовать люблю налегке! Вы подали мне отличную идею и свои сорок рублей честно заработали. Как перееду в Новый свет, начну книжки писать!
— Россия не нравится? Покинуть желаете? — по-своему истолковал слова поляка Терлецкий.
— Рыба, Федор Максимович, ищет, где глубже, — с достоинством ответил Шулявский, — а человек, где лучше!
— Смотрите, как бы не утонуть, — сверля Шулявского немигающими серыми глазами, процедил Терлецкий.
Дверь в покои князя снова отворилась. Оттуда вышел задумавшийся Рухнов; зашли оба вызванных управляющих.
— Сашь, глянь, не Боровиковский ли? — В глубине комнаты Угаров обнаружил портрет и поднес к нему свечу, чтобы лучше рассмотреть.
Тучин привстал с оттоманки:
— С чего ты решил? — удивился он.
Молодые люди принялись вместе разглядывать парадный портрет черноволосой женщины. Сев вполуоборот к художнику, одетая в пурпурное атласное платье прелестница заставила мастера подчеркнуть и соблазнительность небольшой груди, и утонченность длинной шеи, подсвеченной отблесками алмазного ожерелья. Бриллианты блестели и в тяжелых сережках, украшавших маленькие ушки красавицы. Но ярче всего сверкали карие глаза, смотревшие на зрителя ласково и печально. Матово-бледные руки нежно гладили развалившуюся на коленях болонку.
— Манера очень похожа! Впрочем, в атрибуции я не силен, — сознался Угаров.
— Может, и Боровиковский, — внимательно рассмотрев портрет, согласился Тучин. — Сейчас у князя уточним.
Северский вылетел из покоев, шумно хлопнув за собой дверью.
— Ваше сиятельство! Чьей кисти портрет?
— Какой, к черту, портрет? — грубо бросил раздосадованный Северский.
— Здесь вроде один, — внимательно оглядев еще раз «зоологический музей», протянул Тучин.
— А-а! Этот! Ольги Юсуфовой, жены брата.
— Осмелюсь переспросить, ваше сиятельство, чьей кисти работа?
— Не знаю, — раздраженно ответил князь. — Какая мне разница? Я сей портрет продать хотел, благо и желающие были. Брат этой красавицы готов был дать любую цену, чуть не на коленях ползал. Мать запретила, дура старая! Князю Юсуфову пришлось художника нанимать, копию делать.
— Бриллианты хороши! — заметил Шулявский. Желая прекратить пикировку с Терлецким, он тоже переместился ближе к портрету.
— Очень хороши! — согласился Северский. — Екатерина Вторая подарила! Ольга Юсуфова была ее фрейлиной, и императрица на свадьбу ей это имение презентовала и впридачу ожерелье с сережками!
— Царский подарок! — восхитился Веригин.
— Только брат все профукал!
— Неужто проиграл? — удивился генерал.
— Кабы проиграл, не так обидно было бы! Закопал! От французов драгоценности пытался спрятать. А где именно, сказал только Кате, племяннице. Брат погиб, а эта дура из окна выкинулась…
— Я уже слышал эту прискорбную историю, — посочувствовал Роос. — Мои соболезнования…
— Соседи насплетничали? — спросил Северский. — Кабы не Элизабета, — князь сжал кулаки, — я бы этих вертопрахов на свадьбу не пригласил! А драгоценности жаль, очень бы пригодились. Я их несколько лет искал, весь парк перекопал, да без толку.
— Я могу, конечно, ошибаться, — сообщил Роос, — но, кажется, ваши сережки я недавно видел!
— Где? — опешил князь.
— В Париже! Меня пригласил на бал маркиз д'Ариньи. Очень образованный человек, купил по три экземпляра моих книг! И жена прелестная! Мы долго беседовали! Очень умная женщина, прекрасно разбирается в истории…
— Мои сережки тут при чем? — перебил его Северский.
— Как раз в ушах маркизы они и сверкали!
— Вот черт! Значит, их французы-мародеры выкопали! — топнул ногой князь. — Зря только братец прятал!
— Не расстраивайтесь, князь! Поезжайте в Париж с портретом! — посоветовал генерал. — Я знаком с д'Ариньи. Порядочнейший человек! Покажите портрет, и он непременно вернет ваши сережки!
— Не вернет! — безапелляционно заявил Роос. — После бала их украли! Маркиза в спальне сняла на ночь сережки и положила в футляр с пистолетами. В Париже много грабителей, и все держат под рукой оружие. Но преступник спрятался за шторами. Маркиза не успела лечь в кровать, как он схватил футляр и был таков. Выпрыгнул в окно!