Старшая сестра
Шрифт:
– И Фатьма здесь, а Тамары нету… Как же так? – Сима никак не могла понять этого. – Зина, а ведь я думала – она с тобой больше всех дружна!
– Я тоже думала… – тихо ответила Зина.
Вечером Зина, стараясь всё делать так, как делала мама, уложила спать младших ребят. Антон, притихший и какой-то сразу оробевший, тут же послушался Зину и улёгся. Но с Изюмкой пришлось помучиться. Она капризничала, звала маму и никак не хотела ложиться.
– Когда мама придёт, тогда лягу.
– Мама не придёт, Изюмка, ложись, – уговаривала её
– Нет, придёт!
– Ну, может быть, завтра придёт. А сегодня давай я тебя уложу. Мама велела, чтобы я…
– А она почему…
– Она ушла, Изюмка. Но ты же её послушаешься, раз она велела?
В спальню вошёл отец, хотел помочь Зине, но она замахала на него рукой, и он вышел.
Изюмка плакала, и Зина плакала вместе с ней. Не плакал только Антон; он лежал молча и всё думал о чём-то, пока не уснул.
Зина дождалась, когда уснула Изюмка, и, совсем измученная, вышла из спальни. На столе стоял остывший недопитый чай. Зина тихонько прошла в кухню. Отец стоял возле кухонного стола и мыл тарелки. Выходило это у него очень неуклюже – вода плескалась и на стол, и на пол, и на брюки.
– Папочка, ну что это ты! – Зина слабо улыбнулась. – Я сама вымою, ты же не умеешь. Смотри, облился весь.
Зина решительно отобрала у него полотенце и оттеснила от стола. Отец смущённо посмотрел на свои подмоченные обшлага.
– Значит, по-твоему, я это не умею? Гм… – Он вытер руки и присел около Зины на табуретку. – Вот как круто нам пришлось! – вздохнул отец. – Всем нам: и мне, и тебе, и им. – Он кивнул в сторону спальни. – Но жить на свете надо.
– Все так говорят, – прошептала Зина.
– И правильно говорят, дочка. Но вот дело-то в чём… Труднее всего приходится тебе. Я – при своей работе. Ребятишки – при своих делах. А у тебя, кроме твоих дел, ещё и материнские заботы…
– Я справлюсь, папа.
– Всерьёз так думаешь?
– Да. – Зина подняла на него глаза. – Девочки мне помогать будут. У меня знаешь какие подруги!
– Я тоже тебе буду помогать. Буду на рынок ходить. Только ты мне говори, дочка, когда что купить надо. Делай заказы, так сказать…
– Хорошо, папочка. – И, серьёзно посмотрев ему в глаза, Зина сказала: – Только ты, смотри, там, на работе, ни о чём не думай. Ни о чём не беспокойся. Ладно?
– Ладно, – согласился отец. – Вот только трудно тебе будет с ребятами. Ну, уж ты наберись терпения как-нибудь… Что же поделаешь? Уж очень рано у них матери не стало…
– У меня тоже рано, – прошептала Зина.
И, уходя спать, сказала:
– Если просплю, ты, папа, смотри разбуди меня. Я теперь вместе с тобой буду вставать.
– Придётся так… – со вздохом ответил отец.
У ТАМАРЫ ОТ УСПЕХОВ КРУЖИТСЯ ГОЛОВА
Елена Петровна, как делала это часто, на перемене подозвала Зину:
– Девочки не забывают тебя?
– Вчера были Шура Зыбина и Аня Веткина, – ответила Зина. – И потом Фатьма. Фатьма каждый день ходит, мы вместе занимаемся.
– И Тамара, верно, ходит каждый день? – Елена Петровна взглянула на Белокурову, которая в это время проходила мимо.
Но та тотчас отвела глаза.
– Нет, – опустив голову, сказала Зина. – Тамара ещё не была. У неё как-то всё не получается… Не успевает.
– За полторы недели не была ни разу? – удивилась Елена Петровна. – Тамара, подойди сюда.
– У меня мама болела, – не глядя на учительницу, ответила Тамара.
– А бабушка ещё не больна? – Елена Петровна, иронически улыбнувшись, отвернулась от Тамары.
«Дубовые ветки кончились, – подумала она, – так и надо было ожидать. Хорошо, что я не вмешалась тогда в это дело, всё пустяки!»
Зина задумчиво глядела на Тамару. Услышав её всегдашний довод «у меня мама болела», Зина почувствовала, что краснеет от стыда за подругу и от своего унижения. Если бы Тамара сказала что-нибудь другое – не успела из-за уроков, или прокаталась на катке, или что угодно, – только пусть бы это было правдой. Но Зина знала, что Тамара говорит неправду. Значит, она не приходила потому, что ей не хотелось прийти. За десять дней – ни разу! А какие говорились слова!
Оглянувшись на девочек, которые уже стояли около них полукругом, Тамара почувствовала, что сделала ошибку и что её объяснению никто не поверил.
– Да я сегодня пойду… – поспешно сказала она, – я уже говорила. Только вот… Зина, а что там у тебя надо делать?
– Ну как – что? – вмешалась Сима Агатова. – Что придётся. Мало ли дел по хозяйству… Можно посуду помыть. Картошку почистить… Только имей в виду: пирогами там тебя угощать не будут!
– Очень хорошо! – пожала плечами Тамара. – Сделаю уроки и приду. Разве я отказываюсь? И не насмешничай.
– И я приду, – отозвалась Шура Зыбина.
– Но ты же вчера была, – сказала Маша Репкина.
– Ну и что же? А раз мне хочется! – возразила Шура. – И мама мне говорит, чтобы почаще к Зине ходила… Зина, можно?
Зина признательно поглядела на неё:
– Конечно! Что ты, Шура, ещё спрашиваешь!
Елена Петровна, успокоенная, отпустила девочек. «Молодцы девчонки, – подумала она, – крепко подхватили подругу, не оставляют в беде!.. Только вот Тамара… Эта, видно, из тех, кто друзья лишь до чёрного дня. Она к Зине придёт, конечно, но… кому нужно участие по принуждению?»
В этот день Тамару вызвали к доске. Иван Прокофьевич продиктовал задачу и взглянул на Тамару поверх очков:
– Вы поняли задачу?
В классе наступила насторожённая тишина. Тамара немножко подумала, вглядываясь в белые цифры. Что-то знакомое есть в условии этой задачи… Тамара быстро оглянулась и вопросительно поглядела на Зину. Зина подбадривающе кивнула головой. Да, это одна из тех задач, которые они решали с Зиной и в которых Зина помогала ей разобраться.
– Поняла, – спокойно ответила Тамара.