Старплекс. Конец эры (сборник)
Шрифт:
— ООН на это не согласится, — сказал Кейт.
— Нет, конечно, не ООН, — сказала Амундсен. — У дельфинов для такого кишка тонка. Но я уверена, что Правительство Людей акцию поддержит.
Кейт обратился к Кеньятте.
— Позволить конфликту разрастись будет ошибкой, госпожа премьер. Валдахудам известен способ уничтожения стяжек.
Сапфировые глаза Амундсен стали совсем круглыми.
— Что вы сказали?
— Они способны отрезать нас от остальной галактики. Для этого им достаточно привести сюда один корабль.
— Что это за технология?
— Э… ни малейшего представления.
— Ещё одна причина их уничтожить, — сказала Кеньятта.
— Как они к вам подобрались? — спросила Амундсен. — Сюда они прислали большой корабль-матку, который выпустил истребителей сразу, как только появился. Из того, что рассказала доктор Сервантес, пока была здесь, я поняла, что против «Старплекса» они послали малые корабли. Как так получилось, что вы не заметили первый же из них сразу по прибытии?
— Недавно появившаяся из стяжки звезда оказалась между кораблём и стяжкой.
— По чьему приказу корабль занял такую позицию? — просила Амундсен.
Кейт помедлил.
— По моему. На борту «Старплекса» приказы отдаю я. Мы производили астрономические исследования, которые потребовали увести корабль от стяжки. Я несу полную ответственность за это решение.
— Не беспокойтесь, — сказала Амундсен; её улыбка была похожа на скелет. — Мы заставим свиней заплатить.
— Не называйте их так, — сказал Кейт, к собственному удивлению.
— Что?
— Не зазывайте их этим именем. Они валдахуды, — он постарался произнести это слово на валдахудский манер, с правильными тонами и придыханиями.
Амундсен была несколько сбита с толку.
— Вы знаете, как они зовут нас? — спросила она.
Кейт слегка качнул головой.
— Гаргтелькин, — сказала она. — «Те, кто спаривается вне сезона».
Кейт с трудом подавил улыбку, но потом посерьёзнел.
— Вы не можете затевать с ними войну.
— Они её уже начали.
Кейт подумал о своих старшей сестре и младшем брате. Вспомнил тот старый, чёрно-белый ещё фильм с дуэлью гимнов, когда «Марсельеза» заглушает и заставляет умолкнуть «Вахту на Рейне». [19] А ещё он вспомнил Млечный Путь, накрытый ладонью его вытянутой руки.
— Нет, — сказал он.
— В каком смысле «нет», — не поняла Амундсен. — Они начали войну.
— В том смысле, что это ничего не меняет. Ничегошеньки. Есть существа, состоящие из тёмной материи. Есть стяжки в межгалактическом пространстве. Из будущего вываливаются звёзды. А вы тут беспокоитесь о том, кто начал? Да неважно, кто начал. Дайте войне закончиться. Закончите её здесь и сейчас.
19
Сцена из фильма «Касабланка» (1949). (Прим. перев.)
— Мы как раз об этом и говорим, — сказала Кеньятта. — О том, чтобы закончить войну раз и навсегда. Напинав свиней по их волосатым задницам.
Кейт покачал головой. Кризис среднего возраста — у всех, и людей, и валдахудов.
— Дайте мне съездить на Реболло. Дайте поговорить с королевой Тратх.
— Погибли люди, — сказала Амундсен. — Здесь, на Тау Кита, погибли люди.
Кейт подумал о Соле Бен-Абрахаме. Не о той ужасающей картине, что обычно всплывала у него в памяти — череп, раскрывшийся, как красный цветок прямо у него на глазах, а о живом Соле — широкая улыбка, делящая надвое тёмную бороду, кружка тёмного пива домашней варки в руке. Он поднялся на корабль чужаков, ища мира и дружбы.
А другой Сол? Сол Лансинг-Сервантес — неспособный насвистеть простейшую мелодию, отрастивший дурацкую бородку, сладкоежка и шортстоп бейсбольной команды гарвардского кампуса — и студент-физик, то есть тот, кого в случае войны первым призовут в качестве гиперпространственного пилота.
— Люди гибли прежде, и мы тогда не искали мести, — сказал Кейт. Ромбус был прав. Оставить всё как есть, сказал он. Оставить всё как есть. Кейт ощутил, как оно покидает его, то неприятное чувство, что он носил в себе восемнадцать лет. Он посмотрел на двух женщин.
— Ради тех, кто погиб, и тех, кто может погибнуть в войне, мы должны потушить этот пожар, пока не стало слишком поздно.
Кейт погрузился в свой челнок, отчалил от Гранд-Централа и полетел обратно к стяжке.
Он проспорил с Комиссаром Амундсен и премьером Кеньяттой несколько часов. Но он не сдался. Это была ветряная мельница, которую он искал. Это была достойная битва — битва за мир.
Несбыточная мечта?
Он подумал о жизни своего прапрапрадеда, полной чудес. Автомобили, аэропланы, лазеры и полёты на Луну.
И о своей полной чудес жизни.
И о чудесах, что ещё придут.
Всё возможно — и мир тоже. Любая достаточно продвинутая технология неотличима от магии.
Достаточно продвинутая. Расы и правда взрослеют, и правда становятся зрелыми… Он был к этом готов. В конце концов, он был к этому готов.
И другие будут.
Борман, Ловелл и Андерс закрыли ладонью Землю. Всего четверть столетия спустя тот же самый мир начал разоружаться. Эйнштейн не дожил, чтобы увидеть это собственными глазами, но его несбыточная мечта загнать ядерного джинна обратно в бутылку и правда сбылась.
А теперь люди и валдахуды закрыли ладонью галактику. Галактику, которую Кейт, и, разумеется, не только он, ещё увидит раз за разом поворачивающейся вокруг оси.
Будет мир между расами. Он позаботится об этом. В конце концов, какое лучшее занятие может себе найти средний сын, которому предстоит прожить миллиарды лет?
Челнок Кейта коснулся стяжки, фиолетовое гало пробежало по сферическому корпусу, и он снова оказался в окрестностях зелёной звезды.
«Старплекс» был прямо по курсу, гигантский серебристо-медный ромб на фоне звёздных россыпей. Кейт видел, что ворота причального ангара номер семь открыты, и бронзовый клин «Бутлегера» выполняет посадку — из чего следовало, что Яг и Длиннорыл вернулись с новостями о темнянском малыше. С часто застучавшим сердцем Кейт запустил программу швартовки.