Старплекс. Конец эры (сборник)
Шрифт:
— Какой оружие?
— Пистолет. И ещё она нашла пустой чехол для — как там его? — автомата.
— Гость уже выписался?
— Гости, во множественном числе. Нет. Номер зарезервирован за ними до полудня среды.
— Продиктуйте их имена.
— Первый — Дж. Д. Эуэлл, второй — К. Фолзи. У них машина с номерами из Арканзаса.
— Вы записали номер?
— Нет, они сами его записали на карточке регистрации, — сказал управляющий и продиктовал Ронде нужные буквы и цифры.
— Горничная закончила прибирать в номере?
— Нет. Как только она нашла пистолет, я велел ей прекратить уборку.
— Это правильно, — похвалила Ронда. — Продиктуйте ваш адрес.
Он продиктовал.
— Я приеду через… — сказала она и посмотрела на часы, в уме подсчитала время; в воскресный день пробок быть не должно, — через двадцать минут. Если эти Эуэлл или Фолзи вернутся, попробуйте их придержать, но не только не подвергаясь риску. Это понятно?
— Да.
— Я уже еду.
Гостиница «Лейкшор Инн», что неудивительно, располагалась на бульваре Лейкшор. Ронда Вейр с напарником, Хэнком Ли, припарковала ничем не примечательный автомобиль перед центральным входом. Они разделились: Хэнк стал проверять номера у машин с левой стороны, а Ронда — с правой. У шести автомобилей оказались американские номера — две машины были из штата Мичиган, две из Нью-Йорка, по одной из Миннесоты и Иллинойса. Ни у одной не было арканзасского номера. Накрапывал дождик; позднее он собирался полить сильнее. Воздух был пропитан резким запахом озона.
Константин Калипедес оказался пожилым греком с брюшком и седой щетиной бороды. Он провёл их по длинному коридору, оставив позади множество закрытых дверей, пока все трое не добрались до открытой. Там они нашли горничную, иммигрантку из Ост-Индии, и уже вчетвером направились к номеру 118. Калипедес достал было универсальный ключ, но Ронда не дала ему открыть дверь. Она открыла дверь сама, повернув ручку ключом, чтобы не смазать возможные отпечатки. Комната была довольно непрезентабельной — две картины в рамках висели косо, а в зеленовато-голубые обои отслаивались по стыкам. В комнате стояли две кровати двойного размера, рядом с одной была бутыль с кислородом, какой пользуются страдающие от апноэ — приступов ночного удушья. Обе постели были не застелены; очевидно, девушка нашла оружие, не успев за них взяться.
— Где пистолет? — спросила Ронда.
Горничная вошла в комнату и показала. Сейчас пистолет лежал на полу рядом с чемоданом.
— Мне пришлось передвинуть чемодан, чтобы добраться до розетки, — пояснила девушка. Её речь звучала с мягким акцентом. — Хотела включить пылесос. Должно быть, чемодан был закрыт неплотно, и пистолет выпал, — и, указав рукой, добавила: — а там, дальше, оказался деревянный ящик.
— Девятимиллиметровый «глок», — произнёс Хэнк, бросив взгляд на пистолет.
Ронда посмотрела на ящик. Внутри он был выложен пенистой резиной и был как раз подходящего размера, чтобы вместить самозарядный карабин «Intertec Tec-9», опасное оружие — в сущности, автомат длиной с предплечье. Держать пистолет в Канаде было само по себе незаконным, но куда сильнее беспокоило, что Фолзи и Эуэлл оставили его в номере, предпочтя ему «Tec-9» — оружие, из-за обоймы на 32 патрона запрещённое даже в США. Ронда выпрямилась, упёршись руками в бока, и медленно обвела комнату взглядом. Две пепельницы; номер для курящих. Модемные выходы, к которым можно подключиться, но ноутбука не видно. Она шагнула в ванную. Две опасные бритвы, флакон с пеной. Две зубные щётки, одна из которых сильно измочалена.
Вернувшись в комнату, она обратила внимание на Библию с чёрной обложкой, лежащую на одном из ночных столиков.
— Веские причины? — спросила Ронда у напарника.
— Я бы сказал, да, — ответил Хэнк.
— Что это значит? — спросил Калипедес, не сводящий с них глаз.
— Это означает, — объяснила Ронда, — что имеются достаточно веские причины полагать, что преступление либо было совершено, либо планируется, что даёт нам право провести обыск без ордера. Вы можете остаться и наблюдать — по правде, мы будем даже рады, если вы останетесь.
На департамент не единожды подавали в суд, заявляя, что при обыске исчезали ценности.
Калипедес кивнул, а потом повернулся к горничной:
— Возвращайся к работе, — велел он.
Она скрылась за дверью.
Ронда достала носовой платок и, зажав его между пальцами, приоткрыла ящик ночного столика. В нём оказался ещё один экземпляр Библии, на этот раз в красной обложке — типичное гидеоновское издание. Детектив подошла ко второму ночному столику. Она вытащила из кармана карандаш и приоткрыла обложку чёрной Библии. Это издание было не гидеоновским, и на внутренней стороне обложки было красными чернилами написано «К. Фолзи». Ронда бросила взгляд на чехол для карабина:
— Кажется, нашим ценителям Библии следовало бы перечитать ту часть, где говорится о мечах и оралах.
Хэнк хрюкнул в ответ. Сейчас он перебирал карандашом бумаги в ящике комода.
— Взгляни-ка сюда, — сказал он через несколько секунд.
Ронда подошла к нему. Хэнк нашёл расправленную карту Торонто. Постаравшись брать только за края, Хэнк перевернул её и указал на часть, которая была бы обложкой, если бы карта оставалась сложенной. Здесь была наклейка «Барнс-энд-Нобл» — американской книготорговой сети, не имеющей магазинов в Канаде. Фолзи и Эуэлл, видимо, купили карту в Арканзасе. Хэнк осторожно перевернул её. Она оказалась разноцветной, усеянной разного рода значками и условными обозначениями. Ронда не сразу заметила сделанный шариковой ручкой кружок на пересечении Киплинга и Хорнера, менее чем в двух километрах от того места, где они сейчас находились.
— Господин Калипедес, — сказала Ронда, жестом подзывая его к себе. — Сэр, это ваш округ. Можете сказать, что находится на углу Киплинга и Хорнера?
Он почесал подбородок, усеянный седой щетиной:
— «Молочная лавка Мака», «Мистер „Подводная лодка“», химчистка. Ах, да — и та клиника, которую недавно взорвали.
Ронда и Хэнк переглянулись.
— Вы уверены? — спросила Ронда.
— Разумеется, — ответил грек.
— Господи, — сказал Хэнк, начиная понимать возможные масштабы дела. — Бог ты мой!