Старплекс
Шрифт:
— О боги, — сдавленно произнёс Хек.
У Риссы отвисла челюсть.
Кейт от удивления застыл на месте.
На оставленном для ответа месте располагался следующий текст:
Отсылка звёзд назад — необходимость, не угроза. Это на пользу всем нам. Ничего не бойтесь.
И под этим текстом, буквами немного меньшего размера:
Кейт Лансинг
10-646-397-281 [23]
23
В оригинале цифры стоят в начале послания. Переводчик волюнтаристски решил, что для русской эпистолярной традиции более характерно ставить дату в самом конце послания, после подписи. (Тех. прим. перев.)
— Не верю, — сказал, наконец, Кейт.
— О, смотрите-ка, — сказал Хек, наклоняясь к надписи. — Эта буква вроде не так пишется.
Кейт вгляделся. И правда, засечка у буквы uрасполагалась с левой стороны, а не с правой.
— И в букве yнижний штрих должен идти не прямо, а под углом, — заметил Кейт.
— А что могут означать эти цифры внизу? — спросила Рисса.
— Выглядит как номер социального страхования, — сказал Кейт.
— Нет, скорее, арифметическое выражение, — сказал Хек. — Это будет… э-э… Центральный компьютер?
— Минус тысяча триста четырнадцать, — подсказал ФАНТОМ.
— Нет, не то, — сказала Рисса, качая головой. — Когда люди пишут письмо, то в конце обычно ставят дату.
— Но в каком формате? — спросил Хек. — Час-день-месяц-год? Не годится. А если наоборот? Десятый год, шестьсот сорок шестой день... Тоже не получается — ведь терранском году всего четыреста с чем-то дней…
— Нет, — сказала Рисса. — Нет, это всё не то. Это год. Всё число — год. Десять миллиардов шестьсот сорок шесть миллионов триста девяносто семь тысяч двести восемьдесят первый.
— Год? — переспросил Хек.
— Год, — ответила Рисса. — Земной год. Анно Домини — от рождества Христа, земного пророка.
— Но я видел, как вы записываете числа, — сказал Хек. — Да, в больших числах вы группируете разряды по три — валдахуды делают то же самое, только по четыре. Но я считал, что у вас для этой цели используются… как вы их называете? Эти закорючки внизу строки.
— Запятые, — сказала Рисса. — Мы ставим запятые или оставляем пустые места. — Она, по-видимому, с трудом сдерживала возбуждение; она отошла к стене ангара и оперлась на неё. — Но представьте… представьте себе эпоху настолько далёкого будущего, что никто уже не говорит по-английски… прошли миллионы и миллиарды лет с тех пор, как… — она указала на Кейта, — с тех пор, как перестали на нём говорить. За такое время можно и позабыть некоторые мелкие детали, типа куда торчит хвостик yи с какой стороны крючок у u.
— Это какая-то подделка, — сказал Кейт, тряся головой.
— Если так, то весьма хорошая, — вмешался Азми, размахивая ручным сканером. — Мы внедрили в материал куба некоторые радиоактивные вещества с весьма долгими периодами полураспада. Сейчас куб на десять миллиардов лет старше. Плюс-минус девятьсот миллионов. Единственный способ обмануть этот способ датировки — сделать точно такой же куб с нужным соотношением изотопов. Но этот куб во всём идентичен нашему — с точностью до радиоактивного распада и выщербления поверхности.
— Но зачем подписываться моим именем? — спросил Кейт. — Это-то точно какая-то ошибка.
— Возможно, ваше имя стало как-то ассоциироваться со «Старплексом», — сказал Хек. — В конце концов, вы — его первый директор, и, если честно, мы, валдахуды, всегда считали, что ваша известность несоразмерна заслугам. Может быть, это не подпись, а обращение, или форма приветствия, или…
— Нет, — прервала его Рисса; её голос дрогнул от возбуждения. — Нет. Это от тебя.
— Но… но это же полная чушь, — сказал Кейт. — Как я могу быть жив через десять миллиардов лет?
— Релятивистские эффекты, — предположил Хек. — Или какая-то форма замедленной жизнедеятельности…
— Или… — сказала Рисса всё ещё подрагивающим голосом. Кейт посмотрел на неё.
— Или что?
Она повернулась и почти бегом направилась к выходу из ангара.
— Куда же вы? — гавкнул Хек.
— Найти Карету, — крикнула она. — Надо ей сказать, что наш проект продления жизни ждёт такой успех, какой нам и не снился.
Дзета Дракона
Стеклянный поднялся с покрытой клевером поляны.
— Наверное, тебе нужно немного отдохнуть, — сказал он. — Я скоро вернусь.
— Погодите! — сказал Кейт. — Я хочу знать, кто вы. Кто вы на самом деле.
Стеклянный ничего не сказал, лишь наклонил голову набок.
Кейт тоже поднялся на ноги.
— Я имею право знать. Я ответил на все ваши вопросы. Пожалуйста, ответьте на один мой.
— Хорошо, Кейт, — Стеклянный развёл руками. — Я — это ты, Жильбер Кейт Лансинг. Будущий ты. Ты не представляешь, как долго я ломал голову над тем, что же значит это гадское «Ж».
У Кейта отвисла челюсть.
— Это…это не может быть правдой. Вы не можете быть мной.
— О, конечно могу! Правда, я несколько старше. — Он дотронулся до своей гладкой прозрачной головы и снова засмеялся своим хрустальным смехом. — Видишь? Я лысый как колено!
Кейт прищурился.
— Из насколько далёкого будущего вы явились?
— На самом деле, — мягко поправил его Стеклянный, — всё несколько иначе. Мы находимся в моём настоящем. Так что правильный вопрос — из насколько далёкого прошлого прибыл ты сам?
Кейт почувствовал, как начинает кружиться голова.
— Вы хотите сказать… хотите сказать, это не 2094-й?
— Две тысячи девяносто четвёртый кто?
— 2094-й год по земному календарю. 2094 н. э. Две тысячи девяносто четвёртый после рождения Христа.
— Кого? Ах, да, мой счислитель подсказывает. Давай так: я знаю абсолютный номер текущего года с момента создания Вселенной, но… а, вот. В твоей системе летоисчисления сейчас десять миллиардов шестьсот сорок шесть миллионов триста девяносто семь тысяч двести восемьдесят первый год.