Старший брат царя. Книги 3 и 4
Шрифт:
Клим всё время сидел молча, а тут не выдержал:
— А раздевать-то зачем?!
— Малюта будто приказал. Голые, мол, перед Богом все равны.
— А кто эти пять всадников были?
— По-разному говорят. Троих точно опознали: Малюту, Басманова Фёдора да князя Вяземского. А двое в тени держались, одни говорят, что это государь с наследником приезжали, другие, что государя тут не было.
— А чьи гробы в крытых повозках отправили?
— Княжескую семью да кого поважнее из челяди. И в голых разобрались...
Помолчали. Коконя сполз со скамьи и, захватив свою суму, спросил:
— Ну, я пойду,
— Ступай с Богом. Там тебя покормят, а завтра зайди, ещё кое-что спрошу, да и награжу.
Пискнула дверь за Коконей. Аника ещё раза два прошёлся по горнице. Встал и Клим.
— Я, пожалуй, тоже пойду. Спаси Бог тебя.
Аника без слов понял Клима и задерживать не стал:
— Будь здоров, Климушка.
Заутра Аника наведался проводить Клима. Они отошли в сторонку. Хозяин за ночь как-то осунулся. Наверное, не ложился, он тихо сказал:
— У меня ещё известие, ночью приехал человек, коего посылал на Шексну. Струг, что ждали в Горицах, почему-то задержался на сколько-то дней, потому речники спешили. С княгиней Евфросинией поплыли ещё дюжина монашек, в миру высокого звания. Им натопили судную избу и хватились где-то на другой день у каких-то Городищ. Все монашки угорели до смерти!.. Тут же торопливо поделали гробы, незнатных зарыли на неизвестном кладбище, а кого познатнее дальше по уделам развозят. Упокой, Господи, души их! Заметь вот что: угорели они в тот же день, когда казнили князя Владимира! Вот так-то!
Клим перекрестился и, потупившись, стоял, не в силах произнести слово. Аника продолжал:
— Княгине Евфросинии Бог судья, она многого хотела, может, и виновата в чём перед государем. А чем виновата инокиня Александра, в миру Евдокия Остина, вдова князя Юрия Васильевича, невестка государя. До самой смерти князя мучилась с мужем ненормальным. Или тоже невестка государева инокиня Катерина — тем и виновата, что удерживала мужа от разгула со свёкром-батюшкой, государем всея Руси!..
Гулька со стражником уже в сёдлах. Клим к ним присоединился, так ничего не сказав, лишь поклонился Анике, а тот наставительно добавил:
— Якову Аникиевичу скажи и Зоту: пусть гоняют всех и в хвост и в гриву, а срок держат. Я попробую уговорить о снисхождении, но знаю: государь супротивников не жалует. С Богом.
Скачка многочасовая освежила голову, подумать времени хватало... В Вологде, пока Гулька с приказчиками готовил судно, Клим зашёл в одинокую церквушку, сделал богатый вклад и заказал на помин души вновь преставившейся инокини Екатерины, в миру Евдокии.
Священник долго гадал, кто же это был такой щедрый, а с виду неказистый? И кто же такая Евдокия?..
5
Теперь на дворе мещанина Соли Вычегодской Клима Акимова, Одноглаза Безымова большой дом по-белому с двумя пристройками, баня, конюшня, сарай для скота, кладовые, амбары — обстраивается помаленьку. Вот сейчас плотники ставят отдельную избу для почётных гостей, которые каждый день бывают. А живут тут, кроме воеводы Клима, его товарищ-помощник Фокей Трофимович с женой, сыном, которому третий годик, и дочерью — скоро год ей, да стремянной воеводы Гуля, Гурий Афанасьев с женой и сыном, ещё конюх, а может, дворник иль хозяин всего двора Кион со старухой Стефанидой. По праздникам же приходит
Как видим, народу полно, а вот последнее время дома только бабы да ребятишки, и командует всеми Кион, тот со двора редко отлучается. И началось всё с приезда хозяина неделю назад. Он еле добрался на судне — по Вычегде густая шуга шла. И хотя реки ещё не встали, уже на следующий день все разъехались в разные стороны, да ещё прихватили с собой приказчиков и подьячих. Оставшиеся Бога молили, чтоб не случилось беды какой с близкими. А Василиса чуть не каждый день в церковь бегает, свечки ставит... Наконец, на радость всем, с хрустом и скрежетом Вычегда стала.
Первое дело — собрать людей в десятки и сотни, а они рассыпаны по Сухоне и Вычегде. Этим сбором занят воевода с помощниками. А на Зоте — подготовка обоза, на каждую сотню — семь подвод с запасами на дальнюю дорогу для людей и коней. К примеру, с лишком две седмицы пути до Ярославля. Это в Святки и Мясоед, то есть для всех шести сотен на день побольше десяти пудов мяса и пудов под тридцать хлеба, а там лука, толокна, да на четыре сотни лошадей без малого сто пудов ячменя и овса. Выходит три подводы одной еды на день. По пути придётся не раз пополнять.
И вот ещё задачка для Зота. От Соли до Ярославля пять сотен вёрст с лишним. То есть пеший вой в пути износит одни кожаные сапоги или три пары лаптей, да две смены тёплых онуч. Может, выгоднее нанять по две подводы на десяток? Известно: зимой гужевой — дешевле некуда! Решение Зота и воеводы: от Соли до Устюга все движутся своим ходом. От Устюга до Галича — пешие на подводах, а дальше, как сотники развернутся.
Сразу после Рождества в Соль Вычегодскую начали приходить первые десятки ополченцев. Из них собрали пешую и конную полусотни, снабдили обозом и пустили в путь, повёл их Савва Медведь с подьячим. К тому времени приказная изба приготовила список поселений по пути движения и расстояния между ними. По этому списку Клим с Медведем и подьячим наметили места ночёвок и днёвок. Теперь Савва должен был «поверить, справедливы ли эти намётки. А главное — сколько можно было разместить людей в этих местах, не делая зимних станов. Все старались, чтобы собрать полное ополчение в Костроме, передохнуть и прийти в Ярославль готовыми незамедлительно следовать дальше.
Медведь вернулся, ушли ещё три сотни с разрывом в один-два дня, а сейчас в пути две последние — пешая и конная, с ним Клим и Медведь. Миновали Галич, до Костромы осталось два перехода. Погода благоприятствовала: лёгкий мороз и отсутствие сильных метелей позволяли надеяться, что поход завершится благополучно, и ополчение будет в Ярославле за два-три дня до масленицы.
Однако на отдание праздника Богоявления (14 января) с полночи подул порывистый ветер. Из села, где ночевали, вышли, было ещё терпимо — ветер и позёмка немного сильнее обычного. Полагали — погода разгуляется, в разрывах быстро бегущих облаков проглядывало голубое небо. Отправились, как всегда, после плотного завтрака. Первой вышла пешая сотня и обоз, с ними Клим и Медведь. Конники выкармливали и поили коней, задержались примерно на час, но к середине дня нагоняли ушедших вперёд и после отдыха уходили вперёд готовить место ночёвки себе и пешим.