Старплекс. Конец эры (сборник)
Шрифт:
— Сорок восемь. Сорок семь. Сорок шесть.
Однако «Стернбергер» был значительно меньше «Юпитера-2» — всего пять метров в диаметре. Нижняя палуба не предназначалась для людей — она была всего 150 см в высоту и вмещала в основном водяной танк и часть гаража для нашего джипа.
— Сорок один. Сорок. Тридцать девять.
Верхняя палуба разделялась на две полукруглые части. Одна из них была жилая. У закруглённой стены размещался рабочий стол, имеющий форму почки — одна сторона выпуклая, другая вогнутая, а также радиостанция и компактная лаборатория, забитая биологическими и геологическими инструментами. В прямой задней стене, пересекающей корабль по диаметру, было три двери. Дверь номер один — кто-нибудь ещё помнит
24
Игровое шоу 1960-х и 70-х, где участники наугад открывали три двери, за одной из которых стоял автомобиль, а за двумя другими — коза. После того, как участник выбирал дверь, ведущий — Монти Холл — открывал одну из двух других, и если за ней была коза, то участник мог либо выбрать ту же, что и раньше, либо сменить выбор. Задача Монти Холла состояла в определении стратегии с наибольшими шансами на успех. (Прим. перев.)
— Тридцать четыре. Тридцать три. Тридцать два.
В промежутках между дверями к центральной стене привинчены: тумбочка со старой микроволновкой на ней, большой продуктовый холодильник, три узких шкафчика для инструментов, которые, должно быть, вытащили из развалин снесённой школы, маленький медицинский холодильник с аптечкой первой помощи на нём. К полу прикручены болтами станины наших антиударных кресел.
Машина времени.
Настоящая машина времени.
Хотел бы я знать, куда она меня унесёт.
— Двадцать девять. Двадцать восемь. Двадцать семь.
Точность Чжуан-эффекта лежит в пределах половины процента. Вроде бы очень хорошая точность. Однако когда вы отправляетесь из 2013-го года н. э. на 65 миллионов лет назад, полупроцентная ошибка может занести вас на 330000 лет в кайнозойскую эру, слишком поздно для выяснения причин массового вымирания, случившегося в конце предыдущей, мезозойской эры.
— Двадцать четыре. Двадцать три. Двадцать два.
Мой психоаналитик говорит, что по большому счёту я пытаюсь доказать, что я прав, а Кликс — неправ. Спасибо тебе, Боже, за социальную медицину — вряд ли я смог бы позволить себе месяц за месяцем упрямо отказываться верить доктору Шрёдеру, если бы его счета за моё лечение не покрывались государственным страхованием. Если мы не промахнёмся, то наше путешествие сможет прояснить давнюю научную загадку, о которой мы с ним и сотни других учёных годами вели споры на страницах «Нэйчур», «Сайенс» и «Журнала палеонтологии позвоночных».
— Девятнадцать. Восемнадцать. Семнадцать.
Правительство Альберты хотело, чтобы мы стартовали из провинциального парка «Динозавр», включённого в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Но тамошние отложения на 10 миллионов лет старше, чем конец эры динозавров. Так что мы поднялись вверх по Ред-Дир к позднейшим позднемаастрихтским формациям — самый-самый конец мелового периода. Но чтобы потрафить правительству провинции, свою штаб-квартиру Чинмэй устроила на Тиррелл-Филд-Стейшен на территории парка «Динозавр».
— Тринадцать. Двенадцать. Одиннадцать.
Расстояние между центром земного шара и поверхностью почвы в долине реки Ред-Дир за последние 65 миллионов лет могло измениться на несколько сотен метров. К сожалению, задействованные в проекте геоморфологи не смогли договориться о том, опустилась или поднялась земля за это время. Чтобы избежать вероятности попадания нашего корабля под землю — что убило бы нас, не говоря уж о жутком взрыве, который произвела бы
Такова, по крайней мере, теория.
— Семь. Шесть. Пять.
В последние секунды я думал вот о какой забавной штуке. Если я погибну, то Тэсс так и останется главным наследником по моему завещанию. Не то чтобы мне принадлежало что-то ценное — потрёпанный «форд» и таунхаус в Миссиссоге — но было как-то странно, что всё моё имущество перейдёт к бывшей жене. Хорошо ещё, если мы с Кликсом погибнем оба, но вот погибать одному мне не хотелось ни под каким видом. В конце концов, поскольку Тэсс теперь спуталась с Кликсом — интересно, как долго они уже встречаются? — то моё имущество, по сути, перейдёт и к нему тоже. Это было последнее, чего бы я пожелал.
— ДВА. ОДИН. НОЛЬ!
Когда отцепили трос, мой желудок устремился вверх…
Обратный отсчёт: 18
Гляди вперёд, в прошлое, и назад, в будущее, пока не падёт тишина.
Взялся за гуж — не говори, что не дюж. У нас были аварийные планы на случай каждого из возможных исходов заброски: что делать, если мы приземлимся на воду; если мы перевернёмся вверх ногами; если мы не сможем открыть дверь; если по какой-то причине мы выйдем из стазиса слишком рано и получим повреждения при ударе о землю. Но хуже всего была ситуация, когда мы прибываем на место ночью, потому что в этом случае аварийный план состоял в том, чтобы просто сидеть и ждать рассвета.
Моё антиударное кресло развернулось лицом к закруглённой внешней стене «Стернбергера». В неё было вделано окно из бронестекла, дающее 180-градусный обзор. По сути, была не совсем ночь, просто глазам потребовалось где-то с минуту, чтобы приспособиться. Больше похоже на сумерки. Кликс, должно быть, подумал о том же, потому что насвистел мелодию из «Сумеречной зоны».
— Почти восход, — сказал я, отстёгиваясь от кресла; алюминиевые застёжки звонко щёлкали. Я бросился тому месту, где стояла радиостанция, и приник к окну.
— И стакан наполовину полон, — сказал Кликс, тоже поднимаясь на ноги.
— Что? — Я ненавидел эти его подколки — загадочные фразы, о значении которых тебе нужно догадаться самому.
Он подошёл к окну и встал рядом со мной. Мы оба вперились в темноту.
— Ты оптимист, Брэнди. Я думаю, что солнце только-только зашло.
Я указал влево.
— Эта часть окна смотрела на восток, когда «Сикорски» нас уронил.
Он покачал головой.
— Без разницы. Мы могли повернуться во время падения или после удара.
— Только один способ узнать. — Я подошёл к прямой задней стене нашего жилища. Я задержался на секунду, чтобы выглянуть в маленькое окошко в двери номер два, той, что вела в гараж с джипом. Гаражные ворота были сделаны из листов бронестекла и были полностью прозрачны, так что я мог смотреть сквозь них между джипом и стеной гаража. Но за ними была лишь тьма. Я открыл средний из трёх шкафчиков для инструментов и рылся в нём, пока не нашёл компас. Это был видавший виды ветеран множества полевых сезонов. Я принёс его Кликсу.