Старший брат царя. Книги 3 и 4
Шрифт:
Так и порешили.
Радостный и довольный пришёл Клим домой. Вера вязала чулки. Обняв её, он выложил свои заботы этих дней и сообщил, что завтра они будут муж и жена. Пока воодушевлённо рассказывал, он ничего особого не заметил. Только позднее вспомнил, как её упругое тело вдруг поникло, будто уменьшилось. Она уныло повторила его последние слова:
— Муж и жена... А кто мы есть теперь?
— Полюбовники, грехом связанные.
— Грешники, значит... А потом станем жить без греха... Эх, Клим Акимыч, прежде чем думать о свадьбе, ты бы меня спросил...
— Мы ж с тобой говорили...
— Когда?
— Тогда ты обещала мне сына и
— Обещала, верно... Но не замуж.
— Как же так: дети у девки без отца! Позор на всю жизнь!
— Уж говорила: мало ль нагульных детей у нас на Никольской? И все живут.
— У тебя будет муж!
— Нет! Я не пойду за тебя!
— Что с тобой?! Почему?
С нехорошей усмешечкой она принялась перечислять:
— Ты — вдвое старше меня! Ты обезображенный старик! Ты...
— Замолчи! Зачем повторяешь мои слова? Обиделась? Прости меня.
— Какая тут обида!.. Я выбрала тебя! А ты теперь расплачиваешься за это. Не хочу! — Вера стремительно приблизила лицо и зашептала: — Скажи! Честно скажи: взял бы ты меня в жёны, если бы я не пришла к тебе?.. Молчишь? Не взял бы!
— Погоди! Ты не даёшь мне сказать...
— Говори. — Она отстранилась от него и стала совсем чужой.
— За это время я узнал тебя. Ты добрая, отзывчивая, очень смелая девушка. Умная. Смотри, как ты быстро осваиваешь грамоту. Я твёрдо решил — ты моя жена! И понял — я не могу жить без тебя!
— Ты решил, ты понял...
— Вера, что с тобой? Я не узнаю тебя. Да, я решил. Твоё решение было раньше. Теперь нужно, чтобы Бог благословил наш союз!..
Говорили они до поздней ночи. Клим уснул, а утром оказалось — Веры около него нет. Не появилась она и на следующий день. Вечером он пошёл к бабке Босяге, Веру там не застал, а старуха разговаривать с ним не пожелала. Дня через два Клим пошёл к отцу Назарию. На следующий день священник зашёл в лекарскую и горестно сообщил Климу, что со свадьбой придётся повременить, пока девушка одумается.
Клим не находил себе места. Всё время спрашивал себя: где, как сумел он обидеть её. На этот вопрос не ответил и отец Назарий. Но вернуть Веру необходимо. Для этого ему нужно заболеть — она обязательно придёт ухаживать за ним...
После нападения остяков у Клима возникли дружеские отношения с английским лекарем Томсоном, часто играли в шахматы, появилось взаимное влечение друг к другу. Томсон несколько раз заходил на лечебный двор и в варницы, превращённые в больницы. Интересовался всем, особенно «Травником»; Клим читал ему многие страницы этой книги. Со своей стороны Томсон читал и переводил Климу латинские лечебники. Он похвастался, что является доктором Лондонского королевского общества хирургов. Рассказывал Томсон и о лечении искусственными лекарствами, о значении камней, о благоприятных сочетаниях расположения звёзд и Луны. Всё это было и ново, и интересно Климу, однако с большим вниманием он слушал о жизни людей в далёкой Англии. Потом садились за шахматы.
Сейчас, угнетённый непонятным поведением Веры, Клим вспомнил о предложении Томсона прооперировать локтевой сустав. На войне Клим видел, как знахари-рукодеи отнимали повреждённую ногу, делали культю, резали тело, чтобы извлечь наконечник стрелы, но сам никогда не пользовался ножом, хотя понимал, что другой раз без него не обойдёшься. И вот тут Клим обратился к Томсону.
Томсон ещё и ещё раз изучил шов, прощупывал локтевой сустав правой руки Клима и своей, рисовал на бумаге расположение костей и сухожилий, объяснял Климу. И наконец
Однако Клим самообладания не потерял, скрипел зубами, до крови кусал губы, но не кричал, хотя Томсон уговаривал:
— Климент, не жмись! Ори! Легче будет.
И вот всё позади. Перевязанная рука пудовой тяжестью лежит рядом, Клим уснул. Английский рукодей ушёл, оставив одного из своих помощников. Получил разрешение находиться рядом и Гулька.
На следующий день Клим вернулся домой, бережно неся болезненную руку, в которой отдавался болью каждый шаг. Гулька сопровождал его, пытался поддерживать и всем своим существом выражал сочувствие. После исчезновения Захара он стал преданным слугой Клима, постоянно находился подле него и не отказывался помогать другим лекарям и, несмотря на занятость, являлся кладезем новостей, неизвестно как стекающихся к нему с обоих берегов Солонихи. Зная эту особенность, Клим спросил его, знает ли он, где Вера.
— Мигом найду, — охотно отозвался ярыжка.
— Позови... Скажи, что мне плохо.
Полчаса спустя она пришла. О свадьбе больше разговора не было. Она, как прежде, ласкала его, гладила больную руку, и боль уходила куда-то.
Томсон посещал больного, учил Веру, чем кормить и чем поить Клима. Та слушала его молча — она-то лучше этого немца знала, что нужно её Климу! Однако не могла молчать, когда чужой лекарь приказал Климу двигать рукой в локте, вращать кистью руки. У Клима от боли показались слёзы, а лекарь твердит:
— Терпи, терпи, Климент Акимович. Ещё верти, ещё.
Вера стояла, прижавшись к стене, заложив руки за голову, и щипала себя за волосы. Потом выскользнула за лекарем в сени и зло зашептала:
— Немец, зачем мучишь его? Ему ведь больно!
Лекарь улыбнулся:
— Это мучение, девица, на пользу ему. Минует две-три седмицы, и он станет обнимать тебя обеими руками.
Вера сверкнула глазами и вернулась в избу.
Как и предсказывал Томсон, Клим поправлялся быстро. Теперь он носил руку на перевязи. Боли ещё чувствовались, но он мог неспешно согнуть и разогнуть руку в локте на радость всем.
15
После операции Зот заходил раза два, справлялся: не надобно ли чего. А тут как-то зашёл под вечер и сказал, что хозяин приглашает Клима к себе. Они вдвоём направились в хоромы. После взаимных приветствий Аника предложил:
— Садись, Клим Акимыч, и ты, Зот, разговор долгий о воинстве будет. У наших приказчиков по городам и весям только по Сухоне и Вычегде побольше пяти сотен казаков и стражников. Охрану несут, как кому приглянется. А вот разведать, собраться и отпор дать не умеют. Вон, двести вёрст шли остяки по Вычегде, грабили, громили, а узнали о них, когда под стенами оказались! И будет деяться такое, ибо нет единой головы воев! Воевода нужен. Вот и решил я просить тебя, Клим Акимыч, стать воеводой Соли Вычегодской, или тысяцким, если желаешь.